Сурен Цормудян - Край земли. Затерянный рай

– Успокойся, Тони. Он не атакует.

– Это потому что у меня в руке факел горит. Подождем, пока догорит, и посмотрим, что будет?

Совсем недалеко послышался собачий лай. Затем людские голоса. По южному склону сопки поднимались жители Приморского, и их сопровождали собаки.

Медведь вздрогнул и беспокойно заворчал. Затем, бросив прощальный взгляд на Оливию и Антонио, резко развернулся и бросился бежать.

Проводив его взглядом, Собески с облегчением вздохнула и опустила оружие.

Квалья тоже выдохнул, прикрыв глаза. Затем повернул голову влево и посмотрел на Оливию.

– Послушай. Я одного не пойму. Где медведь взял рыбу, находясь на вершине горы? – сказал он.

– Палыч! Волна в полумиле от носа!

– Понял! – ответил Самсонов крикнувшему сверху Жарову. Затем обратился к находящимся с ним в машинном отделении мотористам: – Парни, хватайтесь за что-нибудь и крепко держитесь! Сейчас нас крепко тряхнет! Кто покалечится, тот ЛОХ!!!

По мере приближения к берегу волна становилась все выше. Сейчас она достигала высоты около четырех метров. Но и берег еще далеко. К тому же по мере приближения волны все больше казалось, что за ней и уровень самого океана выше. Это словно большая монолитная ступень, на которую предстояло запрыгнуть кораблю, чтоб иметь хоть какие-то шансы на спасение.

– Внимание! – крикнул Вишневский, еще крепче сжав поручень, за который держался.

Волна ударила в нос тральщика и понесла корабль назад, к полуострову. От удара корабль буквально встал на дыбы, задрав нос, и всем, кто в нем был, казалось, что он вот-вот опрокинется назад. Корабль непременно бы опрокинуло, ударь волна в борт, но, взяв курс перпендикулярно цунами, экипаж уменьшил площадь давления воды по корпусу, к тому же получил возможность взобраться на водяной вал. Под собственным весом нос с большой силой рухнул вперед, взметнув вверх огромный фонтан воды и чуть ли не погрузившись в нее. Поднятая носом волна ударилась в стекла ходовой рубки, и почти все испуганно закричали, на мгновение решив, что тральщик камнем устремился на океанское дно. Однако корабль выровнялся, и люди убедились, что они все еще на поверхности и даже движутся по воде.

– Мы проскочили водяной вал! – закричал рулевой, и рубка наполнилась радостными возгласами.

– Жар, что делаем дальше? Поворачиваем к Камчатке?

– Ни в коем случае, – Андрей мотнул головой. – Нас все равно несет к берегу. И может разбить о скалы. Мы еще в той массе воды, которая подкармливает цунами. Надо уходить от берега и выйти на спокойную воду.

Он быстро кинулся к трапу и спустился к люку, ведущему в машинное отделение.

– Палыч! Все целы?!

– Да! – отозвался снизу мичман. – Мы прошли водяной вал?!

– Прошли!

– Аллилуйя!

– Жар, сюда, скорее! – крикнул сверху Вишневский.

Андрей быстро поднялся в ходовую рубку и оторопел от ощущения дежавю. Прямо по курсу на тральщик двигался водяной вал, который, как и предыдущий, не имел ни левого, ни правого края и, казалось, простирался по всему океану от севера до юга.

– Вот черт! Второе цунами?!

– Это одно цунами, Андрюха, – вздохнул Никита. – Каскадное.

– Такие бывают?!

– Как видишь. Первая волна на мелководье поднимется, а достигнув берега, замедлится. Но сзади ее будет подпирать вторая, придавая силу, скорость и заставляя становиться еще выше…

Жаров снова бросился к машинному отделению.

– Палыч! Еще одна волна!

Несколько мгновений снизу не было никакого ответа, затем отчаянный вопль:

– Да я Посейдонову задницу!..

Далее последовали такие интимные подробности взаимоотношений мичмана с повелителем морей, что Андрей решил скорее вернуться в ходовую рубку.

В этот момент вторая волна ударила в нос корабля…

Выбрав наиболее свободное от деревьев место на склоне, Квалья решил развести костер без риска устроить лесной пожар. Во-первых, огонь и дым отпугнут медведя, если тот решит вернуться, во-вторых, Михаилу будет легче их найти. Сухих веток, бересты и прочего корма для огня вокруг было в достатке. Похоже, жители Приморского тоже жгли костры. Два столбы дыма поднимались с южного склона сопки.

Оливия с тревогой всматривалась в заросли, расположенные ниже по склону, но Михаил так и не появился.

Бросив очередную охапку хвороста в костер, Антонио уселся на землю и принялся массировать не на шутку разболевшуюся ногу.

– Тони! – вскрикнула Собески. – Боже правый, Тони, ты видишь это?!

Используя сучковатую палку как костыль, он поднялся и взглянул направо. Туда, куда сейчас смотрела Оливия.

Полуостров Крашенинникова соединялся с Большой камчатской землей небольшим узким перешейком, шириной чуть меньше пятисот метров. Относительно господствующих вокруг высот перешеек этот можно было считать самым низким местом в близлежащем ландшафте. И теперь Антонио отчетливо видел, как через этот перешеек во внутреннюю бухту, омывавшую Рабычий и Приморский, врывается огромный водяной вал, нашедший первое слабое место в земной твердыне, с которой решило помериться силами цунами.

С этого расстояния да с такой высоты зрелище казалось совершенно сюрреалистичным. Нескончаемый поток океанской воды все врывался и врывался во внутреннюю бухту, и вот уже за северо-западной оконечностью полуострова Крашенинникова показалась огромная волна, которая благополучно прошла входной пролив и ворвалась на просторы Авачинской бухты, обрушиваясь на все ее берега. Внезапно обмелевшая перед стихией бухта вдруг получила, казалось, в десятки, а может, и в сотню раз больше воды, чем ей требовалось для поддержания своего первозданного вида. Вслед за этим зрелищем Антонио и Оливия услышали и звук цунами. Оглушительный шелест и грохот обезумевшего океана. Вслед за этим шумом с южного склона послышался крик отчаяния сотен людей, многие из которых, как Оливия и Антонио, стали свидетелями апокалипсиса второй раз в жизни.

– Где же Миша?! – закричала Собески.

Волна ворвалась на территорию судоремонтного завода и сокрушала эллинги на берегу бухты. Огромный вал вдали беспрепятственно рвался к руинам Петропавловска-Камчатского. В бурлящей внутренней бухте вертелись, как рвущие жертву аллигаторы, старые полузатопленные корабли, подхваченные волной у юго-восточного берега Рыбачьего. Один из них врезался в крохотный пятачок земли под названием остров Хлебалкин, который уже скрылся в пучине. Цунами двигалось по Авачинской бухте дальше, врезаясь в мыс Козак и врываясь в устья рек Прорва, Паратунка, Денисова и других, что впадали в бухту на севере и северо-западе.

Дорога, что соединяла Приморский и Вилючинск, находилась на том же уровне, что и казармы. И это более чем на двадцать метров выше полосы прибоя бухты. Но вот уже вода начала заливать и дорогу и врывалась на территорию казарм. Это значило, что волна уже прошлась по крайней мере по трети Вилючинска. Во всяком случае, Кронштадтская и Приморская улицы уже под водой. Они расположены ниже, чем казармы.