Владимир Корн - Везунчик Леонард. Черный Корсар

Откладывать спасение дальше было нельзя.

– Так в чем же ваша проблема? – наконец-то подал голос практически все время молчавший я. – Сместился груз?

– Сместился, – кивнул капитан. – Хуже того – при этом разошлись доски обшивки, и в трюм поступает вода, которую мы не успеваем откачивать. Но самое плохое в том, что мы не можем завести пластырь.

– Почему не можете? Что-то мешает?

– Груз, от удара которого доски и разошлись. Он теперь торчит из пробоины.

– Но вы же сами утверждали, что груз у вас койр. Какой может быть удар от кокосовых волокон?

– Под койром складированы металлические балки. Они-то всему и виной!

– Да уж, ситуация выглядит безнадежной, – задумчиво протянул Алавир. – Куда логичней было бы их ограбить, а не пытаться спасти.

– Ну а я о чем говорю! – обрадовался Головешка. – Койр нам хотели всучить!

– Значит, основное для вас – это убрать балки, чтобы завести пластырь? – уточнил я у капитана.

– Истинно так, – кивнул тот. – Со всеми остальными проблемами мы легко справились бы и сами.

– Лео, ты что собираешься делать? – тревожно спросила Рейчел, завидя, как я скинул с себя рубаху.

– Помочь им. Но для этого нужно посмотреть поврежденную обшивку под водой.

– Как-нибудь по-другому нельзя? Чтобы не выпрыгивать за борт, где полно акул?

Эти хищницы, словно предчувствуя, что «Гливленская роза» вскоре утонет и можно будет поживиться, так и рыскали вокруг.

– Например?

– Например?.. – Рейчел обвела взглядом вокруг себя и увидела тробора.

Он, успев перебраться на борт соседнего корабля, занялся тем, чем всегда и занимается, оказавшись в новой для него обстановке, – исследованием. За это время Гаспар побывал и на мачтах, и внутри корабля, откуда доносились звуки откачивающих забортную воду, работающих на износ помп. Теперь тробор оказался на баке, для чего-то там застыв.

– Например, послать под воду Гаспара, – предложила она. – Уж ему-то акулы точно ничем не грозят!

Впору было бы улыбнуться наивности Рейчел, но в голову мне пришла и прочно поселилась весьма неглупая мысль.

– А еще лучше – Райана, – сказал Алавир. – Считаю, что с осмотром он справится. Но даже если его сожрут акулы, потеря невелика.

Райан, заслышав слова шкипера, на всякий случай спрятался в «вороньем гнезде» с головой.

– Гаспара, говоришь… – пробормотал я, отмахиваясь от предложения Алавира. – А ведь это шанс! Может быть, и не самый большой, но он есть.

Вообще-то согласно морским традициям, когда капитан поднимается на борт чужого корабля, ему положено оказывать некоторые почести. По крайней мере, предоставить трап для восхождения на борт. Но мне было не до всех этих знаков вежливости, поскольку время не ждало. И потому, не колеблясь, я прыгнул на борт «Гливленской розы», успев предупредить:

– Это не абордаж, оставайтесь здесь. Потребуется помощь – позову.

Оказавшись на соседнем корабле, сразу же направился в нужную мне точку, после чего щелчком пальцев подозвал к себе тробора. Теперь оставалось самое сложное: каким-то образом ему объяснить, чтобы он увеличил свой вес. Логика моя была проста. Если утяжелить уцелевший борт, поврежденный поднимется из воды. Весь риск заключался в том, что сам корабль при этом может утонуть. Помимо того, оставался открытым вопрос: хватит ли тробору веса, чтобы накренить корабль в нужную сторону? Но во всем остальном я посчитал свой план безупречным.

На пинасе, видно, хорошо запомнили рассказ о моих недавних приключениях, и мое воссоединение с тробором вызвало у команды торговца настороженность, но мне было не до того.

– Гаспар, – ласково сказал я, а именно такие интонации воздействовали на него лучше всех других, – сделай милость, помоги мне немного. Нет, захватывать этот корабль мы не собираемся, но, если ты увеличишь свой вес, появится возможность его спасти.

Теперь следовало вручить ему пряник, и потому я добавил:

– Увеличь его, и клянусь – ты сможешь находиться в нашей с Рейчел каюте до самого прихода на Терессу, – до прибежища пиратов оставалось меньше недели пути, и потому на эту жертву со своей стороны я пошел легко. – Ну так как?

Естественно, механизм безмолвствовал.

– Понимаешь ли, какое дело… – добавил я в голос проникновенности. – Мы имеем возможность этих людей спасти. От разорения, неприятностей, позора, а возможно, и от самой смерти. Согласен: если корабль утонет, они пересядут в шлюпки. Проблема в том, что до ближайшей земли им грести и грести, и за это время с ними может случиться все что угодно. Но даже если им все же удастся благополучно добраться до суши, где гарантия, что они не окажутся пленниками дикарей? Тогда эти люди погибнут точно. И не исключено, что их попросту съедят. А ведь их дома ждут семьи. Всякие там жены, матери, малые детишки… Которые будут горевать о потере своих кормильцев. Но!.. – повысил я голос. – Этого можно избежать. И тебе всего-то нужно повысить свой вес!

– Лео, да что это ты с ним цацкаешься?! – проходя мимо, сказал Головешка, который, несмотря на мой строгий приказ, успел оказаться на борту «Гливленской розы» и теперь занимался тем, что инспектировал ее трюмы. – Приложи по нему как следует ногой! Так лучше всего до него доходит. Сам же говорил.

– Не слушай его, – наградив Теодора зверским взглядом, от которого тот шарахнулся в сторону, в очередной раз воззвал к тробору я. – Он что попало мелет. Прошли те времена, когда я, не отдавая себе отчета, тебя пинал. Сейчас ты у меня на втором месте после Рейчел, Блеза и Барри. Ведь мы же с тобой друзья? – Механизм в очередной раз промолчал. – Ну а коли друзья, выполни мою небольшую просьбу: стань тяжелее.

Рейчел всегда утверждала, что характер у меня тяжелый и к тому же невыдержанный. В чем-то она права, поскольку, истратив все слова убеждения, я начал приходить в ярость. Медленно, но неумолимо.

– Гаспар, – едва сдерживаясь, сквозь зубы процедил я, – тебе что, трудно ненадолго сделаться очень тяжелым? Не думаю, ибо ты становился таким множество раз, причем в самый неподходящий момент. Так почему не стать тяжелым, когда момент самый что ни на есть подходящий?!

Тробор как ни в чем не бывало стоял себе на одной лапке, размахивая перед собой двумя другими. И тогда я его ударил. Изо всех сил, как в самом начале нашего с ним знакомства.

У любого корабля борта не заканчиваются на уровне палубы. Нет, они продолжаются еще на некоторую высоту. Так сделано для того, чтобы во время шторма, когда палуба становится скользкой от захлестывающих ее волн, а корабль постоянно кренится, моряки не выпадали за борт. Называется это продолжение фальшбортом. Именно он и спас меня от падения за борт.

Потому что в тот самый миг, когда я взвился в прыжке, чтобы с разворота вонзить свою ударную ногу в бок тробора, корабль резко накренился. Но не в поврежденную сторону, что стало бы для него гибелью, – в другую. Это означало одно: тробор наконец понял, что от него требуется.