Ильяс Найманов - Рабы бессмертия

Трофим встал, положил ежедневник на сейф и двинул к видневшейся недалеко шахте лифта. Вниз проглядывалось еще три этажа. Ни веревок, ни троса ни каких либо устройств видно не было, без веревки ему тут делать нечего, переломается. Он развернулся и пошел обратно к Юрку. У того наверняка будет хорошая, прочная веревка, на которой можно будет навязать петли и аккуратно спуститься вниз.

Для страховки обвязавшись веревками, Трофим спустился по самодельной веревочной лестнице на один уровень вниз. Освещение в нем также было недостаточным, но широкий коридор, широкие двери, стоящие далеко друг от друга показывали совсем другую планировку этажа. Аномалий не наблюдалось. Теперь здесь не было множества однообразных комнат. Длинный стометровый коридор имел по несколько больших залов с очень громоздким оборудованием, больше похожим на стеклянные саркофаги с подведенными к ним кабелями и шлангами. Осмотрев несколько из них ученый понял что в каждом саркофаге ранее целиком помещался человек к которому подводилось и питание и кислород. Анатомически приспособленная резиновая подложка и герметичная камера указывала на то что возможно испытуемый или подопытный находился в жидкости. Размах научного и технического потенциала впечатлял. В современное время оборудование на Янтаре, казалось намного скромнее чем эти покрытые пылью стеклянные саркофаги и допотопные панели с лампочками и большими квадратными кнопками. Один из саркофагов не был открыт и лежащее в ней превратилось в сплошную бурую массу, занявшую весь предоставленный объем. Трофим догадывался что эта за масса, но будучи человеком науки предпочитал не полагаться на догадки, особенно в таких случаях. Следующий зал был чуть поменьше и стеклянные саркофаги также были меньше, кроме них были также совсем маленькие. Очевидно здесь производились эксперименты над братьями нашими меньшими, собаками, обезьянами, крысами. Это также подтверждали свернувшиеся и потрескавшиеся плакаты с послойным изображением животных от кожного покрова до скелета. Следующий зал был конвейером работы над микроскопическими формами жизни. Тут Трофим узнал прототипы тех приборов, которыми они пользуются сейчас, разве что размеры были в разы больше, но сама постановка и последовательность их использования говорила о том, что десятки сотрудников передавала одну и ту же пробу, на следующий и следующий аппарат, сканируя, просматривая, изучая, замеряя состав, плотность и жизнеспособность испытуемой колонии вирусов. Это было грандиозно и недосягаемо по своим размахам. Трофим замирал в тишине, осматривая в свете налобного фонаря комбинезона утерянный размах науки. Прав был Одинцов, когда говорил что даже сейчас это оборудование наверняка не является устаревшим. По крайней мере, большую часть экспериментов можно производить прямо здесь. Целостность оставалась неподтвержденной, щелкая тумблерами включения он не добился отзыва ни от одного прибора. Вероятно на них подается питание от отдельной ветки, вряд ли за тридцать с лишним лет они все вышли из строя до такой степени. Еще один зал того же уровня. Множество запыленных и уже не прозрачных теплиц, в которых не осталось и следа от растительности, хотя не исключено что здесь не было растительности изначально, вполне возможно что здесь также разводились свои колонии микроорганизмов, над которыми в дальнейшем производились работы. Трофим тратил по нескольку часов, обходя эти конвейеры научного оборудования, только его иногда сбивающееся дыхание, поскрипывание пыли под ногами и луч фонаря нарушали многолетнюю тишину, разбитую совершенно недавно тусклыми, запыленными лампами. Везде он искал хоть какие-то записи, журналы, тетрадки, но не находил даже мест, где могли храниться записи. Очевидно секретность была настолько высока, что записи не держались на виду.

На следующий день он спустился на еще один уровень ниже. Планировка была такая же как и на уровне над ним. Четыре больших зала с несколькими дверями для удобства вхождения и перемещения. Но здесь видимо велись работы уже над ожившими объектами. Нечто похожее на тренажерный зал совмещенный с зоопарком. Решетчатый лабиринт, в котором не было даже стрелок, указывающих движение. Немного посомневавшись, Трофим вошел внутрь. Электрических замков он не видел, только механические защелки, себя он считал не глупее лабораторной мыши, поэтому заблудиться здесь он рационально понимал что не получится. Но все-таки попадая в тускло освещенный лабиринт, просвечиваемый лампочкой его фонаря, сделанный для ему подобных, он чувствовал себя неуютно. Походив и заглянув в клети, он обнаружил иссохших и мумифицировавшихся мертвецов. Очевидно это были так называемые «образцы», которых теперь Трофим называл объектами. Внимательно оглядев неподвижные страшные образы смерти он решил, что вирус все еще жив. Признаки разложения не проявлялись, поверхностный покров был сероватый и без повреждений. Можно было подумать, что их готовили к мумифицированию, но нет, это пораженные вирусом люди. Ученому не очень хотелось блуждать по этим мрачным клеткам-коридорам, поскольку тут рассчитывать на записи совершенно не следовало. На всякий случай он закрывал в каждой клетке, где находил тело дверь на защелку. Уже практически выйдя в основной коридор ему показалось, что он услышал какой то металлический стук, но проверять, показалось ему это или нет ему было слабо. Он все еще оставался человеком, стремящимся жить и любившим жизнь, а видеть что-то, что противоестественно даже его, профессиональному рассудку, сейчас, находясь в полумраке и одиночестве было откровенно страшно. Еще пара больших комнат, похожих на больничные палаты, с капельницами и каталками, полными шкафами хирургического инструмента и потерявших срок годности препаратов. Потеряв там уйму времени, он опять не нашел никаких записей, кроме номеров на койках и креслах каталках. Адское место, похожее на бред садиста, и здесь тоже не было аномалий.

Еще одна комната была заперта. Наружная деревянная обшивка двери была сбита подручными материалами, но за деревом открылась стальная поверхность. Поняв, что сейчас пробиться за нее невозможно, ученый посмотрел на часы и обнаружив что время позднее решил выбираться наверх. Поднявшись по веревкам и отдышавшись он пошел через гораздо более обжитые коридоры, в которых редко, но появлялись мертвецы, упорно убирающие завалы и мусор. Еда у Трофима кончилась и поскольку он ночевал в соседней от Юрка комнате, на чьей-то в общем не плохой кровати, сейчас он постучал к зомби в его кабинет. Юрок на этот раз сидел в светло-голубом шелковом халате и тапочках и читал одну из книг. Запыленный Трофим, не ожидал такого поворота и пару секунд стоял разглядывая какую-то неуместно праздничную одежду на мертвеце.