Роман Глушков - День Всех Смертей

– А сколько кандидатов на отстрел сейчас в загоне? И как много желающих поохотится сюда прибудет?

– Если ночью никто не сиганул с утеса в океан, значит у нас все еще пасется восемнадцать «костлявых», – ответил привратник. – Больше, чем обычно. Просто вчера была неважная погода для охоты, вот и подстрелили всего троих. Хотя на сегодня подали заявки сразу пятеро стрелков, поэтому к вечеру «костлявых» сильно поубавится. Прятаться им особо негде, а едой их не балуют, так что раз в день к кормушкам они выползают.

Оставив квадроцикл у ворот, Тайпан взял бинокль, пересек шлюз и, чувствуя затылком настороженный взгляд пулеметчика, зашагал к ближайшему холму. Туда, откуда можно было следить за воротами и всеми, кто через них пройдет.

Само собой, Виталий Салаиров мог здесь и не объявиться. Не исключалось, что у него есть иной план освобождения дочери. Например, с привлечением наемного судна, стоящего где-нибудь на внешнем рейде в окрестностях острова. Но для человека без поддержки извне существовал всего один наилучший путь для бегства. И Салаиров должен был разведать его в первую очередь.

Тайпан не стал одевать оранжевую жилетку. Сделал перед «альбатросами» вид, что уверен в своей неуязвимости. На самом деле он осознавал, чем рискует. Но если сначала одеть жилетку, а, приступив к слежке, снять ее, это будет выглядеть подозрительно. Так же, как излишняя скрытность. В угодье тоже, небось, на каждом шагу торчали видеокамеры. И если Красный Посох начнет ползать в сухой траве и прятаться в руинах, хозяева получат неоспоримое доказательство тому, что он замышляет недоброе.

Поэтому он, ни от кого не таясь, уселся на вершине холма, достал бинокль и стал неспешно изучать окрестности. Так, как это обычно делает бесцельно прогуливающийся человек.

Минут через двадцать ворота шлюза открылись и в угодье въехал внедорожник. Видимо, тот самый, что попутно доставил охотников. Но сейчас у него в кузове никого не было, лишь в кабине сидели двое «альбатросов».

Автомобиль проехал около километра и остановился возле каких-то руин. Вылезший из него головорез забрался в кузов, взял небольшой мешок и вытряхнул его содержимое на землю. После чего вернулся в машину, и она покатила дальше.

Понятно, что это было. Время кормежки! Аккурат, когда в угодье впустили первых стрелков. Эту кормушку они заметят в бинокли, не отходя от ворот – поэтому ее там и устроили. Затем чтобы сходу разжечь в охотниках азарт, не заставляя их начинать сафари с долгих поисков добычи.

Сами они появились сразу, как только им выдали оружие. Кроме винтовок с оптическими прицелами каждому из пятерых стрелков вручили по кобуре с револьвером. Это правильно. Вряд ли сюда отправляли «костлявых», представляющих для туристов серьезную угрозу, и все же иметь при себе запасной «ствол» – разумная предосторожность.

С неба продолжала сыпаться морось, но можно было разглядеть, как возле кормушки началось шевеление. Оно не ускользнуло от внимания уставившихся в бинокли охотников. Они тут же оживились и стали показывать пальцами на будущую добычу. Все, кроме одного. Один из них не снял винтовку с плеча, и, судя по его жестам, объяснил приятелям, что намерен прогуляться на северо-запад.

Никто его не отговаривал. Четверка возбужденных туристов рванула трусцой в одну сторону, а одиночка зашагал в другую.

У него тоже был бинокль, который он то и дело подносил к глазам. Наверняка он разглядывал и ближайший холм, вот только Тайпана там уже не было. Он в эти минуты спускался по противоположному склону, так как увидел с вершины все, что хотел.

И был доволен тем, что увидел.

В точку! Этим утром Красный Посох пока не сделал ни одного выстрела, зато, «выстрелив» еще вчера своей догадкой, показал себя настоящим снайпером.

Отделившийся от группы человек был как раз тем самым Виталием Салаировым. И сейчас Тайпан фактически доказал свою теорию: Виталий намеревался вывезти дочь на угнанном катере. Или на яхте, хотя скоростной катер для этой цели подошел бы лучше.

Тайпан вновь увидел Салаирова, когда тот, обогнув холм, шагал прямиком к Фьорду. Виталий, безусловно, обратил внимание на стоящий у ворот квадроцикл. И знал, что спозаранку в угодье прибыл кто-то еще. И все же преследователю не хотелось, чтобы преследуемый разглядывал его в бинокль. Поэтому он двигался позади так, чтобы все время находиться между Виталием и холмом, на фоне которого человек в охотничьем камуфляже был наименее заметен. Да и слежку это не напоминало. Больше походило на то, что эти два человека просто идут параллельными курсами.

Впрочем, оглядывался Салаиров редко. Его больше интересовало то, что происходит впереди и иногда – по сторонам. По крайней мере, Тайпан не ощущал, чтобы Виталий насторожился, пусть даже тот снял винтовку с плеча и нес ее в руках. Но это, очевидно, из-за того, что он тоже подозревал о видеокамерах. И притворялся, что ведет охоту, а не разведку местности.

На пути к Фьорду Салаиров обследовал несколько развалин. А однажды даже вскинул винтовку и куда-то пальнул, но явно в пустоту, для того, чтобы не выходить из роли. И не выделяться из других охотников, чья группа к этому моменту сделала уже десятка два выстрелов.

Тайпан тоже соблюдал конспирацию. Он знал, куда идет Виталий. Поэтому, ускорил шаг и, по-прежнему не приближаясь, обогнал его. А когда достиг берега Фьорда, то нашел в развалинах укромное местечко, разложил на камне еду и сделал вид, будто сел перекусить.

Местечко, конечно, было непростое. Оно не только укрывало от ветра и посторонних глаз, но и с него открывался хороший обзор берега. И когда Салаиров тоже добрался до Фьорда, Тайпан отлично видел его, а он мог увидеть Тайпана, если только внимательно присмотрится к развалинам.

Но они его не интересовали. Притворившись, будто он любуется мрачным величием обрывов, Виталий подошел к берегу и снова уставился в бинокль. Хотя можно было поспорить на что угодно – на самом деле он внимательно изучал не их, а крановый лифт и пристань.

Кран наверху никто не охранял. В этом не было нужды – ради безопасности он управлялся только снизу и за ним приглядывала охрана пристани. Так что пожелай вдруг «костлявые» спуститься с обрыва по лифтовым тросам, они угодили бы прямиком в руки головорезов.

Пристань Тайпан отсюда не видел. Но перед Салаировым она лежала как на ладони. Правда, «альбатросы» на причалах тоже наверняка его заметили. Поэтому он строил из себя любителя нордических красот с оглядкой – не задерживая подолгу взор на стратегическом объекте.

К счастью, у Виталия хватало ума ничего не записывать и не зарисовывать, ведь это могло его скомпрометировать. В отличие от парома, здесь безутешный папаша вел себя осмотрительнее. Впрочем, это еще ничего не гарантировало. Остров – не паром, где у капитана Налимова было больше власти, чем у Робинзона. На острове Салаирову хватит оступиться лишь однажды, и ему конец. И его дочери – тоже. Кто-кто, а Гриша не откажет себе в удовольствии поиздеваться над шпионом, пытая его ребенка у него на глазах.