Борис Миловзоров - Дорога в Эсхатон

— Шикарное наследство тебе от него досталось!

— Здесь его самые важные лаборатории были.

— И сотрудники через зеркало на работу ходили?

— Нет, конечно, есть проход попроще.

— А сейчас почему пусто?

— Места мало, я в горах новый исследовательский центр построил. Мы же с тобой там были.

— Ах, вот ты о чём? Значит и там есть подземелья?!

— Георг, зачем тебе моей рутиной голову забивать? Я же от Смита не только наследство получил, но и кучу исследовательских программ, вот ими и занимаюсь. Всё, пришли.

Они остановились у последней двери. Пилевич поколдовал над маленькой панелью на стене, внутри что-то лязгнуло, дверь медленно отворилась и оказались на пороге круглого зала с огромным прозрачным кубом посредине. Больше здесь ничего не было, даже мебели. Внутри куба на треноге стояла большая металлическая коробка, а над нею висело черное пятнышко, от которого веяло тьмой. Были в нём и следы арианского зелено-голубого свечения, но задавленные, едва заметные.

— Что это?!, — внезапно осевшим голосом спросил Георг.

— Предполагаем, что кусочек обшивки арианского крейсера, который буквально испарился во время погони за тобой.

— Нашли в Израиле?

— Нет, в Ливане, недалеко от Баальбека. Кстати, ты не находишь символичным, что одна тайна притягивает к себе другую?

— Не нахожу, — Проквуст повернулся к Пилевичу. — Станислав Львович, а почему Ливан?

— Что значит почему? Ведь крейсер потерпел крушение над Баальбеком.

— Ты не ошибаешься?, — Георг удивлённо посмотрел на Пилевича. — Я ведь в Израиле был.

— Я твой рассказ помню, только в Израиле полная тишина, а в Ливане мои люди получили кучу свидетельств о красно-огненных сполохах над Баальбеком.

— Как такое может быть?! Ничего не понимаю… надо посмотреть карту. Потом.

Проквуст подошел к кубу и принялся вглядываться в толстую продолговатую пластинку. Сзади за ним наблюдал Пилевич. Пластинка висела без подвески внутри прозрачного колпака.

— Магнитное поле?

— По свойствам похоже, но нечто другое, от хоравов досталось.

— Станислав Львович, — сказал Проквуст, медленно обходя куб, — а ведь ты скучаешь по хоравам!

— Не скрою, скучаю, — кивнул со вздохом Пилевич. — Они были так обворожительно наивны.

— И щедры?

— И щедры.

— Станислав Львович, пластину исследовали?

— А как же, только бестолку. Ток она не проводит, на магнитные поля не реагирует, такое впечатление, что она вообще всё экранирует.

— Спектральный анализ?

— Так не царапается же! А нагревать я запретил.

— Хоравские приборы применял?

— Не стал, вдруг во взаимодействие войдут?

— Понятно, что ничего непонятно. Скажи, Станислав Львович, а на человека как эта штука реагирует?

— Очень избирательно, только к единицам тянется.

— Тянется? А были случаи, чтобы отталкивалась?

— Не было. Ты же понимаешь, условия эксперимента … не в толпу же тащить это инопланетное чудо.

Проквуст кивнул.

— С тобой как?

— Неоднозначно: то не видит, то вздрагивает.

— Что ж, продолжим эксперимент?, — Проквуст весело глянул на Пилевича.

— Я бы не советовал.

— Что так?

— Есть основания. Пойдём отсюда, расскажу.

— Нет, дорогой Станислав Львович я должен зайти, а за заботу, спасибо.

— Ну, смотри, Георг, я предупредил, — буркнул Пилевич и приложил ладонь к красному кругу на кубе.

Часть стенки, размером с большую дверь, уехала вниз. Толщина стекла поражала — больше стопы человека.

— Георг, колпак поднимать не буду.

— Хорошо, и так сойдет.

Как только Проквуст вошёл, пластина вздрогнула и повернулась к нему боком.

— Обалдеть!, — прошептал Пилевич.

Георг пошёл по кругу и синхронно крутилась пластина, чтобы оставаться боком. Проквуст медленно потянул к ней руку, пластина шарахнулась прочь.

— Невероятно, она тебя боится!

— Ничего она не боится, — Проквуст опустил руку и пластина вернулась на место. — Это всего лишь отторжение света.

Проквуст вышел из куба.

— Станислав Львович, пошли на воздух?

— Давно пора!

Они сидели в креслах и следили за гаснущим у горизонта закатом. Проквуст поставил пустой бокал на столик, Пилевич наполнил его.

— Станислав Львович, неужели от всего огромного корабля арианцев осталась эта маленькая пластинка?

— Вряд ли, свидетели видели много падающих обломков.

— И я видел, они ярко горели налету, — Георг наклонился к Пилевичу, — Где же тогда они?

— Мои люди ничего не нашли. Арианцы тоже искали и с тем же результатом.

— Не верю я им!

— А я верю. Они ведь пытались тебя захватить после разрушения крейсера?

— Ну, пытались.

— А зачем ты им, если столь желанная тьма свалилась бы им в руки?

— Ну, ради прикрытия иных целей или из мести.

— Тебе конечно, лучше знать, но зачем тогда они меня на свой корабль таскали?

— Тебя, зачем?!

— Для беседы с какой-то арианской шишкой.

— Зовут не Аор?

— Нет, его имя Смарл. Он сказал, что обломков они не нашли и попросил меня включиться в поиск.

— И ты бесплатно согласился?

— Ещё чего! Обещали три слитка золота.

— Обманут.

— Хрен с ними, мне и так интересно.

— Что ж получается, Станислав Львович, выходит, обломки кто-то прихватил?

— Не исключено, но кто?

— Я выясню. Мне давно надо было об обломках подумать, а я расслабился, размяк. Спасибо, хоть ты напомнил!

— Георг, что ты себя винишь, может крейсер действительно весь сгорел?

— Да? А пластина? Кстати, как она к тебе попала?

— Георг, ты даже представить себе не можешь, насколько огромна армия моих агентов. Люди живут в самых различных точках Земли, занимаются своим делом, но всегда помнят, что если что-то необычное попадет им в руки, неважно, информация, камень, похожий на метеорит или древняя рукопись, то это можно продать. Я щедро плачу.

— Представляю, сколько хлама тебе притаскивают.

— Ну, не мне же его тащат. На меня работают лучшие профессионалы, так что до меня доходят реальные артефакты.

— И как же ты определил, что пластина арианская?

— Это ты определил, а я лишь установил, что она внеземная.

— И как же?

— Мои ребята специальный детектор смастерили. Мы через него метеориты пропускаем, надёжность сто процентная.

— А твои люди руками находки не трогали?

— Нет, я сразу приказал соблюдать максимальную осторожность.

— Ну и чутьё у тебя, Станислав Львович!

— Да, уж, Бог не обидел.

— Но ведь всё равно были люди, которые пластину руками брали, ну агенты, торговцы, что с ними?

— А ничего, — Пилевич развел руками. — Такое ощущение, что пока пластину не замечаешь, она вроде бы тебя тоже не видит.

— А если замечаешь?

— Вот об этом, — Пилевич горестно кивнул, — я и хотел рассказать. Один мой ученый, Алфий, очень способный был мальчик, взял пластину в руки.