Николай Шмелёв - Безмолвие полной Луны (СИ)

— Стояли мы как-то в Югославии. Тогда страну ещё не успели поделить на удельные княжества и называлась она именно так. По сравнению с другими странами социалистического содружества, она считалась богатой. Наша база была в маленьком приморском городке, рядом с Дубровником. В тех местах летом отдыхали на своих виллах и зарубежные туристы.

— На своих? — удивился Ворон.

— Ну, может быть — на съёмных. Не перебивай — не в этом дело, а в том, что они состоятельные клиенты для местного обслуживающего персонала и для торговых точек. Городок маленький, а в нём аж два больших супермаркета: продуктовый и промышленных товаров. И ещё куча поменьше. Так вот, по сравнению с нашими сельпо, это, без преувеличения, выглядело настоящим капитализмом. Там москвичи с питерцами рты разевали не хуже своих менее продвинутых сослуживцев. Ну, ближе к делу. Заходим, как-то раз с мичманом в продуктовый супермаркет, а он был мужик из простых и такого изобилия в жизни не видел. Один набор колбас, развешанных на стене, чего стоил. От толщины с авторучку они медленно возрастали в размерах до полуметра в диаметре, но, его привлекла именно расписная коробка с печеньем. Нагнувшись к моему уху, он с замиранием сердца произнёс: «Смотри, какое красивое печенье! Так бы и съел его, вместе с коробкой!» Я ему посоветовал держать себя в руках. Милиционеров я в городке не видел вообще, но они, как известно, возникают ниоткуда, в таких ситуациях.

— Ничего, — улыбнулся Кот. — Сослались бы на временное умопомешательство.

— В состоянии аффекта укусил пачку печенья? — рассмеялся Чингачгук. — Расписную такую…

Шмель тоже усмехнулся и добавил к сказанному:

— Если бы так получилось, то я даже не могу себе представить последствий этого поступка.

— А почему милиция, а не полиция? — спросил Терминатор. — По-моему, в странах содружества была везде полиция.

— Кроме Югославии, — возразил Шмель. — В Дубровнике видел единственного на весь город милиционера. При нём имелась служебная машина и на ней было чётко написано, на местном языке, «Милиция». Кстати, про рекламу времён поздней перестройки. Присылает мужик в редакцию известного на всю страну журнала этикетку, с вопросом: «Что это такое?» На ней: «Лимонад «Буратино». На клочке бумаги стоит полубоком Буратино-Геркулес. Рожа злобная, а в мускулистой руке заветный золотой ключик, похожий на отмычку от амбарного замка, весом, эдак так, пуда на два. Вылитый покемон. Вот до чего доводят самостоятельные поиски маркетинговых ходов, срисованных вслепую с запада.

Народ посмеялся и стал собираться в дорогу. Небо посветлело и из красного постепенно стало розовым, пока совсем не приняло более привычные цветовые оттенки. Мастодонт долго сверялся с картой, восстанавливая в памяти наиболее превентивный маршрут, пока не указал рукой направление. Вроде бы у него всё сходилось: и с картой, и с памятью, и с компасом, но, он продолжал хмуриться, в чём-то явно сомневаясь.

— Что-то не так? — спросил подошедший Ворон.

— Ты понимаешь — на нашем пути находится нелегальный рыбзавод, а на нём пришлых не любят. Не приветствуются там посторонние глаза и уши… Придётся сделать крюк…

— Что это за нелегальный рыбзавод? — удивлённо поинтересовался Шмель, чуть не ошалев от услышанного.

— Огромные бассейны, — пояснил Лектор. — На них выращивают ценные породы рыбы: озёрную форель, осетров и некоторые другие виды.

— А почему нелегально? — засомневался Лис.

— Потому что условия такие, — ответил Терминатор. — Когда потребитель узнает, откуда балычок с чёрной икрой, то… Ну, сами понимать должны. А растёт здесь рыба на удивление хорошо.

— Ну ясно, — усмехнулся Бегемот. — Кормление форели с лопаты. Мужика, вместе с ней, чуть на дно не утащило. Хорошо что черенок сломался…

— Примерно так, — улыбнулся Диплодок. — В водоотводном канале живут сомы. Все угрожающих размеров, которых там зовут по именам. Идущие на службу люди подкармливают их батонами…

— А откуда взялись огромные бассейны, — поинтересовался Крот у новых знакомых, — неужели сами копали?

— Это бывшие отстойники, — пояснил за всех Лектор. — И прочие гидротехнические сооружения.

Оставив нелегальных, а от того нервных рыбоводов в стороне от своего маршрута, приятели плюхали практически по неизведанным болотным тропам. От этого пришлось сделать изрядный крюк и все порядком устали. До города было ещё далековато, но и привала в плавнях больше никто не желал. Привкус протухлой воды до сих пор стоял во рту, заставляя постоянно сплёвывать. Кот без конца об этом напоминал, зачастую в самых непристойных выражениях. Барбариска на него гневно косилась, а Шмель вспомнил старую бабушкину поговорку:

— Не хай воду, а не то обдрищешься!

— Ой, судя по запаху, уже начинается, — подхватил дружескую подколку Чингачгук.

Жёлтое солнце окончательно разогнало багровый окрас на небе, когда сталкеры постепенно выходили на сухие места. Отдельные лужицы и оазисы тростника были ещё часты, но уже во всём чувствовалось приближение твёрдой земли, а когда стали встречаться группами корявые деревья, товарищи поняли — их болотные мытарства закончились.

Городские улицы утопали в зелени. Она здесь буйствовала, стараясь занять все доступные места. Росла она и на кирпичных стенах, укореняясь даже на самом маленьком комочке земли, ветром надутого в расщелину. Бесхозный город поглощался растительностью не хуже, чем его брошенные собратья в тропических дождевых лесах. «Не едина ли судьба и тех и этого?» — подумал Шмель, но, вслух свою мысль выражать не стал. «Почему бы и нет», — проскрипела в мозгу вторая извилина. Упёршись в серое здание, автор скорбных мыслей обречённо прочитал название, некогда государственного заведения. «Мля — прачечная,» — простонала третья мозговая извилина. «Этот город над нами издевается!» — возмутилась четвёртая. «Как некультурно!» — мысленно, но хором, прокричали пришельцы, независимо друг от друга. Решительно дёрнув ручку на себя, Ворон, не менее решительно, вошёл в рабочее помещение. Он решил для себя раз и навсегда покончить с неопределённостью, насчёт устройства подобных заведений, так как ни разу в них не был. К слову сказать, приёмные пункты теперь находятся далеко от мест постирушек… Огромные стиральные машины стояли в ряд. В их барабаны можно было запихать всех пришедших сюда сегодняшним днём, вот только электричества не было, чтобы провернуть содержимое. Вестибюль прачечной оказался скучнее — он был пуст. Отделанные кафелем стены навевали скуку, и Вова не менее решительно, чем вошёл, покинул заведение. Удовлетворив своё любопытство, он теперь находился в растерянности, относительно того, куда сейчас направить стопы. Ларисе нетерпелось немедленно бежать в КБО, остальные, относительно дальнейших действий, не имели вообще никакого мнения, а вот новые знакомые советовали не торопиться, а осмотреться вначале. На вопрос Лиса, почему нужно партизанить, Диплодок ответил просто: