Кайл Иторр - Золотая лихорадка [СИ]

– Тот же аргумент могу привести и я.

– Ваше время стоит дороже.

– В таком случае, сеньор Владимир, не будем его более тратить. Ваши условия?

– Условия простые, – задумчиво сообщаю я. – Полчаса на сборы нам хватит, однако главный вопрос в безопасности сделки... Сто пятьдесят тысяч экю, сеньор Антонио, меньшее было бы преступлением. Наличными, готов взять пластик или золотые монеты Ордена, слиткам после одного прошлогоднего случая не доверяю. – Кстати, чистая правда, и все, кто в курсе, также поспешили перебросить капиталы на банковские счета, а в кубышке на черный день если что и хранить, то монеты либо банкноты. – И одно условие, нас оно обезопасит, а вам позволит сохранить секретность сделки.

– Какое условие?

– Которое позволит нам спокойно покинуть зону испанской юрисдикции, не проезжая через Мадрид. Соответственно и той старательской шатии ни слова.

– Но купчая оформлена через банк.

– Полагаю, любых мадридских крючкотворов устроят передаточная надпись на купчей и собственноручно написанное заявление о продаже. Впрочем, их вы наверняка знаете лучше меня и вопрос этот сможете уладить сами.

Сеньор Антонио хмыкает и, опираясь на трость, резко поднимается.

– Договорились. Пятьдесят тысяч задатка сразу, еще сто будет через два часа. Устраивает?

– Конечно.

– Но золотой песок я забираю с собой прямо сейчас.

Читай: проверю, что вы там намыли, а то знаем мы этих любителей. У Джека Лондона старатели-профи на глаз свободно определяли процент примесей в добытом золоте, но в нынешние времена есть оборудование, которое сделает это быстрее и точнее.

Изображаю борьбу с жабой, все же золотого песка в мешочке почти на две тысячи экю, каковые в сумму сделки отдельно не войдут, и киваю.

– Договорились, сеньор Антонио. Мы пока соберем все необходимое, и ждем вас.

К выходу испанца провожаю уже я; Ингольв, конечно, товарищ матерый и тоже умеет делать бесстрастную "покерную" морду, но лучше я сам. Короткий приказ, здоровяк-телохранитель, помедлив, добывает из глубин "субурбана" аккуратный сверток. Под оберткой – перехваченные резинками стопки банкнот гибкого пластика. Пять синих (двадцатками, по тысяче в каждой пачке), две оранжевых (полусотнями, соответственно по две с половиной), четыре зеленых (сотнями, по пять тысяч) и две желтых (двухсотками, по десять тысяч). Две пачки на выбор пересчитываю – сходится, а о фальшивомонетчиках, способных подделывать пластиковые купюры орденского образца, я пока еще не слышал. Что не "кукла", и так вижу.

Тринадцать пачек, общим весом примерно кило с четвертью. Пятьдесят тысяч экю. Держал я в руках суммы и посолиднее, не спорю, но ощущение все равно приятное.

– До скорого свидания, сеньор Владимир, – садится Янес в машину. Закрывает дверцу, но тут же опускает тонированное стекло и сообщает: – Мануэль с ребятами пока задержится здесь, постережет ферму... от незваных визитеров.

– Не возражаю, – только и могу ответить я. А если б и возражал, так что? Правильно.

Сеньор Антонио отдает несколько распоряжений по-испански и закрывает окошко. Разговор окончен.

Через несколько минут белый "шеви" в сопровождении одного из "гелендов" скрывается вдали. Трое охранников остаются сидеть в немецком внедорожнике, открыв дверцы настежь. Из мощной магнитолы на версту вокруг гремит "Раммштайн".

Пожалуй, это единственный плюс ситуации: что-нибудь расслышать сквозь тяжелый тевтонский металл людям сеньора Антонио весьма проблематично.

Одно слово по ходиболтайке Ингольву – и очередь из двух "браунингов" накроет "геленд", со ста метров из станкача не промахнуться, а тачка-то не бронированная, не выжить им. Пистолет при мне, добить смогу. Дальше мы загружаемся в "вольву" и сматываем удочки, пятьдесят штук в кармане, а "Каса-Дорадо" по всем документам остается собственностью Ингольва, поэтому даже если Янес рассердится за такой наш нехороший поступок и пустит на опустевшую территорию "красного петуха" – ну сгорят сараи да колючки периметра, велика важность. Грабить все равно нечего, а единственный золотой песок, который был на этой земле, сеньор Антонио с собой и увез, больше просто нет. Я действительно возился несколько дней с промывочным каскадом, всеми этими усилиями там намылось с половину чайной ложки темных тяжелых крупинок. Возможно, та самая помесь свинца с сурьмой, и уж всяко не золото.

Откуда тогда у нас золотой песок? Оттуда же, откуда и золотые монеты, которыми оплачен участок и работа строителей. Там же позаимствована и спарка "девятнадцать-семнадцать". Инвентарь, работающий на общий расклад. Сорок тысяч, кстати, нужно будет вернуть в казну Испанской республики, ну или переписать в госсобственность владение Каса-Дорадо, которое числится нынче за Ингольвом, – но это можно сделать и позднее...

В общем, пристрелить "охрану" и смыться – можно. Мы уже в плюсах, а сеньор Антонио Янес взят на карандаш конторой комиссара Лоренцо – впрочем, если и нет, Ингольв свободно может связаться отсюда с Мадридом, рация у него хорошая, и передать нужные сведенья – дела на пять минут, а у нас останется полтора часа форы, от погони мы успеем уйти. Сомневаюсь, чтобы связей сеньора Антонио хватило на выслать в веерный поиск эскадрилью боевых самолетов, авось хоть один да зацепит... особенно если учесть, что в мадридских ВВС той авиатехники аж две единицы.

Поступать так, однако, я не хочу. Ни эти любители "Раммштайна", ни их босс ничего дурного мне покуда не сделали. Возможно, сделали другим; возможно, они давние и последовательные труженики теневого бизнеса; возможно, у комиссара Рамиреса на каждого досье в два пальца толщиной и материала на три смертных приговора, просто на горячем пока поймать не удалось. Все это возможно – но ко мне ведь не относится, у меня другое задание. В рамках которого сеньору Антонио лучше бы спокойно нас отпустить и принять во владение честно купленную ферму (ну а что купил за четыре цены, так надо уметь торговаться) – и лишь после этого Ингольв передаст в Мадрид условный сигнал, давно подготовленный там материал сдадут на радио и в окрестные газеты, и рванет информационная бомба. В смысле, сперва за золотом дернет толпа старателей: раз сам сеньор Антонио купил золотоносный участок, вроде как "под ферму", значит, золото в холмах Меседа-Оксида действительно есть! – а потом Хуан Педро Васкес Ортега, пресс-секретарь мадридского сената, отдаст в те же самые газеты и на радио вторую часть взрывного материала. Взорвется он диким хохотом всех, кто услышит джеклондоновский сюжет в местном, так сказать, исполнении. А кто сей сюжет узнает, пожалуй, будет веселиться еще больше; впрочем, не это главное. Само собой, ни о каком давлении на правительство Испанской республики со стороны сеньора Антонио со товарищи далее и речи не будет; я бы даже сказал, чрезвычайно сомнительно, что "черные" вообще сохранят свое место в сложившейся структуре. Это ведь им полагается стричь бабло с разновсяких "кроликов", а когда вся страна узнает в подробностях, как их самих опустили на полтораста штук...