Тим Волков - Точка опоры

Я только и успел глянуть в его сторону, как сразу же прямо на меня поползли два мертвяка. Удар кувалдой сбил обоих с ног, покойники повалились на помост, но тут же поднялись, как неваляшки. Второй свой удар я обрушил сверху вниз, разрубая одного из мертвецов пополам. В утробе покойника забулькало, он осел и, стаскиваемый руками сотней других тварей, исчез под колесами локомотива. Второго мертвеца этот урок ничему не научил, и он отправился следом за своим собратом.

Краем глаза я увидел, что Наука тоже борется с подступающей нечистью. Ученый лупил разводным ключом тело ожившего мертвеца так, что свист стоял!

– Сзади! – коротко крикнул мне Бугай. Я успел обернуться – пуля срезала половину лица зомбака, и он завалился на спину. Кивком головы я отблагодарил бойца, предупредившего меня об опасности.

Твари шли нескончаемым потоком. Клацанье их челюстей и скрежет ногтей по обшивке локомотива заглушали шум двигателя. Перемалываемые колесами поезда, они продолжали лезть и, даже разрубленные надвое, цеплялись зубами за части тепловоза, надеясь добраться до столь желанного человеческого мяса.

– Давай, Голубь! Подбрасывай угля! Или что там у тебя кушает эта железяка? – подгонял мальчишку Порох, отстреливаясь. Голубь, завидев покойников, весь побелел, вжался в угол и лишь изредка давил на какие-то кнопки, вытирая зеленые пузыри соплей с носа. Порох не унимался: – Да что он у тебя как черепаха ползет-то, ей-богу?! Радио! Радио!

– Что? – отозвался боец, шпигуя очередного мертвеца свинцом.

– Давай гранатку! У тебя же осталась одна?

– Осталась! Сейчас!

Радио извлек из наручного кармана снаряд, выдернул чеку и с криком «берегись!» швырнул в толпу зомби. Раздался хлопок, мертвецов расшвыряло в стороны, что на какое-то время задержало общий поток погони.

– Так вам, гады! – довольно процедил Радио, перезаряжая автомат. – Долго еще скорость набирать будем?

Ему не ответили – начала подступать новая волна покойников. Быстро вытерев взмокшие руки о штаны, я перехватил удобнее кувалду, приготовившись вновь отбивать атаку. Тепловоз заметно набрал скорость, бодро стуча на стыках рельс колесами, но все равно этого еще было недостаточно – зомби успевали зацепиться за поручни, а самые резвые мертвецы – запрыгнуть на платформу.

– Наука, осторожнее! – раздался Санькин голос.

Я обернулся. Упустив момент, ученый оказался в западне, окруженный с двух сторон черными тварями. Они тянули к нему свои руки, готовые схватить жертву и разорвать в клочья. Одного мертвеца я вырубил мощным ударом в темя. Второго – того, что был на другой стороне прохода, – обезглавил Санька. Наука лишь энергично закивал головой, не в силах что-либо произнести.

– Не зевай! – кинул ему я, возвращаясь на исходную позицию.

Махать кувалдой, хоть и небольшой, было тяжело. Вскоре предательски заныли плечи, но я не мог себе позволить отдохнуть ни секунды. Твари наползали стаями, и только мы отбивались от одних зомби, как на смену им тут же вставали другие. В какой-то момент мне показалось, что мы так и погибнем на этом плетущемся паровозе, обглоданные до костей ожившими мертвецами, и будем катиться, словно на корабле-призраке, до тех пор, пока у тепловоза не кончится горючее. Станем очередной байкой Пади, которую будут травить у костра подвыпившие сталкеры. Поезд-призрак с мертвым экипажем.

Чавканье молота сократилось. Погрузившись глубоко в себя, дав полную волю грубой силе, я понял это не сразу. Выстрелов тоже стало заметно меньше. Радостный клич Радио прояснил ситуацию:

– Набираем скорость! Не могут догнать твари! Выкусите!

Я глянул за борт и с радостью отметил, что основной поток оживших мертвецов остался далеко позади. Лишь единицы, самые прыткие, продолжали погоню. Их косили пули Радио и Алика.

Только теперь, выпустив из рук кувалду, я понял, как сильно устал. Нестерпимо болела спина, мышцы на руках набухли и горели. Каждый вздох ощущался как глоток расплавленного железа. Я присел на корточки и позволил себе передохнуть и отдышаться.

Звук разбитого стекла подпортил всю радость победного отдыха. Раздался голос Голубя:

– УУУХ! – Это был даже не вопль, а протяжный стон. Голубь рухнул на пол кабины, неуклюже распластав руки в разные стороны. Сверху на него спикировал мертвец. Сквозь располосованные лохмотья щек виднелись непрерывно клацающие челюсти, словно поршни у машины.

Из разбитого окна кабины, через которое забрался первый покойник, уже лезли другие. Вовремя подбежавший Радио осадил их точными выстрелами в головы.

– Откуда они тут?! – закричал Порох, отправляя вдогонку еще пару пуль.

– С другой стороны поезда, – бросил я, хватая кувалду и протискиваясь в узкий проход.

– Какого дьявола! Там же Алик! Почему не следит?! Болван!

Я уже не слушал ругань главаря – не до него было. Следом за мной к кабине машиниста подоспел Бугай. Решительный взгляд вкупе с поднятым автоматом красноречиво говорили о том, как боец намеревался разрешить внезапно возникшую проблему. Надо было помешать сделать ему это.

Невероятная, почти кошачья гибкость мертвеца не давала возможности прицельно выстрелить, и Бугай злобно выругался. Голубь вопил, отбиваясь от твари, отчаянно скреб каблуками ботинок по полу, пытаясь закатиться под пульт управления. Но сдвинуться у него не получилось даже на сантиметр. Мертвец пригвоздил его к полу ногами, сам взгромоздился верхом, пытаясь дотянуться до горла бедного мальчишки.

Удерживая покойника на вытянутых руках и не давая тому приблизиться, Голубь невнятно, выплевывая ошметки слов, промычал:

– Помогите! Помогите мне!

Я успел поймать отчаянный взгляд его блеклых глаз. Бугай поднял автомат, но я тут же перехватил оружие.

– Нет! Ты можешь попасть в Голубя!

– Да пусть издохнет вместе с этой тварью!

Объяснять ему то, что Голубь – единственный из всех нас, кто умел водить тепловоз, не было времени. Силой я опустил дуло автомата Бугая в пол и, выхватив у Саньки фомку, протиснулся в кабину.

Двух ударов хватило, чтобы привлечь к себе внимание, но не убить. Череп у этого мертвеца оказался крепче чугунного котелка, и проломить его никак не удавалось.

«Это из-за фомки – она слишком легкая».

Да, за то короткое время, что я орудовал кувалдой, я привык к её весу и бил теперь фомкой с той же самой силой, не рассчитав более легкого веса.

«Сильней! Сильней надо!» – вдруг услышал я в своей голове голос Брандта. Бескомпромиссный в жизни, он и сейчас в моем разуме давал советы в своём духе. «Врежь ему как следует, чтоб всю пыль с него выбить!»

Фомка утонула в голове мертвеца, тот захрипел, начал заваливаться на Голубя. Я выпустил из рук оружие, пытаясь помочь подняться плачущему парню, за что и поплатился. Нечисть вдруг снова ожила, по-собачьи зарычала и бросилась в новую атаку. В один рывок тварь схватила Голубя за ногу и потащила к себе. Парнишка завыл с новой силой, начал извиваться, но хватка покойника была крепкой, как медвежий капкан. Мертвец довольно заурчал, разинул пасть и отхватил хороший кусок с ноги бедняги. Тот взвизгнул, начал биться еще сильнее. Брызнула кровь, окропляя всю кабину крупными темными каплями. Голубь засеменил ногой, совсем по-девчачьи начал бить покойника ладошками по лицу. Тот, не обращая внимания на удары, деловито жевал мясо.