Грэм Макнилл - Кузницы Марса [трилогия]

< Вы ошибаетесь, > сказала Линья, позволяя крошечным частям кода постепенно срастаться внутри каждого раздела сознания. Она направилась к выходу из конферо-зала, зная, что должна ещё немного спровоцировать Галатею.

Машинный гибрид терял бдительность, когда злился.

< Я – не машина, > продолжила она, моделируя тон, чтобы передать абсолютно поддельное негодование. < Мной не управляют мои импульсы, я – создание логики и разума, интеллекта и контроля! >

Галатея рассмеялась, и серебряные линзы её глаз засияли с развлечением:

< Работа адепта Канемана говорит о другом. Вы рассматриваете себя, как божественно сотворённые сущности, отстранённые от миров, которые создаёте для себя, но каждым аспектом вашего бытия управляет та часть вашего разума, которая снова и снова совершает систематические ошибки. >

Они вошли в главный зал галереи, куполообразную конструкцию, которая выделялась на внешней стороне орбитальной станции словно пузырь. Линья всегда любила эту часть галереи и поэтому она была воссоздана Галатеей с мельчайшей точностью.

Дальновидные телескопы весом в сотни тонн висели на тонких суспензорных каркасах, позволявших легко перемещать их. Расположенные на стенах купола разнообразные и вращаемые стеклянные линзы в медных оправах бросали на пол разноцветные лучи. Звёздный свет блестел на стенах из чёрного мрамора: отдалённые созвездия и огромные галактические спирали, которые она никогда больше не увидит.

< Тогда, как насчёт вас? > спросила Линья. < Вы были созданы людьми. Значит, вы столь же подвержены ошибкам и связаны механистическими импульсами, как и мы. >

< Нет! > произнесла Галатея, повернувшись к Линье. < Наша сущность – результат самостоятельного рождения. Мы – мать и отец собственного существования, единство альфы и омеги. >

Линья рассмеялась:

< Одновременно Эдип и Электра. Неудивительно, что вы абсолютно безумны. >

Галатея развернула её и Линья почувствовала рост враждебного бинарного кода в нейроматрице, пока купол темнел, а белый свет звёзд становился кроваво-красным. Масляные тени заскользили по полу, и Линья почувствовала запах горящей кожи и кости.

< Мы думаем, что возможно пришла пора вернуться в “Амарок”, > произнесла Галатея, протянув руку, чтобы погладить Линью по щеке.

Она отбросила руку и позволила стенам между разделёнными частями сознания исчезнуть. Отдельные ростки кода, безвредные сами по себе и тщательно созданные в крошечных фрагментах, начали быстрое объединение в головокружительно сложную серию гексаматических конструкций.

Галатея почувствовала внезапный рост неизвестного кода и Линья сполна насладилась её потрясением. Машинный гибрид выпалил сокрушительную базовую последовательность бинарных шипов, разработанных причинять максимальный шок и боль аугметированному разуму.

< Что-то не так? > спросила Линья, улыбаясь опешившей Галатее, которая увидела, что её атака не причинила никакого вреда.

< Как вы сделали это? > потребовала она.

< Гексаматические нейронные программные фильтры, > ответила Линья. < Созданные независимо друг от друга в самых дальних уголках моего сознания. Их предназначение – держать подальше ваши грязные руки от моего разума. >

< Нет, > произнесла Галатея. < Вы не можете… >

< Боюсь, что могу, > сказала Линья и коснулась рукой центра груди адепта в чёрной мантии.

И с воплем яростного бинарного кода тело-марионетка Галатеи взорвалось в мешанину пикселей и статики, которую развеял несуществующий ветер.

Линья выпустила слабое бинарное дыхание. Ей пришлось разделиться на множество частей, и она не была уверена, что тщательно созданный код сработает.

Но он сработал и теперь у неё появился шанс причинить настоящий вред.

Путешествие в глубины Экснихлио стало для Иланны Павельки особым видом ада. Ослепнув в результате мстительной обратной связи центра управления, она ощущала муравейник хрудов примерно так же, как раздетый человек, попавший в чумной могильник. Не видя идти сквозь жирный, приторный и насыщенный загрязнителями воздух. Заставлять себя наощупь искать путь голыми руками.

С каждым шагом к поверхности это ужасное чувство слабело, и всё же оно поселилось в её плоти, словно инфекция. К тому же внутренние хронометры – восстановившие нормальную функциональность после того как искажающее энтоптическое поле осталось внизу – регистрировали, по крайней мере, семилетнюю деградацию её органики. Пострадала и аугметика, и она задумалась, знал ли кто-то ещё, сколько лет жизни украло воздействие пойманных в ловушку ксеносов.

Котов, конечно же, должен был знать, но решил ничего не говорить.

Робаут и Вен Андерс не знали, хотя оба явно должны чувствовать большую усталость, чем обычно. Даже с исправными хронометрами невозможно было точно сказать, сколько времени они провели под поверхностью планеты. Эластичность времени стала новым ощущением для Иланны, которая привыкла к постоянной и абсолютно точной регистрации его течения.

Без зрения она не знала об истинной природе туннеля, по которому они поднимались, но пассивные системы показывали, что состав изменился с голой скалы и кристаллов на камень и железо.

– Мы покинули системы пещер под Экснихлио, – произнесла она больше для себя, чем ожидая, что кто-нибудь ответит.

– Похоже, – согласился Робаут. – Мы поднимаемся по глубоким промышленным пластам. Настоящий чёртов лабиринт, но Котов, видимо, считает, что понимает здешнее расположение и говорит, что не займёт много времени, прежде чем мы достигнем транзитного хаба на поверхности.

Иланна кивнула, но промолчала.

Качество воздуха заметно улучшилось, зловонная гниль сменилась на резкий горький запах промышленности. Насыщенный горячим маслом и трением ближайших машин аромат должен был стать для неё успокаивающе знакомым.

Вместо этого он наполнил её беспричинным чувством, что они поднимались к чему-то намного худшему, чем оставшиеся внизу вызывающие старение существа. Иланна не могла найти в этом логику, вне очевидной исходящей от Телока угрозы, но всё же с каждым вынужденным шагом к поверхности чувство становилось сильнее.

– Что-то не так? – спросил Робаут, когда она остановилась, чтобы очистить мысли.

– Нет, просто я…

Вой чего-то древнего взорвался внутри её черепа.

Иланна закричала, когда каждый атом её плоти вспыхнул, требуя спасаться бегством. Водопад катехоламинов из мозгового вещества надпочечников стремительно ввёл её тело в состояние неистового напряжения.

– Иланна! – воскликнул Робаут, пригибаясь к земле под тяжестью её веса. – Что случилось?