Алекс Маршалл - Клинок из черной стали

Чи Хён чувствовала себя голой, когда шла по лагерю без шлема и без шевелюры, под которой можно было бы спрятать опухшее лицо. Помятый шлем она небрежно покачивала на ходу, держа за клыки оставшимися пальцами. Мохнокрылка вылечила почти все раны и переломы, но левая рука оставалась слабой, поэтому упражнения были не лишними. Свои синие локоны Чи Хён последний раз видела на крыше палатки, совомыши свили из них гнездо. Она задумчиво почесала взлохмаченную поросль пепельного цвета. Наверняка новые волосы выглядели ужасно, но Чи Хён сама отослала из лагеря единственного человека, которому доверила бы свою прическу, даже если больше ничего не могла ему доверить.

При одной только мысли о Гын Джу ей стало тошно, и она оглянулась на пологие холмы, куда он ушел вместе с Мрачным. Конечно, зря она тоскует по нему, зря на себя злится за то, что спровадила его. Да, они очень недолго побыли вместе после его неожиданного возвращения. Но когда Чхве попросила позволения вместе с Мрачным, Пурной и Дигглби отправиться на поиски Марото, Чи Хён решила, что нельзя упускать такую прекрасную возможность побольней уязвить Гын Джу, пылко уверявшего, что готов любой ценой искупить свое хвабунское предательство. Она не собиралась прощать Гын Джу по той лишь причине, что он спас ее от стаи монстров-опоссумов, и опальный страж куда лучше докажет свою верность, помогая Мрачному, а не болтаясь в лагере. Чи Хён объяснила ситуацию Чхве и попросила ее остаться, не желая лишиться сразу двоих друзей и советников, и дикорожденная согласилась, но похвала хитроумному плану из ее уст прозвучала натянуто. Нельзя сказать, что решение послать Гын Джу вместо Чхве было подсказано злостью, вдобавок принцессе не хотелось подвергать приближенных риску ради сбежавшего старого Негодяя. Но все же она гордилась своей находчивостью.

По крайней мере, Чи Хён устранила две главные помехи, не позволявшие ей сосредоточиться на командовании кобальтовым отрядом, а к возвращению экспедиции принцесса, возможно, успеет разобраться со своим душевным хаосом.

Чи Хён снова коснулась волос и подумала, что Гын Джу будет потрясен ее решением, зато Мрачного оно должно обрадовать…

Это решение несказанно удивило ее второго отца сегодняшним утром: даже после всех обманов и предательств он не мог поверить, что она отрежет свои волосы. Он ведь не участвовал в первой битве у Языка Жаворонка и не видел, как дочку бросили на землю, дернув за нелепые длинные кудри. Не видел, как превратившийся в монстра солдат зубами выдрал у нее клок волос. Она производила незабываемое впечатление в своем сверкающем доспехе, но София верно сказала: это металлическое дамское белье, а не настоящая защита. Надо было избавиться и от него, и от других глупых атрибутов – длинные локоны в бою так же обременительны, как и шлем, сужающий обзор.

– Генерал, – поприветствовал Улвер, когда Чи Хён зашла под навес его пышущей жаром мастерской.

Дикорожденный кузнец не приподнялся с табурета, на котором с трудом уместилось его мощное тело. Перед ним на наковальне был разложен скудный крестьянский завтрак: сушеные абрикосы, серый хлеб и кусок оранжевого сыра с источенной клещами коркой. Но, увидев, с чем пришла Чи Хён, он поднялся во весь рост; очевидно, мастерство оружейника внушало ему большее уважение, чем женщина, носившая шлем в бою.

– Да, недурная работа. Зачем вы хотите испортить такую хорошую вещь?

– Мне нужно что-нибудь более практичное, – ответила она, чувствуя на сердце камень, такой же тяжелый, как и шлем, который положила на заваленный инструментами верстак. – Что-то в стиле Непорочных островов, как я уже объясняла.

– Без забрала? – недоверчиво спросил Улвер, проведя грязным ногтем по лицевому щитку.

– Сам попробуй сражаться с умелым противником, когда у тебя на голове такое ведро, – проворчала она и ткнула пальцем в кольца и слитки, разбросанные по столу. – Как продвигается работа над клинком?

– Медленно. Сплав отлит и прокован, теперь идет узорная сварка, а это дело долгое. И я не всю крицу с прахом старика израсходовал. Если хотите, можно добавить эту сталь в шлем.

– Нет, совсем не хочу, – отказалась Чи Хён, вообразив, как Безжалостный будет что-то нашептывать ей каждый раз, когда она наденет шлем. Не то чтобы она действительно верила в призраков, но сам обычай добавлять прах умершего в оружие казался жутким, даже если другие считали это вполне обычным делом. – На наконечник копья хватит? Нужен широкий, как у варваров в Кремнеземье. Не для метания, а для фехтования.

– Ммм… – протянул кузнец, задумчиво посасывая вислый ус. – Да, хватит. Только нарисуйте его, как мы делали с клинком. И прихватите с собой вот эту вещицу, от женщины, про которую я вам говорил.

Подойдя к верстаку, отделявшему мастерскую от входа в палатку, он взял обтянутый кожей короткий и узкий прямоугольник с двумя медными кольцами, прикрепленными сбоку. Эта работа была доверена другому мастеру – Улвер заявил, что не справится даже с обычным украшением, не говоря уже о чем-то настолько сложном; впрочем, он помог с эскизом. Чи Хён просунула пальцы в кольца и рассекла рукой душный воздух кузни, пытаясь ощутить вес невидимого клинка. Да, придется привыкать к новому оружию, даже с учетом поправок в весе и конструкции, но когда Улвер выполнит заказ, у нее снова будут два меча, хотя и не совсем одинаковых. Мрачный и Гын Джу, договариваясь с кузнецом, не вспомнили, что у нее не хватает пальцев на руке.

– Можешь прикрепить рукоятку к какой-нибудь тупой железке? – спросила Чи Хён, неловко вытаскивая пальцы из колец. – Мне бы потренироваться.

– Разумеется, генерал, тренируйтесь сколько угодно, все время Звезды – ваше, – проворчал Ульвер, недвусмысленно поглядывая на оставленный завтрак. – Как только вещь будет готова, моя помощница отнесет ее в вашу палатку.

– Годится, – улыбнулась в ответ Чи Хён. – Я не планировала никому надрать задницу в ближайшее время.

– Постараюсь управиться поскорее, – пообещал Улвер, возвращаясь к еде. – Планы часто меняются, верно?

– Так и есть, – согласилась Чи Хён, поглядев на свой старый шлем, столько раз спасавший ей жизнь, затем на сделанную по особой мерке рукоять, которую скоро прикрепят к клинку, выкованному из металла с прахом деда Мрачного, и наконец на свежие шрамы, оставшиеся на месте пальцев. – Так и есть.

София никогда не чувствовала себя уверенно в двойной игре, даже если эта игра была неизбежной, даже если противник пять раз переходил на чужую сторону… А Канг Хо так поступал раз пятьдесят, это если предположить, что у него когда-то была своя сторона. Мордолиз вел хозяйку по лагерю, с самым беззаботным видом виляя хвостом, и София уже не впервые позавидовала отсутствию у него всякого беспокойства. Или угрызений совести, смотря по обстоятельствам. Забавно, за последний год она не единожды была готова придушить пса собственными руками, а теперь с теплотой и облегчением отметила, что его вялость исчезла, как снег по весне, а плешивая, покрытая волдырями кожа покрылась густым мехом. Это показалось бы жутковатым тому, кто мало знаком с такими сущностями, кто не знает, как они любят поля сражений, бордели и другие злачные места, разогревающие кровь смертных и подпитывающие демонов некой незримой субстанцией. София же увидела знак, что не все потеряно. Если у Мордолиза остались силы для борьбы, значит найдутся и у нее.