Игорь Минаков - Русская фантастика – 2018. Том 1 [сборник]

Резко отвернувшись, я пошел к выходу из школы, накидывая на плечи свое невесомое пальто.

Мне не было странно наступать в холодный снег, мгновенно превративший шерстяные носки в маленькие сугробы. Именно сейчас, впервые за многие годы, я шел по улице с высоко поднятой головой, перестав быть тенью самого себя. Надо мной и Фалленом кружились легкие снежники, отражаясь в свете вспыхнувших фонарей, но я сиял еще ярче.

Сначала я ощущал только сладковатую горечь победы, как будто представление Драшова внезапно и совершенно неожиданно закончилось аплодисментами в мою честь. Это было вдвойне приятно, потому что единственным зрителем был Натаниэль. Конечно, мне стоило бы язвительно отметить, что во мне оказалось гораздо больше самовлюбленности, чем я мог бы предположить, но в эти мгновения я просто не мог не улыбаться, понимая, что, безусловно, поступил правильно.

Чувство осознания собственной глупости пришло немного позже, когда я сдирал с ног обледеневшие носки. На месте Фаллена я непременно сказал бы самому себе, какой я идиот. И дело не в том, что после такой экстремальной прогулки я имел все шансы серьезно заболеть. Гораздо больше меня беспокоило то, что я совершенно не подумал, в чем мне предстояло ходить по улице. Единственная более-менее приемлемая обувь осталась висеть под потолком школы как знамя моей сомнительной победы.

Дальнейшие перспективы показались мне довольно тоскливыми, поэтому я спрятал замерзшие ноги под одеяло и нахмурился, стараясь не смотреть на саркастически улыбающегося Фаллена. Он снова знал что-то, что было пока не известно мне. Я собирался сердито спросить, что именно его так смешит, но меня перебил звонок в дверь.

– Открой, я слышала, что ты вернулся!

Просьба принадлежала Лере, той самой брюнетке, с которой отец вернулся домой утром первого января. Он познакомил меня со своей подружкой почти месяц назад. В тот день они снова пришли вместе, веселые, с тортом и дорогим шампанским. Наверно, отец даже не вспомнил бы обо мне, но я нечаянно попался им на глаза. Увидев меня, брюнетка сказала что-то и, получив одобрительный кивок от отца, проговорила самым милым тоном, на который была способна:

– Здравствуй!

– Здравствуй, – ответил я безэмоционально повторив ее приветствие.

Отец бросил на меня недвусмысленный взгляд, означавший примерно следующее: «Перестань строить дурачка и говори нормально, или…» Что «или», я не успел подумать, потому что собеседница представилась, а потом засыпала меня вопросами. Ей казалось, что таким поведением она располагает меня к себе. Я же, под взглядом отца, старался выдавить из себя подобие лицемерной улыбки. Впрочем, в первый и последний раз. Несмотря на все усилия, я был не слишком разговорчивым, поэтому от меня вскоре отстали. Я ушел в свою комнату и еще долго сидел там, переваривая разговор, а в моей голове вертелось имя брюнетки – Лера, вызывающее ноющую боль в затылке. Во всем была виновата острая буква «Л», похожая на заточенный наконечник стрелы.

С тех пор брюнетка стала жить у нас. Первое время она относилась ко мне неплохо, пытаясь заинтересовать чем-нибудь или разговорить. Но все темы, которые затрагивала Лера, были безумно примитивными, словно мне было не семнадцать лет, а десять, а интонации совершенно не искренними. В последний раз с настолько фальшивой улыбкой со мной разговаривал бездарный школьный психолог.

Я совершенно не удивился тому, что буквально через пару недель Лере надоело быть со мной милой. Она вдруг сменила приторно-сладкую интонацию на недовольство, а вместо вопросов начала читать мне бесконечные нотации, придираясь буквально ко всему. Обычно она не воспитывала меня на глазах у отца, а делала это в его отсутствие, пользуясь любой возможностью, чтобы рассказать мне, насколько я плохой. Сначала это было даже забавно, но с каждым днем ее обвинения становились все более и более отвратительными. Если я и раньше чувствовал себя лишним, то теперь мне не было спасения даже дома.

Я поплелся в коридор, чувствуя, как тысячи иголочек впиваются в мои многострадальные ноги. Даже не подумав посмотреть в глазок, я повернул ключ в замке и окинул гостя отсутствующим взглядом, ожидая увидеть кого угодно: почтальона, рекламного агента, соседку, подружек Леры или, наконец, просто отца, забывшего ключи. Но передо мной стоял вовсе не отец.

– Привет, – проговорил Натаниэль, зачем-то немного наклонив голову набок.

– Привет, – автоматически ответил я, чуть было зеркально не повторив и его движение.

– Вот. – Он протянул мне прозрачный пакет. – Это твое.

Наверное, мне стоило сказать хотя бы спасибо, но я молча забрал у него из рук кроссовки, стараясь не соприкоснуться запястьями или кончиками пальцев. Мы посмотрели друг на друга и одновременно опустили глаза. Повисла тишина, разделившая нас непробиваемой стеной, но, несмотря на это, мне не хотелось говорить Натаниэлю «уходи», а он не собирался попрощаться.

– Кто там? – Лера выглянула в коридор, вытирая руки бумажным полотенцем, и тут же удивленно замолчала, словно увидела нечто крайне удивительное.

Она смерила Натаниэля недоверчивым взглядом, а потом быстро и довольно бестактно спросила у меня, кто это, не удосужившись даже поздороваться ни с кем из нас. Я собирался произнести что-нибудь язвительное, но, немного смутившись, прикусил язык, потому что единственным внятным ответом, который приходил мне в голову, был: «Это Натаниэль» и мне хватало сообразительности не озвучивать его вслух.

– Он твой друг? – Лера нетерпеливо посмотрела на меня, видимо, считая, что я нарочно не отвечаю на ее вопрос.

Теперь молчать было нельзя. Похоже, это понял и Натаниэль, поэтому мы, не договариваясь, сказали одновременно: «Да», а потом посмотрели друг на друга так, словно сами не поверили в то, что произнесли так уверенно. На лице Леры тоже нарисовалось некоторое удивление. Она явно не ожидала, что ко мне в гости могут прийти друзья, но ее минутное замешательство тут же сменилось гостеприимной улыбкой:

– Ну что ты стоишь в дверях, проходи. – Мы с Натаниэлем не ожидали от Леры такой реакции на наши слова. – Раздевайся-раздевайся. Куртку можешь повесить вон на ту вешалку.

– Он уже уходит, – умоляюще произнес я.

– Уходит? – Лера как будто забыла значение этого слова. – Он же только пришел. Давай проводи друга на кухню. Кстати, как его зовут?

Я проглотил спасительное «Пойдем со мной» и снова промолчал, не зная, что ответить. Только теперь я окончательно осознал, что не знаю настоящего имени Натаниэля. Только дурацкое прозвище – Голубь. Думать мешало колючее раздражение от того, что Лера все время говорила о Натаниэле в третьем лице, как будто его тут не было или он был не в состоянии самостоятельно ответить на ее вопросы.