Игорь Минаков - Русская фантастика – 2018. Том 1 [сборник]

– Как?

– Воины редко моются, а еще реже моют свою броню. Ты должен угадать, где его лицо. У врага воняет изо рта, потому что он ест что попало и пьет что попало. Ищи границу, где кончается доспех и начинается давно не мытая шея. Учись различать запах воина и смерда. Запах мужа и женщины. Запах старухи и девицы. Больного, раненого, здорового: они все разные. Чем пахну я?

Я шмыгаю носом:

– Воском? Немытым волосом?

– Неправильно. Но нюх ты натренируешь. Скоро сочельник, ко мне селяне за медом чередой пойдут, им для сочива мед нужен. Вот на них и пробовать станешь.

– Ты им мед что, за так давать будешь?

– Перетак! На зерно буду менять. А ты будешь сидеть у входа и за каждым примечать запах. Понял?

Что ж тут не понять? Савелий продолжает вертеться вокруг меня взбесившимся волчком. Чтобы степенный дядька мог двигаться так стремительно?

– Ни одно оружие не извлечь без звука. Может, великие мастера умеют, но такие в наших краях не водятся. Слушай! Чем замахиваюсь? Кнутом или плетью? Слушай звук!

– Плетью? Ой, больно!

– Не угадал, Юрий! А теперь?

– Кнут?

– Получи, княжич, потому что опять не угадал. Кинжал это был! Слышал, откуда я достал его? Из-за пазухи? Из сапога? С пояса? Слушай! Каждая отгадка – удар мне в лицо. Угадал – я отобью, не угадал – ты получишь плетью. Или кнутом! Что у меня в левой руке, княжич? Чем сейчас получишь? Отец хотел видеть тебя человеком меча. Я вижу мастером посоха. Чем я пахну?

– Затхлой одеждой?

– Неправильно!

Савелий прыгает вокруг меня. Я слышу его дыхание, но плеть или кнут угадываю через раз. Я тычу посохом и выкрикиваю: «Плеть!», «Кнут!». Дядька легко уходит от ударов, я устаю, слезы проступают сквозь повязку. Меня охватывает ярость, мне хочется поразить мучителя посохом. Хотя бы разок! Но он по-прежнему неуловим.

– Чем наш урок кончится, сказать? – сопит Савелий мне в ухо.

– Да!

– Что не так вокруг?

Я кручусь на ноге, машу посохом, как дубиной. Савелий смеется:

– Слушай! Нюхай! Что не так?

Удар кнута. Я угадываю замах, но упредить кнут и ударить посохом не выходит. Чего он хочет?

– Все! Остановись! Что не так на поляне?

Я послушно замираю и тяну носом, чуть ли не шевелю ушами от напряжения. Ветер шелестит листьями деревьев. Каркает ворона. Дышит Савелий. Я медленно поворачиваюсь и вдруг ощущаю провал, глухое пятно среди окружающих меня звуков. Не может быть! Хватаю Савелия за рукав и пристально «смотрю» туда:

– Кто там? Эй!

Неизвестный срывается с места и убегает в глубь леса. Савелий смеется:

– Ага! Подглядывал за нами!

– Как же я его не чуял?

– Ветер. Охотник подошел правильно, с подветренной. Вот тебе и урок. Так чем ты его распознал?

Я молчу, и на сей раз дядька приходит на помощь:

– Умом. Не все можно вынюхать и услышать. Некоторые вещи просто кажутся. Иногда нужно верить тому, что кажется.

Я касаюсь ладонью оконного стекла, пробую вспомнить, каким бывает морозный узор на нем. Но я не помню даже, мутное оно или прозрачное. Неужели я когда-то смотрел сквозь окошки глазами и видел, как отражается в них мир? За окном воет ветер. В избу вваливается Савелий, вываливает дрова у печи.

– Ты, княже, времени не теряй. Ты всегда учиться должен, даже когда мои сказки слушаешь.

Мы садимся перед печью. Заслонка отодвинута, и дядька шерудит внутри. Я чувствую тепло.

– Какое полено я подбросил? – спрашивает он.

– Не знаю, – смущенно мямлю я, но тут же нахожусь: – Деревянное!

– Сейчас учить будешь. Как пахнет березовое полено, как сосновое? Как трещит в огне ольха? Как дымит ель? Как шумит, когда дрова превращаются в уголь? Ночь длинная.

Длинная ночь проходит, за ней день, такой же длинный. Тяжела наука Савелия, но я не против. Чем еще заниматься убогому слепцу? К холодам я совсем освоился, сам печь топлю. Эх, хороша печурка теплая, когда вьюга за окном так и норовит засыпать хижину по самую крышу! Савелий не дает, каждое утро, вместо молитвы, снег чистит.

Слышу, как у ворот колотят в бубен. Гости у нас! Натягиваем тулупы, чинно выходим. Ряженые пожаловали.

– Добрый вечер вам, ище добрым людям! Мы не сами идем! Мы козу ведем! Где коза ходит, там жито родит. Где коза хвостом, там жито кустом!

Ряженый пляшет. Я слышу, как пыхтит плясун, как скрипит снег под его онучами. Догадываюсь, что это «коза». Поводырь продолжает:

– Коляда, Коляда накануне Рождества! Кто не даст пирога, то корову за рога, телку за холку, быка за хвост, на Великий пост!

– Сейчас, сейчас, грибочков вам вынесу, – обещает Савелий и уходит.

Голоса ряженых сразу становятся серьезными.

– Не надо нам подарков, князь, вот мы сами тебе хлебушка принесли.

– Юрий Митрич, ты только скажи, если этот бирюк обижает тебя, лишенника, мы зараз его на вилы подымем.

– Нет, спасибо вам.

– Мы видали, как он тебя мучит.

– Учит он меня, не мучит.

– Ну, бывай тогда.

– Стойте, да кто вы такие?

– Людишки твои, князь.

– И не боитесь защищать меня? Изгоя. Мертвеца почти.

– А чего нам? – спрашивает плясун.

Они говорят одновременно, но я все слышу и еле сдерживаю слезы.

– Мы хотим по божьей правде жить! Знаем, что наказали тебя без вины. Да разве ж может сердце русское с грехом таким мириться?!

– Чужие грехи, выходит, исправляете?

– На все воля Божья. Вон король польский оставил тебя жить. Видать, мысля у него на твой счет есть. Может, и подняться тебе суждено. Вот тогда и вспомнишь о нас.

– Имена! Имена свои скажите, кого помнить!

– А че тебе наши имена? Мы людишки твои, князь, бывай!

Савелий выносит вязанку грибов, селяне благодарят его. Разговор о деревенских новостях я уже не слушаю, стараюсь уловить особый запах каждого из ряженых. Не часто к нам ходят люди. Сейчас зима, время ремесла: инструмент наточить, сети подлатать, мало ли.

Весна нагрянула, ворвалась неожиданно. Казалось, вчера еще ветер швырял в лицо колючие комья снега, а сегодня солнце ласково гладит отросшие за зиму кудри, и ранняя птица завела любовную песню. Я стучу посохом по еловому стволу и невольно улыбаюсь. Савелий сует мне что-то в руки.

– Потрогай. Что это?

Я глажу нечто твердое и жгуче-холодное. Как будто чешуйчатое.

– Шкура дракона!

Савелий смеется:

– Это наст! Снежная наледь. Старая, темная от грязи и опавшей хвои. Это я к тому, что весна пришла. И что твой разум должен быть всегда открыт новым, неведомым ранее впечатлениям. Помни, нет ничего, в чем ты можешь быть уверен. Вот сколько раз ты видел снег зимой? А чем он обернулся для тебя сейчас? Чешуей дракона с картинки!

– Но почему же? Я уверен в тебе, Савелий.

– Ха!

– Ты меня многому научил за зиму. В тебе-то я уверен, в твоей преданности.