Александр Нетылев - Странные игры [СИ]

Только регенерин спас президента Панау от мучительной смерти.

— Каково расстояние отсюда до вашего бункера в сравнении с храмом? — осведомился Чезаре.

— Он намно-о-ого дальше, — ответила Блекджек.

— В таком случае, нет смысла тащить Адама с Софьей туда. Я установил точку сбора на месте храма; под присмотром жриц они продержаться до прибытия планеров и первыми получат медицинскую помощь.

Ева благодарно кивнула. Все же, хотя "демонов Максвелл" именовали братом и сестрой скорее условно, они были очень привязаны друг к другу.

— Вы двое, останьтесь с ними. Я хочу, чтобы там были не только новички и местные, но и более-менее проверенные люди.

— Пусть Балу остается, — неожиданно возразила Ева, — А я могла бы собрать всех, кого разбросало здесь.

Чезаре поморщился:

— Главная беда в том, что из-за взрыва мы полностью лишились связи и не сможем координировать свои действия. Я полагаю, что в такой ситуации логичнее не разделяться без необходимости. И так из-за недостатка координации мы сейчас имеем то, что имеем.

— Да, но ведь те студенты, которые тусят сейчас, как раз страдают именно из-за отсутствия координации! — ответила девушка, — Я могу быть как раз курьером, который прояснит для них ситуацию и передаст последний приказ начальства.

— Можете, — согласился преподаватель, — Если, конечно, по пути не случится еще какая-нибудь пакость, в чем я сомневаюсь. Впрочем, если вы все равно готовы рискнуть: передайте им, что нынешняя ситуация — следствие атак на Дагона, самовольно предпринятых Тайамом Рокиа и Хесусом Эдуардесом. И четкая демонстрация того, что бывает при следовании принципу "пофиг на организацию, главное жахнуть". Пусть выжившие собираются на руинах храма Дагона. На местности сориентируетесь без электроники, или лучше набросать карту?..

— Лучше карту, — подумав, ответила она.

Достав блокнот и ручку, Чезаре быстрыми движениями стал набрасывать план местности. Его рисунки были схематичны и полностью лишены художественности, но достаточно точны: благо, он сверялся с модулем памяти. Что-то он видел сам. Что-то узнал от "соек", выпущенных последними выжившими из тех, кто пошел за ним в эту страну. В некоторых местах он ограничился планом местности до землетрясений, помеченным знаком вопроса.

— Художник из меня тот еще, — заметил он, закончив, — Но — вот.

— Спасибо, — сцапав листок, Ева перемахнула через бортик. Покачав головой ей вслед, кардинал обернулся к Мендозе:

— Готовы выслушать, о чем следует говорить… И в особенности о чем следует молчать?

Изложить план вкратце не получилось: Чезаре вообще очень плохо умел быть кратким. Да и несмотря на регенерин, рана Мендозы явно болела, что тоже не добавляла взаимопонимания. Но тем не менее, она практически не возражала против его плана. И он закончил объяснять ключевые детали как раз когда они приблизились к месту назначения.

— Возьми левей, — приказала эль президенте, после чего указала в сторону двух деревьев, — Там дальше… должна быть хижина… но её что-то нет…

— Там каменные здания рушились, чего говорить о хижинах? — хмыкнула Мария.

Хижина при ближайшем рассмотрении нашлась. Точнее, куча мусора, когда-то бывшая хижиной, а ныне укрывавшая собой металлический люк. Пока Чезаре искал кнопку для связи с теми, кто оставался в бункере (должна же тут быть предусмотрена связь?), паладинка потянула на себя люк.

— Ну и система защиты у вас, — фыркнула она, когда поддался, открывая высокую крутую лестницу с узкими ступенями.

— Вообще, этот люк не должен был просто так открыться… он вообще должен открываться только изнутри, — ошарашенно произнесла Мендоза.

— Сделай это неправильно, — ухмыльнулся Чезаре, спускаясь вниз, хотя его гордость эта деталь в очередной раз задела. Определенно, нужно будет по возвращении в школу усиленно заняться повышением крутизны. Он старался защищать Марию, но ему попросту недоставало для этого сил: ни физических, ни магических. Мария была сильнее, и он из-за этого комплексовал. Кто-то другой, возможно, захотел бы, чтобы она поменьше проявляла свои силы сигма-зомби. Он же — захотел сам стать сильнее. Благо, у него были для этого кое-какие идеи…

Внутри бункер напоминал декорации к фильму про Вторую Мировую. Обшарпанные каменные стены. Ржавые железные двери. Тусклый желтый свет от лампочек, на которых, казалось, если хорошенько поискать, можно найти автограф самого Эдисона. И невысокий азиат в серой форме, вооруженный карабином, который немедленно наставил на вошедших. Впрочем, он немедленно узнал Мендозу.

— Эль президенте! Wǒ hěn gāoxìng nǐ hái huózhe!

— Kàn zài shàngdì de fèn shàng, shuō yīngyǔ, - ответила девушка, после чего кивнула на Чезаре, — Wǒmen yǒu kèrén.

— О, прошу прощений, — закивал мужчина, — Мой английский быть не очень хорош.

— Ничего страшного, — вежливо кивнул шпион, — Ваш английский быть и не очень плох… Все готово для конференции? — резко перешел он к делу.

— Да, всё быть готово, — кивнул военный. — Пойти за мной.

С этими словами он зашагал по коридору.

— Следовать за мной.

— Знаешь, ты мог бы уже передать уже Мендозу её народу, — заметила Мария.

Еще по дороге к бункеру стало ясно, что идти самостоятельно с такими ранами эль президенте не сможет. Поэтому ее нес Чезаре: не от девушек же требовать?

— Сейчас передам.

Чезаре не допустил ни малейшей суетливости, двигаясь так, будто все это время выбирал, кого бы осчастливить таким грузом. Затем, стоило им поравняться с солдатом, показавшимся более других страдающим от безделья, Чезаре остановился на пару секунд, чтобы сгрудить ему Мендозу. И снова двинулся за провожатым.

— Не было похоже, чтобы ты особо торопился, — усмехнулась девушка.

— А ты ревнуешь? — улыбнулся мужчина и приобнял ее за плечи, — Я польщен.

— А как бы ты отреагировал, если бы я тискала чужую эль президенте? — фыркнула Мария, складывая руки на груди.

— Ревновал бы, разумеется, — ухмыльнулся он, — Потому и польщен: "ревнует, значит любит" — слышала такое выражение? Хотя справедливости ради… Уж тебе ли не знать, что "тискаю" я совсем по-другому?

И он, не прекращая одной рукой обнимать ее за плечи, другой коснулся ее под грудью.

— Если бы ты и вправду тискал… — паладинка усмехнулась, но заканчивать фразу не стала.

— Но я-то тискаю только тебя, — ладонь поднялась чуть выше, — Ты же знаешь, что я только твой… А ты — только моя.

— Ну, тогда… — взгляд аспирантки стал ехидным, а затем… — Оп! — выкрикнула она, прыгая на руки к возлюбленному. Тот с улыбкой подхватил сильную, но легкую девушку, и стал укачивать, как ребенка. Что думает их провожатый, за которым они все еще следовали, прочие солдаты Мендозы, да и сама Мендоза, его сейчас ну ни капельки не волновало.