Мари Лу - Гений

— Скоро мы от них оторвемся, — бормочет она. В ее голосе слышится боль, — видимо, дает о себе знать ее рана. — Держитесь.

— Дэй? — удается выкрикнуть мне.

Я ничего не слышу, и мне даже начинает казаться, что он вырубился. Потом слышу его:

— Я здесь.

Голос звучит отстраненно, он словно с трудом сохраняет сознание.

— До Денвера несколько минут лету.

Самолет опять выравнивается. Я смотрю через стекло кабины на скопления облаков далеко под нами, и у меня перехватывает дыхание: в небе, словно миниатюрные кинжалы, парят воздухолеты, вытянувшись в линию до самого горизонта. У кораблей Колоний золотая черта вдоль хребтов, она видна даже с такой высоты. Перед ними широкая полоса воздушного пространства, по которой в одну и в другую сторону носятся светящиеся стрелы, сопровождаемые клубами дыма, а по другую сторону — ряды воздухолетов, которые я легко узнаю. Республиканские корабли с кроваво-красной звездой на боковине. Истребители мечутся в воздушных боях вдоль всей линии фронта. Мы, вероятно, не менее чем в пяти сотнях футов над ними, но я не уверена, что это безопасное расстояние.

На пульте управления перед Каэдэ загорается сигнал тревоги. В кабине раздается голос:

— Пилот, вам не разрешены полеты в данном пространстве. — (Голос мужской, акцент колониальный.) — Это не ваша эскадрилья. Приказываю вам немедленно приземлиться на полосе «Дескон» — девять.

— Отказ, — отвечает Каэдэ, направляя наш самолет вверх.

— Пилот, приказываю вам немедленно приземлиться на полосе «Дескон» — девять.

Каэдэ на секунду отключает микрофон и оборачивается к нам. Ей, кажется, нравится, что мы пребываем в некотором шоке.

— Этот долбаный болтун у нас на хвосте, — говорит она насмешливо-непререкаемым тоном. — Нас преследуют два горячих парня. — Она снова включает микрофон и весело отвечает: — Ответ отрицательный, «Дескон». Сейчас ты у меня полетишь на землю вверх тормашками.

На сей раз голос человека в другом самолете звучит оскорбленно и зло:

— Меняй курс и слушай…

Каэдэ издает пронзительный крик:

— Ну-ка разойдись!!!

Она набирает высоту с сумасшедшей скоростью, потом закладывает петлю. Мимо окна кабины проносятся стрелы света, — видимо, те два самолета находятся достаточно близко, чтобы вести по нам огонь. Каэдэ кидает машину в пике и заглушает двигатель, мой желудок не успевает за истребителем. Мы падаем со скоростью, от которой перед глазами мелькают черные пятна. Я чувствую, что теряю сознание.

Еще мгновение — и я прихожу в себя. Видимо, я все же вырубилась.

Мы падаем. Несемся навстречу земле. Воздухолеты под нами увеличиваются в размерах, мы, похоже, направляемся на палубу одного из них. Мы летим слишком быстро, вот-вот разобьемся. Световые стрелы все мелькают за стеклом. Самолеты-преследователи пикируют вместе с нами.

Вдруг Каэдэ включает двигатели — те с ревом оживают. Она резко берет на себя штурвал, и самолет, описав полукруг, снова несется вверх. Меня едва не расплющивает о кресло от этой внезапной перемены. Перед глазами опять черно, теперь я даже не представляю, сколько проходит времени. Несколько секунд? Минут? Я понимаю, что мы снова несемся в небо.

Два других самолета падают. Они пытаются выйти из пике, но слишком поздно. Сильнейший взрыв сотрясает наш самолет, — вероятно, преследователи врезались в палубу воздухолета с силой десятка бомб. От кораблей Колоний вверх поднимаются оранжево-желтые клубы дыма. Мы несемся над пространством между двумя странами, и Каэдэ направляет машину в еще одну петлю, уходя от вала огня. Мы пересекаем границу и мчим над воздухолетами Республики. Один-единственный истребитель Колоний, затерявшийся в хаосе. Я, раскрыв рот, смотрю за стекло кабины и спрашиваю себя, не решили ли в Республике, что Колонии атакуют собственный самолет? По меньшей мере, этим мы выиграли время, чтобы пересечь границу.

— Спорю, лучшего маневра вы, ребята, не видели, — смеется Каэдэ, но ее смех звучит натужнее обычного.

Недалеко видны высокие башни Денвера, его могучий Щит, закутанный, как всегда, в одеяло смога и тумана. Сзади доносятся первые выстрелы — к нам в хвост пристраиваются самолеты Республики и пытаются сбить.

— Как мы попадем в город? — кричит Дэй.

В ответ Каэдэ делает петлю, отстреливает ракету и набирает скорость.

— Я доставлю нас на место! — кричит она.

— Ничего не получится, если попытаемся проникнуть в город по воздуху, — предостерегаю я. — У Щита ракеты по обе стороны, они нас собьют еще на подлете.

— Не бывает непроницаемой обороны. — Каэдэ сбрасывает высоту, хотя нас и преследуют самолеты Республики. — Я знаю, что делаю.

Мы быстро приближаемся к Денверу. Я вижу надвигающуюся на нас серую стену Щита — препятствие, которому нет равных в Республике, — и тяжелые серые колонны, разнесенные на сотню футов, по сторонам. Я закрываю глаза. Никогда — никогда! — Каэдэ не удастся перелететь через стену. Эскадрилья, может, и смогла бы, да и то большой вопрос. Я представляю себе ракету, которая поражает самолет, и кресла выкидывают нас в ночное небо, представляю, как солдаты расстреливают парашюты, а наши тела падают на землю. Щит теперь закрыт. Они уже некоторое время наблюдают за нами и теперь держат нас под прицелом. Они наверняка еще никогда не видели угнанного самолета Колоний.

Теперь Каэдэ пикирует. Не просто пикирует — почти под прямым углом, еще немного — и мы врежемся в землю. У меня за спиной Дэй набирает полные легкие воздуха. Здания внизу несутся на нас. Каэдэ потеряла управление самолетом. Я это знаю. Нас сбили.

В последнюю секунду Каэдэ тянет штурвал на себя. Мы проносимся над самыми крышами — ощущение такое, что вот-вот заденем их брюхом, — и тут же сбрасываем скорость до минимума, при котором возможен полет. Я вдруг понимаю, что Каэдэ намеревается сделать. Полная глупость. Она вовсе не собирается пролететь над Щитом — она хочет протиснуться в ворота, по которым проходят поезда. По такому туннелю я ехала в поезде с Президентом. Конечно. Ракетные системы земля — воздух, установленные вдоль Щита, не предназначены для борьбы с целями, которые движутся на столь малой высоте, потому что не могут стрелять под таким углом. А мощность пулеметов на стене слишком мала. Но если Каэдэ чуть промахнется, мы врежемся в стену и разобьемся. Мы уже так близко к Щиту, что я вижу солдат, мечущихся по стене. Их системы связи, вероятно, работают быстро.

Но при нашей скорости это не имеет значения. Секунда — и несколько сотен футов Щита перед нами; еще секунда — и мы устремляемся к черному жерлу железнодорожного туннеля.

— Держитесь! — кричит Каэдэ.

Она опускает самолет еще ниже, хотя это, казалось, невозможно. Туннель раскрывает перед нами свой зев.