Владимир Корн - Везунчик Леонард. Черный Корсар

Вся предыдущая жизнь приучила меня к тому, что вещи всегда должны быть собраны. Ведь зачастую случается так, что приходится внезапно спасаться. Не изменил я своей привычке, и неожиданно став легендарным пиратом. Правда, забирать мешок с вещами мне и в голову не пришло: оружие куда ценнее тряпок. То же касалось и нарядов Рейчел. Уже на пороге каюты на миг застыл. Как будто бы не осталось в ней такого, ради чего стоило рисковать жизнью больше, чем следует.

За это время корабль уже полностью успел утонуть. Перед тем как всплыть, я проводил его взглядом, заодно пытаясь увидеть тробора. Разглядеть мне его не удалось, и все же я прощально махнул рукой. Вдруг, погружаясь в вечную тьму, он заметит мой жест и что-нибудь дрогнет в шестеренках его внутренностей или что у него там?

Первым, что я услышал, вынырнув, было:

– Не трогайте его! Одни боги только и знают, что он выкинет в следующий миг. А если то же, что и на «Гливленской розе»?!

Поначалу я решил, что фраза Алавира относится к Головешке. Только непонятно было, в какой связи она произнесена. Затем увидел то, после чего все вопросы отпали сами собой. На носу шлюпки на одной лапке, устремив две другие к солнцу, стоял уже оплаканный мною Гаспар. Вообще-то ему следовало бы свалиться в воду, но обычная логика по отношению к этому механизму неприменима.

Тогда-то мне стали понятны и слова Алавира: если тробор увеличит свой вес так, как он сделал это на борту спасенного нами корабля, шлюпка утонет со скоростью упавшего в воду чугунного утюга.

– Лео, ты живой! – обрадовалась моему появлению Рейчел. – И боги бы с этими перстнем и шкатулкой, тебе вообще не следовало ради нее рисковать, – добавила она после того, как перстень оказался у нее на пальце, а шкатулка – у самых ног. – Особенно ради шкатулки.

Сейчас! Если дела пойдут дальше так же, как идут они сейчас, те драгоценности, которые в ней хранятся, мне за целую жизнь уже не купить!

– Господин Леонард, а в мою каюту вы не успели заглянуть? – робко поинтересовалась Мэри. – Там у меня на столе с краешка сережки лежали. Такие, знаете, с висюльками. А на каждой висюльке – по гранатику. Нет?!

Мэри смотрела на меня с такой надеждой, что, не будь у меня характер как кремень, я тут же нырнул бы снова вслед за опускающимся в бездну кораблем, чтобы исправить свою оплошность.

– Нет.

– Жаль! – огорченно вздохнула она. – Они мои любимые.

– Не расстраивайся, – сказала ей Рейчел. – Я тебе другие подарю. Те, которые тебе так нравятся и которые ты все время тайком примеряешь.

– Правда?! – вместо того чтобы смутиться, обрадовалась Мэри.

И восторга в ее голосе было столько, что становилось понятно: ради этих сережек она согласна пережить кораблекрушение снова. Хотя и беспокоиться Мэри особенно было не о чем: шлюпка наша надежна, а остров Тересса, к которому мы так стремились, виднелся на горизонте. Если, конечно, наш навигатор виконт Антуан снова не ошибся в своих расчетах. «Немного недотянули», – подумал я, переваливаясь через борт шлюпки, чтобы тут же оказаться в объятиях довольной Рейчел.

Другие выглядели куда более мрачно, особенно дю Эскальзер. Виконт выглядел воплощением горя в связи с безвозвратно утерянными записями, на которые он потратил столько сил и фантазии.

«Интересно, когда выяснится, что я – это не я, то есть не Черный Корсар, это даст ему облегчение или, наоборот, только усугубит горе? – размышлял я. – С одной стороны, чего жалеть труд, если теперь он никому не нужен. Но ведь с другой – объем работ виконтом проделан поистине колоссальный! Тут поневоле пожалеешь, а то и вовсе в депрессию впадешь».

Несмотря на изменившиеся обстоятельства, откладывать признание было нельзя. Не пройдет и нескольких часов, когда мы ступим на землю прибежища пиратов всего мира – Терессу. И уж там точно найдется человек, а то и несколько, которому приходилось плавать под командованием знаменитого пирата. Хотя, возможно, и не найдется: Алавир на этот счет абсолютно спокоен, и он не раз об этом говорил. Но сделать признание обязательно надо!

«Пора. Сейчас или никогда!»

Вначале я пододвинул поближе к себе арбалет, заодно убедившись, что он заряжен. И еще проверил, как легко выходит из ножен кинжал. Положил рядом с собой обнаженную саблю: ей в любом случае лучше обсохнуть после пребывания под водой. Потрепал по холке пса Барри – вот на кого у меня особая надежда! Посмотрел особенным взглядом на Блеза: приготовились! На Головешку смотреть не стал, ибо толку от него, с его-то владением шпагой, даже если он правильно истолкует мой взгляд, будет ноль. И в тот самый миг, когда все уже было готово, Казимир спросил:

– Что будем делать, капитан?

– Что-что… Грести веслами, покуда не догребем, – буркнул Алавир. – Кстати, как у нас там с веслами?

Весел оказалось только одно, после чего шкипер сурово воззрился на Стерка. Именно тот отвечал за то, чтобы в спасательной шлюпке всегда был полный комплект: весел, питьевой воды, галет. И даже рыболовные снасти, которые являются непременным атрибутом выживания после кораблекрушения.

Стерк виновато пробормотал:

– Весел с самого начала одно только было. Зато галет – двойной запас. А удочек – целых четыре!

Алавир лишь зубами скрипнул: за время плавания Стерк мог бы сколько угодно весел выстругать.

– Галетами много не нагребешь, – справедливо заметил Блез. – Жаль, мачты с парусом у нас нет: ветерок попутный, куда быстрее добрались бы.

Пришлось на время неприятный для меня разговор отложить, чтобы решить куда более насущные проблемы.

– Мачта-то у нас как раз имеется.

– Откуда? – Стерк на всякий случай посмотрел на то место, где она должна стоять.

– Тробор своими конечностями вполне ее сможет заменить, – пояснил я.

Все дружно уставились на Гаспара, который продолжал стоять на носу шлюпки все в той же позе.

– Блестящая идея, капитан! – одобрил мой замысел Райан.

Все одобрительно зашумели, а виконт дю Эскальзер огляделся по сторонам в поисках листка бумаги и карандаша, которые все время нашего плавания постоянно были у него под рукой. Тут он сообразил, что отныне писчих принадлежностей у него нет, и лицо его перекорежило, как от жесточайшего приступа жесточайшей мигрени.

– Вот только что использовать вместо паруса? – задумчиво поскреб шею под бородой Гайат.

– Одежду, что же еще? – вместо меня ответил Казимир, на что я одобрительно кивнул: мысль верная!

После чего все взоры переместились на Рейчел с Мэри. Если снять с них платья, вполне можно соорудить парус. Больше взоров было обращено все-таки на Рейчел, поскольку Мэри, в силу своей крайней молодости, толком еще не набрала так приятных мужскому взору округлостей в нужных местах.