Роман Глушков - День Всех Смертей

Тайпан попробовал угадать, что Виталий сделает дальше. Найдет хозяина какой-нибудь посудины и украдет у него ключи зажигания от катера вместе с пропуском на пристань? Или шантажирует его чем-нибудь, дабы он помог отцу и дочери сбежать? Задача не столь уж невыполнимая. В любом случае, это наименее рискованный из всех посильных Салаирову вариантов побега, каждый из которых для него – потенциальный смертный приговор…

Проклятье, а это еще кто такие?

Тайпан аж привстал от неожиданности. Виталий таращился в бинокль, не замечая, что сзади к нему подкрадываются две тощие оборванные фигуры. Это были мужчина и женщина, оба китайцы. Настолько грязные и одичалые, что даже последние шанхайские оборванцы выглядели бы рядом с ними респектабельно. Определить их возраст являлось трудновато. Но, судя по их уверенным движениям, они еще не были старыми. И не боялись сразиться с теми, кто покушался на их жизни.

Каждый «костлявый» держал в руке по булыжнику. И не для того, чтобы бросить их с обрыва в воду. Булыжникам предстояло лететь намного ближе – только до головы Салаирова. А тот как будто себе назло не спешил оборачиваться.

«Какое удачное стечение обстоятельств. Хрясть по темечку – и нет проблемы, – подумал Тайпан. – Жаль, но в этой истории не все так просто. Наоборот, теперь в ней все еще больше усложнилось».

И он, вложив два пальца в рот, пронзительно свистнул. Так, как не делал этого полтора десятка лет. С тех самых пор, как выбрался из подворотни, сменил потрепанные шмотки мелкого гангстера на дорогой костюм Красного Посоха и стал питаться не в портовых закусочных, а в ресторанах.

Он даже засомневался, удастся ли ему подать сигнал, который в молодости не раз предупреждал его подельников об опасности. Удалось! Причем с первого раза. На свист обернулись не только Салаиров, но и «костлявые». Это и подарило Виталию лишнюю пару секунд, дабы сообразить, что происходит.

А вот дальше он повел себя глупо. Вместо того, чтобы стрелять, он нацелил на китайцев винтовку и велел им убираться прочь. Женщина в испуге остановилась. Но мужчина решил, что ему нечего терять, и с размаху метнул в охотника камень.

Если бы тот не отшатнулся, булыжник не улетел бы во Фьорд, а угодил ему в голову. Враз забыв о гуманизме, Салаиров выстрелил, но от волнения тоже промазал, хотя его и цель разделяло полдюжины шагов. Пуля просвистела над головой «костлявого» и ударилась в стену руин неподалеку от Тайпана. Который тут же отскочил за ближайший обломок, боясь, что за первым выстрелом последуют другие.

Китаянка все еще стояла на месте, когда ее друг, издав вопль ярости, бросился на передергивающего затвор охотника. Но следующий свой выстрел он сделал тогда, когда враг ухватился за ствол винтовки и задрал тот вверх. Вторая пуля ушла в небо, а третьего выстрела не погремело – вцепившийся в оружие «костлявый» начал вырывать его у Виталия из рук.

Оба сразу утратили равновесие и повалились на землю, где продолжили борьбу. Худосочный раб оказался на диво крепким, а, может, это нежелание умирать придавало ему сил. Салаиров тоже яростно сопротивлялся, но противник уложил его на лопатки, а затем, поднапрягшись, отобрал и винтовку.

Только выстрелить из нее «костлявый» тоже не смог. Виталий продолжал отбиваться, и все, что сделал враг – прижал ему своим трофеем шею и начал его душить. Получалось неловко. Охотник уперся ладонями в винтовку и мешал на нее давить.

Китаец что-то прокричал китаянке, и она вышла из замешательства. Подбежав к барахтающимся у обрыва противникам, она собралась было шарахнуть Салаирова камнем по лбу, но тут вновь раздался пронзительный свист. И прозвучал он гораздо ближе, чем в прошлый раз.

Едва охотник и раб сцепились на земле, Тайпан покинул укрытие и поспешил к ним. И успел как нельзя вовремя. Удар камнем поставил бы точку в этом сражении, и завершилось бы оно не в пользу Виталия. Но, увидев второго туриста, китаянка опять испугалась. И вместо того, чтобы помочь другу, хотела было швырнуть камень в Тайпана.

Но пока она замахивалась, он подскочил прямо к ней. И толкнул ее в лицо, отчего она, выронив камень, упала навзничь.

«Костлявый» тоже заметил нового противника. И, отвлекшись, ненадолго ослабил хватку. Что и позволило уже начавшему синеть Виталию нанести ему коварный удар.

Освободив правую руку, Салаиров дотянулся до кобуры с револьвером, вытащил его, и, уперев ствол душителю в ребра, трижды нажал на спусковой крючок.

«Костлявый» умер почти мгновенно. Его глаза закатились, он захрипел и, заливая Салаирова кровью изо рта и простреленного легкого, повалился на него, словно хотел, чтобы враг обнял его перед смертью.

Женщина закричала так истошно, как будто это ее сейчас подстрелили. Она вскочила на ноги, затрясла руками и, безумно выпучив глаза, снова кинулась к дерущимся. Правда, назвать это дракой было уже нельзя. Мертвец придавил охотника к земле, а тот, жадно хватая ртом воздух, пытался сбросить с себя эту обузу.

Тайпан немного помог Виталию – схватил мешающую ему помимо трупа винтовку. И тут же направил ее на женщину, отчего та, кабы вовремя не остановилась, врезалась бы зубами в дуло.

– Проваливай отсюда! – велел ей Красный Посох на китайском и передернул затвор. – Пошла прочь! Живо! Считаю до трех! Раз!..

Вопли китаянки перешли в стенания, но остатки разума у нее сохранились. Продолжая махать руками, она попятилась в направлении руин, откуда полминуты назад прибежал Тайпан.

– Два! – объявил он, злясь, что женщина медлит.

Рыдающая китаянка плюнула в его сторону, но затем все-таки развернулась и пустилась наутек.

Тайпан выстрелил. Потом, рванув затворную рукоятку, выпустил вслед беглянке еще одну пулю. Целился он, разумеется, не в нее, а чуть в сторону, поскольку не желал смерти женщине, которая и так не сегодня завтра умрет.

Китаянка завизжала от испуга и споткнулась, но, поняв, что цела, вскочила на ноги и продолжила бегство. А Тайпан, опустошив винтовочный магазин, собрался было оттащить от Салаирова труп, но опоздал.

Виталий сам отделался от мертвеца. И теперь сидел на заднице, целясь в нежданного союзника из револьвера. В чьем барабане, помнится, оставалось еще два или три патрона. Тогда как захваченная Тайпаном пятизарядная винтовка была полностью разряжена.

– Ты! – Недодушеный Салаиров продолжал тяжко сопеть. Но уже не из-за нехватки воздуха, а по причине охватившего его, нового волнения. – Ты, мать твою! Ты – здесь?! Чертовы Триады! Будь ты проклят! А ну бросай оружие!

– Успокойся. Дыши ровнее, – отозвался Красный Посох, положив винтовку на землю. Даже если Виталий не понял, что в ней нет патронов, Тайпан все равно не собирался угрожать ему оружием. – Вообще-то, я только что спас тебе жизнь. И за это ты хочешь меня пристрелить? Да брось!