Андрей Чародейкин - Космофлот: Война и миры [СИ]

Наглое насекомое уселось на забрало гермошлема Аритайи прямо перед правым глазом. Девушка согнала наглеца щелчком пальцев, и заметила:

— Если там нет гнуса, я буду рада переселиться в холодное заполярье.

— Значит, записываю тебя в добровольцы, — улыбнулся ей отец.

Нельзя смотреть на небо. Нельзя смотреть на звёзды. Поднимать лицо к небу — значит рисковать привлечь к себе недобрый взор из бездны. Аренк прекрасно знал, что космос — это мёртвая бездна, наполненная лишь мраком и предвечным злом, в котором обитают космические чудовища. Да и как не знать, когда все взрослые ворчат об этом всю твою жизнь, с самого младенчества, и родной отец среди них — первый ворчун!

Арек лежал на спине, и смотрел на звёзды. Он вглядывался в бездну предвечного мёртвого мрака, и душу его, как обычно в такие часы, наполняло ощущение прикосновения к сказкам древним и жутким, скрывающим от беглого взора смертных великие тайны. Завораживает.

Вот, ползаешь весь день: то одно надо сделать, то другое, то взрослым надо помочь, то наоборот — малышам, то куда-то сбегать, что-то принести, то унести. Оглянуться не успеешь, как день прошёл. И оглянешься — серое всё вокруг, обычное, простое. А поздним вечером поднимешь глаза к звёздному небу — и покажется сразу, что всё вокруг совсем не так просто, как кажется днём, в суете дел. Вот же ужасные демоны, злобные порождения предвечного мрака — только голову поднять! Вот и чёрные пики Огненных Гор, что скрывают священные Пещеры Завета, вон и сизые дымы вулкана Охтырдыж тянутся к небесам, как и тысячу лет назад, скрывая от звёзд урочище, где «Последние» устроили свои схроны.

Стоит поднять открытые глаза к звёздам, и мир вокруг меняется. Оживают старинные легенды. И мнится потрясённому уму, что в жуткой бездне космической тьмы — своя потаённая жизнь. Далеко не такая простая, как представляют знакомые с детства страшные сказки. Завораживает.

Арек лежал на толстом одеяле из шерсти мурока, и считал звёзды. И не досчитывался! Недосчитывался всего одной, но самой важной. Как минимум час назад она должна была подняться над горизонтом, слишком быстрая, слишком живая среди недвижимых холодных огней вечности. Сейчас она должна была бы гореть во-он там! Но не поднялась. Не горит. Почему? А вторая должна появиться ближе к рассвету и сильно восточнее.

Звездочёт племени Последних, прабабушка Уна, учила, что именно быстрых звёзд следует бояться. Звездочёт должен считать бегущие среди холодных звёзд глаза демонов ночью, что бы днём, когда звезд не видно, точно предсказать, когда над горизонтом поднимается очередной злой глаз. Да. Ведь эти бегущие звёзды — глаза демонов космической бездны. От них следует скрываться всякому, кто хочет остаться в живых. Потому Последние и остались последними, что прочие попались демонам на глаза.

Вообще-то в Великих Тундрах целых три племени называют себя «Последние». Вот, было, говорят старики, когда-то давно, целых четыре племени «Выжившие» — и все их путали, и сами они путались. Однажды собрались их старейшины, и порешили сменить племенам имена. И стали племена: «Живущие», «Живые», «Живчики», и — у четвёртого старейшины, видать, с фантазией было то ли плохо, то ли слишком хорошо — «Немёртвые».

Вот и «Последние», сказывают старики, собрались однажды, и порешили поменять племенам имена. Долго думали, спорили, и смеялись над вариантами, но три приличных имени трём своим племенам придумать не смогли. Смогли только два. И тогда кто-то предложил, что бы одно из трёх племён осталось бы со старым именем: — «Последние». Так и порешили. И с тех пор есть в Великих Тундрах три племени: «Последние», «Последние», и «Последние», потому что каждый старейшина решил, что именно его племя оставит старое имя. А ещё раз собираться не стали, что бы совсем не рассориться.

Но Арек из Последних сейчас думал вовсе не об этом. Арек из Последних сейчас вглядывался в бездну космоса, и в душу его вползал холод и мрак, из-за исчезновения бегущей звезды. Старейшая среди Последних, Уна рассказывала, что раньше бегущих звёзд было больше. Во времена прадеда её прадеда бегущими звёздами небо было полно так, как кишит рыбой волна прибоя в дни нереста. Из века в век глаза демонов гаснут. И в день, когда погаснет последняя бегущая звезда, как гласит Завет предков: — кончится само время. Сам Арек застал над горизонтом только две бегущие звезды. И обе из ночи в ночь повторяли свой путь по небу с завидной точностью. И Арек принимал этот факт, как само собой разумеющееся. Бег двух бегущих звёзд казался ему вечным. И вот, вечность вдруг разом кончилась. И ничего вокруг не изменилось!

Юноша был совершенно уверен в том, что точно помнит Завет: — «А в час, когда последняя бегущая звезда погаснет — конец времени». И чем дольше он думал об этом, тем мрачнее казалась ему эта странная, туманная, и не логичная фраза: «конец времени». Что имелось в виду? У кого-то из старейших часы встанут? Или весь мир — весь, сколько его ни есть — замрёт, замёрзнет, словно скованный мёртвым льдом, и… всё?

Какой это, нафиг, завет? Завет — это когда что-то тебе наказываю предки, что-то вроде: — «не разводи костра на открытом месте, дабы не накликать беду», — есть чёткая рекомендация, чего делать нельзя. Или: — «…тогда лей воду в жерло Охтырдыж, дабы поднялся к проклятым небесам белый дым!» Ну, да — нифига не понятно: ни зачем этот белый дым, ни кому какая с того польза может быть — не понятно. Но хоть и странная, но рекомендация есть! А тут: «конец этому времени» — и всё?! А делать-то что? Бежать куда? Может, хотя бы, сходить на гору Завета, притащить камень потемнее прочих окрасом, и кинуть в море? Тоже толку никакого, но хотя бы выглядеть будет мистически.

Вот, не подымится к утру над горизонтом и вторая бегущая звезда — и что тогда? Выйдет старейшая Уна, ударами в свой старый ржавый чайник созовёт народ, и объявит всем: — «Всё, фиане, время кончилось!» — так что ли? И что дальше? «Всем спасибо, все свободны!»?! Хорошо бы. Но нет во всех Великих Тундрах племени под названием «Верящие в счастливый исход». Может, и были когда-то такие, да видать, не выжили, и даже памяти о себе не оставили. Так что, что бы ни загадали древние предки под фразой «конец времени», одно ясно: жди беды.

Сам же Аренк, чем дольше об этом думал глядя на полную звёзд бездну тьмы над головой, тем больше склонялся к мнению, что «конец времени» должен приоткрыть некие древние космические тайны…

— Аренк! — раздался вдруг грозный голос отца, словно демоническая труба, возвещающая вселенские беды: — Позор на мою голову! Где тебя носит! Сколько раз, бесстыжие твои глаза, сколько раз я должен повторять тебе простую мысль, что бы до тебя, наконец, дошло?! Нельзя смотреть на звёзды! Немедленно в схрон! Сию же минуту!