Михаил Баковец - Игра в кошки-мышки 2

Новый стаб, один из редких и последних оплотов цивилизации, так сказать, носил название – Рубенг.

Когда-то десятилетия назад, это был огромный хлебоприемный пункт, с несколькими длинными гаражными ангарами на десятки единиц грузовиков, с элеватором и сушилками, молотилками и несколькими одноэтажными домами барачного типа, построенных ещё пленными немцами из шлакоблоков и оштукатуренных на каркасе из тонких реек. Позже дома привели в порядок, использовав материалы со строительных баз, выбрасываемых во множестве в Улей. Перестроили ангары и сушилки, получив двухэтажные жилые здания. На самой высокой точке зернового элеватора, поднявшегося ввысь более чем на двадцать метров, был установлен наблюдательный пост. Толстые стальные листы и узкие бойницы защищали сидящих там даже от очереди из «корда», а хорошая оптика и электронные приборы наблюдения за местностью в любое время суток и при любых погодных условиях не позволяли ни тварям, ни врагам подкрасться к стабу.

Огромным плюсом Рубенга была бетонно-кирпичная стена, поднимающаяся на добрых четыре метра над землёй, и за многие и многие годы лишь местами покосилась, да бетон в плитах стал шелушиться.

Местность вокруг стаба на несколько километров охранялась автопатрулями на пикапах. Один из таких нас остановил и расспросил о целях и всем тем, что мы видели по дороге, после чего радировал на ворота о гостях, то есть, нас.

Въезд был примечателен: кроме привычных блоков на бетонке метров за сто от въезда, местные сделали из двух весовых отсеков «вход и выход», перекрыв каждый откатными воротами из толстенной арматуры с двух сторон.

– Торговать? – спросил один из солдат на въезде, одетый в натовский камуфляж с яркой красно-кирпичной раскраской и АКМС на плече. Или даже не спросил, а уточнил, так как патрульные при мне передавали в рацию о моей команде и целях поездки в Рубенг.

– Угу, – подтвердил я. – А без торговли не пустили бы?

– Почему же? – удивился тот. – Всех пускаем, только проверяем. А что цель спрашиваем, так то приказ начальства. Статистику, типа, ведут посещения.

– Понятно.

– Езжай, только тихо, в ворота не врежься. Не откроют вторые, пока первые не закроются. И пушку не тронь.

– Да она не работает, – признался я. – Мутанты повредили в одной из деревушек, куда нас дорога привела. Их там охренеть как много было.

– То-то смотрю, машине досталось немало от когтей мутантов, – собеседник окинул ещё раз взглядом бронеавтомобиль. – Далеко это было?

– Километров семьдесят проехали точно до вас потом.

– А-а, это ерунда, – с облегчением махнула он рукой. – Там тебя ещё особист притормозит, после него кати со своим танком на стоянку тяжёлой техники.

– А переночевать где можно будет?

– Он всё скажет, тут у нас вариантов не много, – стало видно, что солдат уже потерял ко мне интерес.

За воротами я столкнулся с местным ментатом-особистом, который проверил по своей картотеке меня с командой, после чего отправил на спецстоянку, предупредив, что тяжёлое оружие, которым был наполовину завален салон джипа, могу продать только в одном магазине стаба или покупателю со специальным разрешением от администрации.

Заселились в тесные, но уютные номера на первом этаже бывшей зерновой сушилки, перестроенной в гостиницу. Ламинат на полу, чистые рельефные флизилиновые обои, пластиковые сверкающие потолки, небольшие люстры со светодиодной подстветкой, пластиковые многокамерные пакеты на окнах, тепло- и шумоизоляция стен – всё это создавало нужную степень комфорта. Плюс большие полутораспальные кровати, высокие шкафы, зеркала, стулья с мягкой обивкой и гнутыми ножками и спинками, крошечная кухня с микроволновкой, мойкой, индукционной плиткой, круглым столиком и удобным стулом, телевизор с метровой диагональю с проигрывателем для дисков и флешек. Стопка одних и горсть других лежали рядом на телевизионной тумбочке и большей частью внутри. Все диски были лицензионными в оригинальных боксах, на флешках имелись надписи: комедии, комедии-2015, ужасы, эротика, эротика-XXХ, боевики-2014 и 2015. Среди дисков, которые я из любопытства просмотрел, примерно треть была из жанра для взрослых.

– А мне здесь нравится, – сообщила мне Кошка, когда мы собрались в кафе через двадцать минут после заселения. – Так бы и осталась навсегда. Только жалко, что тут всё скученно в одном месте и зелени мало.

– Неделю или две вполне можем себе позволить проживание, а потом всё равно придётся уезжать. В принципе, я сам чувствую себя защищённым и спокойным, нигде до этого такого чувства не было. А ведь здесь практически Фронтир, так сказать. Налететь может кто угодно – от орды мутантов, до внешников и муров.

– И ещё атомиты, – внёс свою лепту в список опасностей для Рубенга дед. – Меньше сотни километров до границы с рад-кластерами.

– Радиация – бр-р, – Кошка передёрнула плечами и поёжилась, словно по её коже прошёлся холодный ветерок.

– Нам радиация не опасна, помнишь, что я говорил? – успокоил я её. – Достаточно свежей дыхательной маски, хотя бы плотной ватно-марлевой или медицинской из аптеки. Да и в целом, даже с попаданием в тело радиоактивной ерунды, знахари помогут от неё избавиться.

– Что-то атомитам этого не скажешь, – покачал головой Дед. – Я в сети видел ролики и фотки про них, так там уродцы почище, чем в питерской кунсткамере.

– Я вообще знахарям не верю, шарлатаны они, – со злостью произнесла Кошка. – Ничего не могут.

– Не скажи. Лечат они здорово и с Дарами помогают хорошо. Открывают их, подсказывают, как лучше владеть своей новой способностью. Но не всё им по силам, тут только к Великому Знахарю обращаться.

– А я слышал, что это всё сказки, нет никакого Великого, – произнёс Дед.

– Ты ещё вспомни тот разговор, когда мы ехали в автобусе в Атлантис, – хмыкнул я, – особенно про золотую жемчужину.

– Ну…

Тут нашу беседу прервала официантка, молодая женщина примерно тридцати лет, невысокая с крепко сбитой фигурой, с короткими волосами, стянутыми в хвостик на затылке и прикрытыми белым платком, лицо у неё было приятное, круглое, с пухлыми щёчками. В своём сарафане и фартуке с платком да ещё с такой фигурой, она здорово напоминала героинь советских фильмов. Именно таких – губастеньких пышечек любили показывать на экранах, выставляя их, как настоящих советских гражданок, работящих крестьянок и рабочих. И всё это в противовес типажу стройных дворянок и буржуинок, любящих спорт от тенниса до конской езды.

Приняв от нас заказ, она ушла на кухню, предупредив, что придётся пять минут подождать до первого блюда.

После этого разговор потух, а когда у нас на столе появились первые тарелки с одуряюще-вкусно пахнувшими блюдами, все мысли переключились только на еду.