Алексей Корепанов - Бардазар

– Слева от нас, в полуподвале, находится знаменитый кабак «Богема». В нем не раз бывал Алькор. И вообще, там вечно отирались всякие творческие личности: тот же Сорокин, Сид, Смычок, Френч, Киря, Рыбчик и многие-многие другие.

– И что, кабак до сих пор работает? – осведомился Аллатон. – Или превращен в музей?

– Это кабак-музей, – ответил Спиноза. – Там и выпить можно, и картины посмотреть, и книжки полистать, бумажные – все, что дарили кабаку клиенты-авторы. Кстати, кабак так и остался местом встречи поэтов, писателей, художников, скульпторов и прочих в том же духе. И медиары любят сюда заглядывать. Конечно, не напиваются, как в Темные века, но традиции стараются поддерживать.

– Хм… Зайти туда, что ли? – произнес Хорригор, разглядывая на экране простенькую вывеску «Богема» над гостеприимно открытой дверью. – Может, что-нибудь мудрое услышим. Опять же, почему бы рюмочку-другую не пропустить? А в гостинице еще насидимся. Ты как, Ал?

– Никаких рюмочек я бы не советовал, – отозвался пандигий. – Где одна-другая, там и третья-четвертая, а нам с тобой скоро работать. Не восстановишься до Можая.

– Я себя контролирую! – выкатил грудь колесом Хорригор. – Мне просто интересно попробовать то же, чем поят творческих личностей. Может, сразу сочиню какой-нибудь роман! «Трудовые будни магов», например. Нет, лучше так: «Трудно быть магом». Но если ты против, настаивать не буду. Купим водки в магазине, да и разопьем в номере. Ведь мы же в командировке, а командированные всегда по вечерам в гостинице пьют водку, я читал. Такой обычай! Да и после магической проверки надо бы расслабиться.

– А мне бы очень хотелось посетить «Богему», – сказал Спиноза. – Ведь тут же бывал Алькор! Сам Алькор!

– Ну, если сам Алькор, то нужно зайти, – усмехнулся Аллатон. – Будет потом что детям рассказать.

Спиноза отыскал ближайшую стоянку и остался там, а маги пешком направились в «Богему». На этот раз диск воздушного разведчика нес Хорригор.

Неярко освещенный зал полуподвального кабака был уставлен столами и стульями, причем мебель выглядела как в фильмах о Темных веках. Вдоль одной стены от пола до потолка тянулись полки со стопками книг и кипами бумаг; противоположная стена была увешана картинами. Зал мог вместить добрую сотню посетителей, но пока половина стульев пустовала. («Основная масса приходит позже», – объяснил Спиноза, видимо, досконально изучивший все связанное с Алькором.) Но и полсотни творческих личностей создавали такой гул, что в нем едва можно было разобрать отдельные фразы.

Но какие это были фразы!

– Искусство принадлежит народу! – доносилось от одного стола.

– Только творчество сделало из динозавров человека! – звучало от другого.

– Без творчества жизнь бессмысленна! – утверждали за третьим.

Зачарованные этими непрерывно набегающими, обдающими с головой валами с крупицами литературной красоты и запредельной премудрости, маги даже не заметили, кто и когда поставил перед ними по кружке какого-то темного напитка, который они, кажется, и не заказывали. После очередного вала кружки очутились у них в руках, и маги почти синхронно глотнули из них. И напиток показался им просто великолепным!

Вал за валом, глоток за глотком… И в какой-то миг и Аллатон, и Хорригор вдруг поняли, что гул превратился в невероятный узор осмысленных фраз, и они воспринимали сразу их все и были в восторге от неслыханных откровений, изрекаемых этой весьма невзрачной на вид и без претензий одетой публикой.

После второй кружки они и сами заговорили, и у них тут же появились слушатели. Творцы рифм, слов, картин и скульптур подсаживались к их столу со своими стульями и одобрительно кивали, и вставляли реплики, и протягивали пустые стаканы, чтобы Аллатон и Хорригор поделились с ними содержимым своих кружек – все новых и новых…

Неизвестно, сколько бы это продолжалось и чем закончилось бы – а в кабаке становилось все более людно, – но тут воздушный разведчик, до этого обследовавший полки и рассматривавший картины, подлетел к магам и произнес голосом Спинозы:

– Уважаемые коллеги, не надо увлекаться – нас ждет Можай! Уважаемые посетители, помогите, пожалуйста, великим магам господину Аллатону и господину Хорригору выйти из заведения. Транспорт уже стоит у входа.

Окружающие зашумели еще громче, стали протягивать к магам руки, хватать под мышки, поднимать из-за стола… и как-то так получилось, что Аллатон и Хорригор оказались за другим столом и вновь с кружками в руках. И кольцо вокруг них стало еще плотнее.

– Не! Уйдет! От нас! Можай! – срывающимся голосом проскандировал Хорригор, в такт стуча кулаком по столешнице.

– Ты нам, друг, не угрожай! – весело подхватил Аллатон.

А кто-то из окружающих напевным и трагическим баритоном истинной творческой личности добавил:

И пусть тебя загонят за Можай,

Пусть будешь ты судьбою обижаем,

Не унывай, нетленку вновь рожай —

Ведь дар ты сохранишь и за Можаем!

Вокруг заулюлюкали и зааплодировали, и к магам вновь потянулись стаканы – видимо, рюмок в этом заведении не признавали. Аллатон и Хорригор принялись делиться содержимым своих кружек, а в воздухе по-прежнему летали изящные, глубокомысленные, яркие, отточенные, остроумные, оригинальные фразы.

Воздушный разведчик больше ничего не говорил. Он поднялся на столом и висел там, слегка покачиваясь и словно чего-то ожидая.

И дождался!

Что-то заслонило дверной проем, и это был отнюдь не очередной творец с новыми стихами или только что написанной, еще не просохшей картиной. Это были гибкие манипуляторы Бенедикта Спинозы. Две змеи метнулись в зал, расталкивая всех налево и направо, и добрались до магов – супертанк направлял манипуляторы, руководствуясь картинкой, которую показывал воздушный разведчик. Никто не успел еще ничего понять, а клешни манипуляторов уже схватили и Хорригора, и Аллатона. И потащили к выходу из кабака – без нанесения телесных повреждений, но достаточно жестко, не позволяя магам сопротивляться. Впрочем, они не делали никаких попыток вырваться из крепких объятий и, кажется, даже вообще не сообразили, что происходит.

Манипуляторы, изогнувшись, забросили магов в открытый бортовой люк и втянулись под броню. Воздушный разведчик выскочил из «Богемы» вслед за ними и юркнул в свое гнездо.

– Едем в гостиницу, коллеги! – провозгласил Бенедикт Спиноза и включил двигатель. – Устраивайтесь в креслах и отдыхайте.

Но до кресел в башенном отделении маги не добрались. Они уселись на полу в коридоре, с трудом держа глаза открытыми и стараясь понять, что же это такое было.

– «Богема»… это такая «Богема»… – едва ворочая языком, произнес Хорригор и попытался воздеть палец к потолку. – Ну просто транс… цен… дентально!