Алекс Кейн - Хроники вечной жизни. Проклятый дар

Планировалось, что Генрих будет участвовать в трех поединках – с герцогом Савойским, с де Гизом и с капитаном шотландской гвардии графом Габриэлем де Монтгомери. К этому последнему я и отправился. Мы были довольно близко знакомы, но я никогда не чувствовал к нему особой симпатии. Перед уходом я выпил большое количество настоя сонной травы и, когда подъезжал к дому, где квартировал Монтгомери, чуть не упал с лошади, настолько мне хотелось спать.

Древние правила турниров предусматривали, что все участники должны съезжаться с утра и ждать своей очереди на поединок. Но шестнадцатый век был закатом рыцарства, старинному ритуалу уже никто не следовал, и участники приезжали за час-полтора до своей схватки. Потому-то граф и был дома, хотя состязания уже начались.

Он встретил меня приветливо и предложил выпить перед его отъездом на турнир. Не удивляйтесь, это было обычным делом, перед любым мероприятием пропускали кубок доброго вина. Вот и сейчас – он предложил, а я согласился, стараясь не обращать внимание на чувство вины, которое грызло меня. Да уж, не самую приятную роль отвел я Монтгомери в своем плане!

Я сильно волновался, ведь мне предстояло применить заклинание, которым я не пользовался тридцать пять лет. А вдруг что-то не сработает? Впрочем, и в этом случае я ничего не терял, мой план расстроился бы, но не более того.

Мы расположились в его гостиной с бутылкой доброго вина, и, выпив свой кубок, я понял, что через несколько мгновений усну. Пора было действовать. Уже закрыв глаза и почти отключившись, я сделал то, зачем пришел: коснулся руки графа и с волнением произнес про себя: «Твоя душа во мне, моя душа в тебе».

Все получилось! Как и в прошлый раз, я почувствовал головокружение, спать мгновенно расхотелось, а в глазах потемнело. Немного очухавшись, я понял, что нахожусь в теле графа, а в соседнем кресле увидел спящего… себя. То есть, конечно, сейчас в моем теле находился Монтгомери. Я перетащил его на лавку, устроив со всеми возможными удобствами: мне было важно, чтобы он не проснулся до моего возвращения. А сам спустился в его оружейную и подпилил с полдюжины копий. Надо вам сказать, что я ощущал некоторое неудобство в новом теле – граф был выше меня и шире в плечах, поэтому какое-то время пришлось потратить на то, чтобы еще немного потренировать свой удар. За этим занятием меня и застали два мальчика-оруженосца, я указал им на копья, и мы вместе вышли на улицу. Один из них подвел мне лошадь Монтгомери, закованную в латы и покрытую лазурной попоной с вышитыми гербами графа. Я вскочил на нее и поскакал на улицу Сент-Антуан. Оруженосцы последовали за мной, везя на повозке доспехи и копья.

Еще издали я услышал бой барабанов, которым сопровождался каждый турнир. Вокруг арены собралась огромная толпа горожан, они перекрыли подъезд, и мне пришлось заезжать с улицы Сен-Поль. Я увидел в этом знак – ведь на этой улице жили Леруа.

Меня провели в один из шатров, стоявших позади трибун, вскоре прибыли и мои оруженосцы. Полчаса ушло на то, чтобы одеться: я впервые примерял полный рыцарский доспех и делал это весьма неуклюже. К тому же я никак не ожидал, что эти железки так тяжелы. Оруженосцы помогали мне: одев меня в доспех, они накинули поверх него лазоревый плащ-сюрко с вытканными лилиями и кольцами.

А потом началось ожидание. Я ждал своего поединка, и это были очень трудные минуты. Волнение и чувство вины за то, что я собираюсь сделать, мешали мне дышать, сердце стучало как бешеное, и даже руки у меня тряслись. Но я вспомнил о брате, томящемся в Шатле и со дня на день ожидающем казни, о коварной шантажистке Диане, о королеве, каждодневно подвергаемой унижениям, и сомнения оставили меня. Я повторял, как мантру: «Я должен уничтожить Диану».

Вскоре появился один из герольдов и дал знак выходить. Пора!

Я взгромоздился на лошадь и поехал ко входу на арену. Там уже находились герцоги Савойский и де Гиз. Втроем мы сделали круг по арене, сопровождаемые герольдами и судьями турнира.

Невозможно описать все великолепие, окружавшее нас. На трибунах в обитых синим бархатом ложах восседали французские и испанские аристократы в дорогих одеждах, блеск драгоценностей слепил глаза. В королевской ложе я заметил Екатерину, с ней рядом сидели принцесса Елизавета и Мария Стюарт, королева Шотландии, бывшая в ту пору супругой дофина. Да-да, та самая. Тогда ей было всего шестнадцать, жизнь ее при французском дворе была легка и безоблачна, а вот впоследствии она стала одной из самых трагических фигур того времени. Соседнюю ложу занимала Диана. Позади трибун возвышались величественные башни замка Турнель и Бастилии.

Король в позолоченных доспехах выехал нам навстречу на горячем белом коне. На нем был черно-белый плащ (цвета Дианы!), в руке он сжимал щит с изображением льва. Раскланявшись с противником, мы с де Гизом покинули арену: сейчас король должен был сражаться с герцогом Савойским.

Шум стоял оглушительный: били барабаны, гудели трубы, кричали зрители. Но мне это не мешало. Наблюдая за тем, как король сходился сначала с Эммануэлем Савойским, а потом с Гизом, я уже не чувствовал волнения, а лишь в сотый раз прокручивал в голове то, что мне предстояло сделать. Наконец оба поединка закончились, и герольд сделал мне знак. Пришла моя очередь!

Я направил своего коня в один конец арены, король – в противоположный. Зазвучал горн, и поединок начался. Мы пришпорили лошадей и на полном скаку сшиблись, пытаясь копьями выбить друг друга из седла. Удар! Раздался грохот, треск. Я целился снизу вверх, как и планировал, копье сломалось, обломок заскользил по кирасе короля. Но я не учел того, что в доспехах движения будут скованы и, чтобы воспроизвести мой удар, следовало приложить больше силы. Копье короля, вдавившись в мой наплечник, тоже сломалось. Удар Генриха был силен, и в седле я удержался не без труда. Герольд махнул флажком – ничья. Снова застучали барабаны, загудели трубы, зрители криками выражали свой восторг.

Не могу передать, как я был разочарован. Мой план не удался! Неимоверно расстроенный, я поехал к выходу с арены, но в этот момент король окликнул меня:

– Граф!

Я поднял забрало и поклонился:

– Ваше величество.

– Я желаю еще раз преломить с вами копья, граф. Вставайте на позицию.

Это было против всяких правил, и я ничего не мог понять. Судьба дарит мне второй шанс? И тут у меня появилось странное ощущение: я вдруг почувствовал, что все предопределено, все будет именно так, как я задумал.

В этот момент на арену выехал маршал де Вьевиль, который должен был проводить свой поединок следующим. Но Генрих попросил его подождать, повторив, что хотел бы еще раз сшибиться со мной.