Роман Глушков - День Всех Смертей

– Но мне нечего с тобой обсуждать!

– Не будь в этом так уверен. Я отлично знаю, что никакой ты не маньяк и никогда ни в чем мне не завидовал. Так же знаю, зачем ты на самом деле сюда приплыл и почему крутишься у Фьорда. Именно по этой причине я тебя отыскал. И именно на эту тему мы с тобой вечером потолкуем.

– Нет уж, сукин ты сын! Раз завел такой разговор, давай, выкладывай, в чем ты меня подозреваешь!

– До вечера, Виталий, – отрезал Тайпан. – А теперь расходимся. Я иду дальше на север, а ты топай на восток. И помни: здесь повсюду видеокамеры. Так что веди себя естественно. И если снова придется стрелять на поражение – не мешкай, стреляй без раздумий. Не ты морил голодом «костлявых», которые превратились в зверье, и не тебе волноваться об их жизнях. Тем более, что для них сегодня пуля в голову и есть настоящее милосердие…

Тайпан проговорил с Салаировым недолго и не понял, до какой степени взвинчены его нервы. Было опасение, что Виталий наплюет на советы «спасителя», взбрыкнет, натворит глупостей и вечером отправится не в бар, а на корм рыбам. А перед этим выложит на допросе, что знает Тайпана с детства, и что находится с ним в сговоре. Иными словами, поквитается за все обиды, которые Тайпан нанес ему и его семье, пусть даже это случилось очень давно.

Но нет, пронесло. Когда вечером Красный Посох явился в «Глаз бури», Салаиров как раз ужинал за столиком в ближайшей к сцене нише. То есть вел себя так, как ему было велено, а значит он еще не утратил способность мыслить трезво.

Артист из Виталия был неважнецкий. Но особого лицедейства от него и не требовалось: подойти к Тайпану, пожать ему руку, снова поблагодарить за помощь и, позвав к себе за столик, угостить ужином. От еды перекусивший в номере «спаситель», правда, отказался (дабы не вгонять Салаирова в лишние траты), но от выпивки – нет. И, взяв у бармена бокал, переместился к стоящей на столике Виталия бутылке коньяка.

Лишь настороженные глаза Салаирова выдавали терзающие его страхи. Но его речь могла вызвать подозрения лишь у того, кто прислушивался бы к их с Тайпаном беседе. Да только кого здесь интересовал обычный барный разговор без скандала и мордобоя?

За минувшую ночь бар привели в порядок: заменили разбитые пулями стенные панели, зеркала и столешницы, заштопали испорченную мебельную обивку, снабдили ди-джея новой аппаратурой… Лишь большая гранитная таблетка «цунами» и ее постамент все еще хранили на себе отметины вчерашней «игры». Судя по всему, запасной скульптуры у хозяев не было, а замазывать дыры в этой они сочли неэстетичным ремонтом. Тем более, что в нынешнем виде она стала выглядеть намного суровее, чем прежде.

– Итак, я тебя слушаю, – сказал Виталий, наливая Тайпану коньяк – с неохотой, лишь потому что этого требовала их легенда. – Что такого интересного ты выяснил обо мне, если даже не постеснялся обвинить меня во лжи?

– Я тебя ни в чем не обвинял, – уточнил Красный Посох. – На твоем месте я бы сам врал напропалую. И тоже приписал себе все немыслимые грехи, лишь бы не выделяться из здешней публики. Ты ведешь себя совершенно правильно. А вот в Шанхае был недостаточно осторожен. И успел засветиться, когда добывал нужную тебе информацию.

– Впервые слышу об этом. Что еще за информация? – Недоумение Салаирова было, однако, столь же наигранным, как его улыбка. – Ну-ка, просвети меня, будь добр.

– Ты сказал, что сегодня на берегу впервые убил человека, – напомнил Тайпан. – Это не так. Полтора месяца назад ты задушил в шанхайском порту одного мелкого наркодилера. А через две недели запытал до смерти сутенера в квартале «красных фонарей» Большого Лиса.

– Ого! Крутые обвинения, – вновь удивился Виталий и «конспиративно» чокнулся с Тайпаном бокалами. Тот заметил, что рука собеседника чуть подрагивает. – Думаю, про доказательства можно не спрашивать. Когда Триады тебя в чем-то обвиняют, оправдываться бессмысленно.

– И да, и нет. Твои оправдания мне не нужны. Но и казнить тебя, как ты понял, я не собираюсь. Шэну уже преподнесли голову того, кто раскаялся в убийствах дилера и сутенера. Теперь мой босс уверен, что это сделал местный наркоман, любитель малолетних девочек, который «отоваривался» у этих двоих в кредит, а потом отказался платить по счетам.

– Отличная новость. Сразу три негодяя получили по заслугам. Но я-то здесь при чем?

– При том, что на видео, которое я достал и которое затем уничтожил, в офис сутенера перед его смертью вторгся не педофил, а ты.

– О, Господи! Чем дальше, тем интереснее! Но если предположить… чисто гипотетически… Если предположить. что это действительно был я, почему я не забрал из компьютера жертвы жесткий диск, на который писали информацию ее охранные камеры?

– Ты его забрал – ты ведь не дурак. Просто тебе было невдомек, что камера над входом в сутенерское логово подключена не к этому компьютеру и передает сигнал в другое место.

– Но даже если так… Опять же чисто гипотетически, разве я не одел бы маску, когда пошел на мокрое дело?

– Конечно, ты был в маске. Только выбрал не самую удачную – со слишком большими прорезями для глаз. Проблема в том, что разгребать это дерьмо поручили мне. И когда перед тем, как войти в офис сутенера, ты случайно взглянул прямо в камеру, этого хватило, чтобы я опознал тебя по глазам. И по взгляду – точь-в-точь такому же яростному, каким ты смотрел на меня в тот день, когда мы окончательно рассорились.

– Слишком неубедительное доказательство – глаза и больше ничего.

– Только не для человека, который хорошо тебя знает. Вдобавок под левым веком у тебя маленькая родинка. Тоже не бог весть какая улика, но мою догадку она подкрепила.

– А что с наркобарыгой? К его-то гибели я каким боком причастен?

– Эти два убийства я связал уже потом. Прежде чем дилера настигли и задушили в одном зассаном портовом тупике, он дозвонился до своей «крыши» и сказал, что за ним гонится незнакомый русский. И описал его на бегу в общих чертах. А поскольку все «русские» проблемы Большого Лиса решаю я, этой тоже пришлось озадачиться мне. Но тогда я тебя, конечно, не заподозрил. Однако дилер снабжал того сутенера «цунами», они хорошо знали друг друга и оба погибли от рук не-азиата с разницей в две недели. И если ты – не-азиат, – засветился во втором убийстве, логично предположить, что первое тоже на твоем счету.

– И каковы мотивы того и другого?

– Не только у твоего отца есть связи в полиции, – заметил Тайпан. – У меня тоже. Когда законопослушный человек бросает вызов Триадам, на это всегда есть крайне веская причина. Разумеется, я легко ее нашел. Надежда Салаирова – таково ее имя. Твоя дочь пропала два месяца назад, и, как погляжу, шанхайская полиция не слишком усердно ее ищет.