Алекс Маршалл - Клинок из черной стали

– Все верно. – Диг подхватил ее, но сам чуть не упал при этом. Он не был силачом, как некоторые из общих друзей, но очень старался походить на них. – Ладно, забыли. Я прощаю твой грех, дитя мое, и желаю, чтобы в конце пути тебя ждала тихая гавань.

– Я не говорила, что раскаиваюсь, – проворчала Пурна, снова чувствуя твердую землю и разминая ноги. – Но мне и правда стыдно, Диг.

– Как сказал мне когда-то один великий человек: вижу, что ты раскаялся, а теперь попроси прощения.

Они обнялись, как могут обниматься только последние засранцы, и отправились на поиски своих друзей…

Но не успели сделать и нескольких шагов, не успели выйти из тени дуба, как увидели прямо перед собой молодую женщину.

В лунном свете блестели ее очки в тонкой оправе и многочисленные украшения – кольца, скобки, полоски и гвоздики на лице, ожерелье с драгоценными камнями, стальное шитье на блузе и висевшие на боку ножны. Пурна испуганно ойкнула, а Диг аж подпрыгнул. По внушительному посоху и венку из веток и травы, а еще по ее внезапному появлению в темном лесу Призраков Пурна сразу узнала бы ведьму, даже не задай незнакомка все объясняющего вопроса:

– Доброй вам ночи, паломники. Не подскажете ли, часом, как мне найти Хортрэпа Хватальщика?

Голос звучал деловито, а та рука, что не сжимала кривой посох, покоилась на рукояти меча. Пояс, к которому он был подвешен, отягощало также множество мешочков. Хортрэпа? Пурна беспокойно оглянулась на Дига, а тот беспокойно оглянулся на нее.

– Хитряпа Халявщика? – переспросил неисправимый зубоскал. – Боюсь, вы приняли нас за кого-то другого, добрая госпожа, потому что мы, как сами изволили заметить, смиренные паломники, совершающие… э-э-э… паломничество, так что…

– Я могу быть терпеливой, когда нужно, – перебила его женщина, – но сейчас явно не тот случай. Попытка уклониться от ответа уже сообщила мне все, что я хотела про вас узнать, но все же даю последний шанс доказать вашу полезность. Если опять не захотите помочь, третьей попытки не будет.

Когда встречаешь в темном густом лесу загадочного незнакомца, лучше не злить его понапрасну. Но Пурне всегда не хватало терпения в подобных делах, особенно когда ее друзья попадали в беду. Пусть перед ней и в самом деле ведьма, с уверенностью можно сказать, что она в подметки не годится Добытчице – векс Ферлун или старине Хортрэпу Хватальщику. Девчонка напирает с впечатляющим задором, но при этом дрожит, как перепуганная белка. Пора заткнуть ей рот и поспешить на помощь Мрачному…

Но тут, присмотревшись, Пурна обнаружила, что девушка по-своему даже мила, насколько возможно быть милой в призрачном лунном свете, и решила проявить великодушие:

– Вот что, мы не видели Хортрэпа уже много недель, и это чистая правда. Последняя встреча была в лагере у Языка Жаворонка, на равнине Ведьмолова. Если желаете узнать подробности, мы могли бы посидеть за чашкой чего-нибудь горячего. Но вам предстоит долгий путь на юг, и я постараюсь не обидеться, если вы решите пойти своей дорогой.

Девушка задумалась, скривив испещренные украшениями губы, а затем с волнением, но без страха посмотрела на капюшон Пурны. Плащ действительно был хорош, и Пурна даже радовалась, что он привлек внимание благодарного зрителя, – до тех пор, пока незнакомка не заявила:

– Вы пойдете со мной. Кое-кто из моих знакомых непременно захочет узнать, откуда у вас эта шкура.

– Да хрена с два, пожалуй, – раздраженно заявил Диг. – Никуда мы с вами не пойдем. Иль не слышали? У нас есть важные дела, так почему бы вам не заняться своими? Да задерут меня демоны, мне плевать, что вы замышляете против Хватальщика или вместе с ним, только нас в это не втягивайте. Короче, позвольте пожелать вам всего хорошего, любезная госпожа.

Эта был не самый лучший ход. Как только Диг попытался зайти девушке за спину, та отступила в сторону, в мерцающем свете сверкнула ее угрожающая усмешка, и кто-то огромный беззвучно возник за спиной у Пурны. Она развернулась, выхватывая из ножен кукри, и кровь отлила от лица, а внутри все похолодело.

Над ней возвышался гигантский рогатый волк, похожий на пса Софии, каким Пурна впервые его увидела в Кутумбанских горах. Зверь не сводил глаз с одной детали одежды Пурны, и тапаи пожалела, что не сняла капюшон заранее. Диг готовился научить незнакомку хорошим манерам и не подозревал о происходящем у него за спиной. То, что волк не откусил Пурне голову сразу, – уже большая удача. И подсказка: еще можно из всего этого выпутаться, если не изображать из себя Марото.

– Диг, – позвала она дрогнувшим голосом, боясь даже зажмуриться, – если хорошенько подумать, то нам лучше пойти с ней и поговорить с ее знакомым, которого интересует шкура рогатого волка.

Пурне оставалось лишь надеяться, что этот знакомый – не тот, с кем она только что встретилась.

И вот Лучшая напомнила сыну, кто он по рождению и кем должен быть. Напрасно она боялась – Мрачный не разочаровал ее.

Они кружили между болотными кипарисами, и хотя из мягкой земли тут и там выступали шершавые корни, тонкие, лишенные веток почти до самой верхушки стволы давали поединщикам достаточно пространства для маневра. Всякий раз, когда Лучшая делала выпад копьем, Мрачный отступал, размахивая солнценожом, точно ядопрорицательница амулетом. Он не знал, что черная сталь содержит прах его предка и не может пройти мимо цели, поэтому не решался бросить нож, опасаясь, что мгновенно погибнет, если Лучшая сумеет увернуться. Она сделала обманное движение влево, затем рванулась вперед и полоснула широким наконечником. Сталь рассекла кожу на голени и обнажила кость, но он не закричал от боли и не кинулся в ярости вперед, на что она рассчитывала, а лишь замахнулся для броска, и ей пришлось отпрыгнуть назад. Хороший мальчик.

Лучшая беспокоилась, что он проявит слабость, начнет оправдываться и просить прощения. Но Мрачный сражался достойно, сохраняя молчание и твердость взгляда. Однако не совсем… Он изо всех сил сдерживал слезы. Она слишком многого хотела от своего сына.

Взбешенная его страхом, Лучшая снова атаковала и кольнула в руку, державшую нож. На этот раз Мрачный попытался отразить выпад, должно быть, надеялся перерубить древко. Именно этого Лучшая и добивалась. Вывернув запястье, она ударила торцом копья прямо в глубокую рану на ноге сына. Он вскрикнул и отшатнулся, и дальше она делала с ним, что хотела. Один за другим на его предплечьях и на второй голени появлялись неглубокие порезы. Лучшей было нужно, чтобы трусость вытекла из него вместе с кровью.

– Остановись! – взмолился он, разбивая ей сердце: все вышло именно так, как она боялась, как предчувствовала. Сын все-таки решил выставить себя глупцом, вместо того чтобы умереть с честью. – Я не хочу причинять тебе боль, мама!