Андрей Чародейкин - Космофлот: Война и миры [СИ]

Вор не гнёт спину на хозяев в их хозяйстве — это «западло». Вор берёт то, что плохо лежит, и столько, сколько ему нужно. Обворовать хозяев — дело благое, ибо их богатство — не праведно нажито. Обворовать лохов — не предосудительно, ибо лохи сами выбрали себе рабское ярмо. В то же время, вору «западло» наворовать много и жить в роскоши.

В общем, типичный анархизм. Только с той разницей, что вор — не революционер. Не видит вор смысла революцию затевать за освобождение от власти «хозяев». Лохов освобождать бесполезно, ибо их рабское ярмо — в их душах — его с лохов не снять никому, кроме, разве что, самого лоха. А воров освобождать — тоже смысла нет — воры и так свободны, ибо свободны их души, и не отнять ту свободу никакому прокурору.

Так и получается, что с одной стороны воры — как истинные анархисты — за свободу от всего того, что объявляет своим врагом освободительная армия: против власти метрополии, против власти жадных банков с их подлыми кредитами, и против власти лживой пропаганды.

А с другой стороны воевать-то воры не собираются.

Капитаны боевых кораблей освободительной армии брать воров в свою команду всё же берут: и людей не хватает, и воры, как правило, это сильные духом люди — слабый просто не выдержит жизни «по понятиям». Но берут капитаны в команду воров крайне неохотно: команда боевого корабля должна действовать как единый организм, чётко отрабатывать приказы, — а это не то дело, к которому подходит воровской менталитет.

Командор Волк положил себе простой критерий для выбора, брать человека в свою команду, или не брать.

— Зачем ты здесь? — прокричал командор снова, обращаясь уже к стерве и красавчику.

— Ради свободы! — ответила женщина.

— А я… — начал что-то говорить красавчик, но поперхнулся от её тычка локтем в рёбра, и закончил, повторив слова своей спутницы: — тоже! Я свободу ищу!

Командор и оба его бойца отступили, сразу же скрывшись в темноте недр шаттла, а перед женщиной и красавчиком откуда-то сверху свесились две верёвочные петли. В то же мгновение десантный шаттл начал быстро задирать тангаж. Женщина сразу же продела руку в веревочную петлю, а второй цепко ухватила красавчика под локоть.

Оба же вора с накренившейся аппарели свалились, и мгновенно скрылись в клубах пара и дыма за бортом. Командор Волк придумал простой тест, и выбери «фортовые» другое слово для ответа…. но в истории сослагательного наклонения нет.

В следующую минуту десантная аппарель закрылась. А внутри шаттла зажегся электрический свет. Стерва с красавчиком прошли внутрь и снова оказались перед командором Волком.

— Мне в команде нужны те, кто быстро соображает, — сказал командор красавчику, — потому что в следующий раз ценой твоей растерянности будет не только твоя жизнь, но и жизнь всего корабля и команды!

— Под твою ответственность! — заявил командор женщине, и наконец, объявил им обоим: — Вы приняты, бойцы!

— Ну, нифига себе, у вас собеседования! — пробормотал красавчик, потрясённый всем случившимся. Но пробормотал вполголоса, не желая злить командора. Теперь уже своего командора.

Несколько условных суток фианский корабль «Песнь о доме» летел к первой планете. Крейсер хищников не отставал, но и не приближался. Время от времени хищник заходил на короткий прыжок, и фиане тут же выполняли маневр уклонения.

Звезда «Звон лопнувшей струны» теперь стала ещё ближе, и её ветер, её дыхание, теперь ощущалось довольно отчётливо. С такого расстояния циклопические размеры звезды и мощь её гравитационной воронки действовали на фиан подавляюще. А первая планета системы всё так же смотрелась сморщенной обгорелой головешкой, и желания искать на ней гостеприимства не вызывала.

Сеансы связи между кораблями фиан «Песнь о доме» и «Смелый свистун» стали регулярными и продолжительными. Капитан Абуксигун рассказывал об аномалиях первой планеты. Рассказы эти были настолько удивительны, что однажды капитан Нелнишнош воскликнул:

— Вас послушать, друг мой, так этот планетоид выглядит творением иного разума, а не планетой! Эдакий искусственный комплекс, возможно, э…, комбайн по добыче материальных ресурсов из звёздного ветра! Древний примитивный планетолёт, когда-то остановившийся у этой звезды, что бы подзаправиться!

— Вот как! — удивился Абуксигун. — Вот как оно выглядит со стороны, да? Хм. Возможно, я не мастер рассказывать… но, знаете что? Тут, на месте, мне на ум приходит совсем иная гипотеза.

— И какая же?

— Не сочтите меня спятившим, уважаемый Нелнишнош, но иной раз мне мерещится, что мы внутри гигантского существа…

— Существа? Вы… Вам кажется, что этот… планетоид — живое существо?

— Нет, что Вы! Я, простите, неверно выразился. Мне тут кажется, что этот планетоид — мёртвое существо, которое живым было пару-тройку миллионов лет назад. Возможно. Слишком уж тут всё… и переходы эти…

— Даже так! Вы не перестаёте меня удивлять, Абуксигун. Я всё сильнее жажду ступить, наконец, на эту загадочную планету! Возможно, мы могли бы задержаться ради исследований…

И тут на Аритайю накатила тяжёлой волной чужая злоба, такая плотная, что девушка едва не потеряла сознание!

— Берегитесь! — услышала она крик первого офицера наблюдения, — Хищники атакуют!

Сквозь затопившую сознание девушки-сенсорика волну чужой злобы ярко «засияло» злорадство.

Ловушка!

Аритайя почувствовала, как где-то совсем рядом с их кораблём выходит из короткого прыжка фрегат хищников. Девушка обмерла, затравленно наблюдая, как надвигается холодная тень фрегата, настолько же явная для сенсорика, как если бы была видимой. Аритайя не столько сама поняла, сколько уловила в чувствах злорадствующих хищников: с самого начала этой погони жуткий крейсер «Потрошитель» не был охотником, а играл роль загонщика. А вот этот фрегат их теперь наверняка прикончит!

— На семь и пять по шестой спирали в нижней четверти! — чётко, быстро и громко докладывал первый офицер наблюдения. — Скорость около двух вторых! Один семьдесят четыре! Начинает торможение маршевым!

— Готов атаковать! — Аритайя дополнила рапорт старшего.

— Уклоняемся! — приказал капитан Нелнишнош.

Поздно.

Удары по корпусу прогрохотали оглушающе громко. Сигнальный пульт покрылся россыпью красных аварийных отметок.

— Ход? — крикнул капитан, стараясь перекричать грохот и скрежет. В подобной ситуации критически важно было сохранить ход. Было логично ожидать, что хищники постараются повредить двигатели.

— Есть ход! — отозвался сквозь сжатые зубы красный от напряжения пилот.

Грохот по обшивке прекратился.