Борис Миловзоров - Дорога в Эсхатон

— Гора, — шепотом позвал зелейник Проквуста, — сколько часов уже стоит, всё ли в порядке?

— Я надеюсь на лучшее, Ведагор. Если Бог наделил сына дарами, значит, он его не оставит, когда тот ему служит.

— Ты так в этом уверен, маг? Может, всё же прекратить?

— Нельзя! Кроме того, я не уверен, я верю.

В это время Артём дернулся и открыл глаза, у него подкосились ноги, руки соскользнули с морды зверя. Проквуст бросился к сыну, но его уже подхватили сильные руки Рукагина. Он вопросительно взглянул на подлетевшего Георга. Тот быстро потрогал лоб сына, он был в испарине. Проквуст приложил к солнечному сплетению сына ладони и щедро влил в него энергии, ладони ярко засветились голубым светом. Артём приоткрыл глаза.

— Пап, — еле слышно прошептали его губы, — я в порядке, спать очень хочется.

— Спи сынок, — облегченно шепнул Георг.

Артём закрыл глаза и ровно задышал, Проквуст кивнул Рукагину, тот осторожно понёс мальчика в сторожку. Проквуст вернулся к лавке и устало вытер платком пот со лба.

— Слава Богу!, — сказал он и перекрестился. — Ратша!

— Тут я!

— Друг, подбрось в костёр дровишек, и чаю очень хочется.

— Всё давно готово, Гора, сейчас организую.

Ратша исчез в темноте. Ведагор тронул Георга за руку.

— Это было опасно?

— Очень!

— Чем?

— У моего сына редкий дар, он может заглянуть в чужой мозг, но я думаю, если этот мозг будет более сильным, чем его дар, он может не вернуться или вернется иным.

— Ты рисковал своим сыном?!

Зелейник задал болезненный вопрос, который уже несколько часов обдумывал Проквуст. Он уже тысячу раз пожалел, что втянул сына в это путешествие. Зачем он торопил события? Можно было спокойно подождать, когда ребенок окончательно повзрослеет и тогда, если дар настоящий, он проявится… А если уже не проявится?! Простит ли Бог? Простит ли сын, когда всё поймёт?

— А что же, я буду его от жизни прятать?!, — раздражённо отозвался Георг. — Думаешь, мне не проще было оставить его в своём мире? Я там богат, живу в сытости и комфорте…

— Прости, Гора, — Ведагор успокоительно похлопал его по ладони, — теперь я понял, почему ты и во внешнем мире чужой.

— Почему?, — Проквуст как-то сразу успокоился.

— Ты про всю вселенную думаешь?

— Её же Господь создал. Как же не думать?

— Тогда я, не ошибся, подарив тебе меч.

— А не жалко?

— Очень жалко, он же тысячи лет в роду княжеском из рук в руки передавался.

— Да как же ты такой меч чужаку подарил?!

— А, — махнул зелейник рукой, — сам не пойму. Ты как ушёл, во мне аж загорелось всё, разбередил ты меня. Хожу, мечусь по своей избёнке, да на твоё счастье княжна заглянула, и давай причитать: у отца Артёма, то есть у тебя, даже оружия нет, что ж вы его на смертное заклание отправляете? Я ей и говорю, мол, я что, оружейный склад?! У меня всего один меч есть, наследный. Хватанул я его из ножен, а он как зазвенит! Прям из рук вырывается! Княжна ручку свою на мою возложила и спрашивает: "Меч, ты пойдёшь в руки Горы из внешнего мира?". Тот сразу и успокоился. Я княжну в сторону, нечего глупости тут разводить, в ножны вставляю, а меч опять как зазвенит, да пуще прежнего. Так и пришлось отдать.

Проквуст поклонился.

— Прости, Ведагор, не знал, что так дорог он тебе, не взял бы.

— Чего говорить, дело сделано, назад не воротишь. Твой он, владей.

— Спасибо!, — Георг опять поклонился. — И прости, что сразу не поблагодарил.

— Ничего, на доброе дело ведь сгодился?

— Да, меч замечательный и выручил меня, спасибо. Только…

— Что, только? Говори, Гора, я не обидчивый.

— Этот меч твоему роду не от Заратуштры достался, думаю, он гораздо более древний, он из Гипербареи.

— Каюсь, — покачал головой зелейник, — слукавил.

В это время из темноты вынырнул Ратша с широкой доской, на которой стояли две кружки с чаем, хлеб и куски отварного мяса. Он поставил доску на лавку между Георгом и Ведагором.

— Вот, прошу!

— Как там Артём?

— Мальчишка спит, огнепоклонник над ним милее родной мамы. Пойду я к нему, поспим в пересменку.

— Спасибо, Ратша.

— Не за что.

Проквуст вдруг понял, что зверски голоден. Зелейник рядом с удовольствием прихлёбывал чай, отщипывая кусочки хлеба, а он схватил кусок мяса побольше и с наслаждением впился в него зубами. Ведагор всё время посматривал в сторону Георга, терпеливо ожидая, когда тот насытится.

— Ох, хорошо!, — Проквуст поставил опустевшую кружку.

— Гора, — позвал его Ведагор, — за тобой должок.

— Я помню, — задумчиво сказал Проквуст, мысленно взвешивая, что можно рассказывать пытливому зелейнику. — Ведагор, если я скажу, что ваш Барей был человеком с другой планеты, ты примешь это?

— Приму, я и сам так думал, — кивнул задумчиво Ведагор. — А как называлась его планета?

— Ирия.

— А звезда его планеты?

— Солнце, так же как и ва… наше. Ведагор, так ты, знаешь, что он из другой солнечной системы?!

— Знаю, Гора. Только не я тебе рассказ обещал, а ты.

— Ну, допустим, про завет я бы тоже хотел услышать, — съязвил Проквуст.

Они оба пристально посмотрели друг на друга. Каждый взвешивал, что можно рассказать другому.

— Гора, — покачал головой Ведагор, — я стар, а потому должен быть мудрее молодости.

— Да, это, несомненно, — со скрытой иронией отозвался Георг, но иронии Ведагор в его словах не заметил.

— После того, что я сегодня увидел, я буду с тобой откровенен, я расскажу тебе кое-что о Барее, а ты подтвердишь или опровергнешь.

— Проверить хочешь, не блефую ли я?

— Просто порядок соблюдаю.

— Ладно, Ведагор, рассказывай свои легенды.

Зелейник невозмутимо кивнул и заговорил.

— У нас сохранилось несколько старинных рукописных книг на неизвестном языке, в них много рисунков. Подписи под некоторыми рисунками имеют перевод. На одном нарисован камень среди звёзд и подписано: "Святой Барей летит среди звёзд на летающей скале". Что ты скажешь, верно это или я придумал?, — глаза Ведагора хитро блеснули.

— Верно.

— Ерунда, ты гадаешь!, — рассердился зелейник. — Это же иносказание, миф! Как можно лететь в космосе на скале?!

— Внутри скалы.

Зелейник недоумённо уставился на Проквуста.

— А что так смотришь на меня, Ведагор, не веришь? Зря. Сам посуди, стены толстые, крепкие, никакие космические излучения и метеориты не страшны. Кстати, летающая скала и сейчас вокруг Марса кружит. Люди её Фобосом называют.

— Страшные ты вещи говоришь, Гора, на грани кощунства.

— Почему?, — искренне удивился Георг.

— Мы знаем, что Барей не бог, но чтим его как главного предка и нашего создателя.

— Но разве создатель — не Бог?

— Для нас: Бог — творец, а Барей создатель.

Проквуст задумчиво покачал головой, ему удалось услышать отголосок собственного далёкого прошлого в заповедных преданиях!