Борис Миловзоров - Дорога в Эсхатон

— Твоя обязанность, сын, отца чтить, а учителя слушать! Так что сиди и слушай!

— Извини, — обиженно отозвался Артём.

— Бог простит! На кордоне засада. Человек двести латников, из тех, что в нас стреляли.

— Это гвардейцы энси, — хмуро сказал Рукагин.

— И плюс пять магов.

— Это плохо!, — удручённо покачал головой бывший жрец.

— И кажется, маги меня заметили! Поэтому мы срочно меняем место дислокации.

— Пап, они посмеют зайти на территорию барейцев?!

— А кто их остановит? Границу русичи не охраняют, до каменистой площадки три — четыре километра, зашли, сделали дело, и вышли. Так ведь, Рукагин, зайдут?

— Зайдут, Гора, ты всё правильно решил. Небо звёздное и лунное, мы сейчас до нашего последнего привала доберёмся, там и переночуем, так далеко энси магов не пустит.

— Что ж, решено. Артём!

— Да, папа.

— Я думаю, что тебя маги не видят, просканируй, что там делается?

— Хорошо.

Артём закрыл глаза и сосредоточился. Через пару минут встряхнулся и тревожно посмотрел на отца.

— Ну, что скажешь?

— Они построились в колонну и идут по дороге.

— Быстро, я думал, рассвета дождутся.

— Пап, — Артём наклонился к отцу, — ты в следующий раз не сканируй, ладно? Лучше я.

— А что?

— Ты там так наследил, что до сих пор эфир светится.

— Описать можешь?

Артём прикрыл глаза.

— Затухающие золотистые проблески на холодно-голубом фоне.

— Верно, это моё, — Георг задумался. — Так, сынок, каждые полчаса сканируешь, если что, буди меня.

— Хорошо, не волнуйся, ложись спать.

Проквуст закрыл глаза, но спать он не собирался. Он всеми силами стал вспоминать одинокую сосну на холме. Он сканировал пространство вокруг повозки, сворачивая его в некий кокон, вытаскивая из него ниточки, скрепляющие границы миров. Вот получилась небольшая прореха, видна сосна, их машина под нею, никого рядом, тишина и звёзды на небе. Проквуст вдохнул в себя воздух и вместе с ним потянул в себя стенки прорехи, туда, Рукагин, только туда, лошадки, милые, везите нас во внешний мир. Полыхнуло ярким светом, заржали лошадки, Артём вскрикнул, Рукагин пригнул голову, словно от молнии. Георг открыл глаза и с трудом поднял с груди голову, на него испуганно смотрел Артём. За ним виднелась скрюченная фигура Рукагина, уткнувшегося лбом в пол повозки.

— Пап, ты что натворил?!

— Сын!, — еле слышно прошептал Проквуст. — Успокой нашего жреца, позвони маме и вызови сюда Пилевича с грузовиком, надо лошадок вывезти.

— Хорошо, хорошо, ты как?

— Нормально, дай только поспать.

Проквуст чихнул и проснулся, одеяло ворсинками залезло в нос. Было уже светло, раннее солнышко разгоняло утренний туман. Георг сел, оглянулся. На фоне светлеющего неба на вершине холма стояли две фигуры: Артём и бывший жрец. Проквуст потянулся, вышел из повозки и первым делом подошёл к сосне, погладил её ствол. "Спасибо, опять не подвела!". Сзади послышались торопливые шаги.

— Пап, ты как?!

— Отлично!, — Георг зевнул, кивнул Рукагину, похлопал сына по плечу. — Рассказывай.

— С мамой поговорил, Пилевича известил, он уже нас запеленговал и выслал бригаду, а вот Рукагина до сих пор успокаиваю.

— Рукагин!

При обращении Проквуста колени бывшего жреца подломились и он рухнул на них, упёршись лбом в мелкий песок.

— Рукагин, друг мой!, — Георг наклонился, принялся поднимать жреца за плечи. — Ты что? Вставай!

— Не встану! Только Заратуштре подвластно хождение из мира в мир! Ты его воплощение, я не смею смотреть в твоё лицо!

— Ну-ка!, — рассердился Проквуст. — Быстро встать!

Рукагин подчинился, встал на ноги, но так, как будто с колен и не поднялся: всё его поникшее тело дрожало, а голова так уткнулась в грудь, что лица не разглядеть.

— Рукагин, я не воплощение Заратуштры! Я человек, которого Господь одарил не по заслугам. Я не праведник и даже не проповедник. Смотри мне в лицо смело.

Рукагин, делая над собой усилие, поднял голову.

— Вот так, хорошо! Рукагин. Мне нужна твоя помощь.

— Помощь тебе? От меня?!

— Да. Ты должен присмотреть за моим сыном.

— Пап, что значит, присмотреть?!, — вмешался возмущённый Артём.

— А то и значит, что сказано! Ты молод и поспешен, а Рукагин мудр и осторожен. Обещайте мне оба, что дождётесь приезда бригады Пилевича и ничего, слышите, ничего, не будете предпринимать!

— Гора, — дрожащим голосом спросил бывший жрец, — ты уходишь?

— Да, я должен вернуться, а ты, друг мой, береги моего сына.

— Хорошо, Гора, — Рукагин окончательно пришёл в себя и с достоинством поклонился, — жизнью клянусь!

— Дяди!, — топнул ногой Артём. — А меня никто не хочет послушать?!

— Не будь избалованным дитём, Артём, — мягко сказал Рукагин. — Отец говорил тебе: чти отца и учителя.

— Артём бессильно махнул рукой.

— Да, знаю я. Ладно, пап, не волнуйся, я вернусь к маме. Она мне тут по телефону такое устроила…

— Ну, вот видишь, сынок, как это важно! Ты должен её успокоить, обещаешь?

— Обещаю.

— Рукагин, жди, я тебя позову.

— Пап, дядя Стас меня пытать будет…

— Скажи, пусть меня дожидается.

— А образцы?

Проквуст задумался.

— Отдай и объясни без особых подробностей. Их надо срочно синтезировать! Так прямо и скажи.

— Хорошо.

Проквуст улыбнулся и шагнул в возникшее перед ним светящееся марево, в воздухе запахло озоном.

Георг вышел на вершину камня — хранилища. Он так впал в его память, что оказался самым весомым якорем при переходе во внутренний мир. Снизу донёсся шум и голоса. Проквуст лег на пыльный камень и подполз к краю. Внизу расположился ещё один большой отряд солдат Шумерии. Всё было по-военному: сцепленные между собой повозки вокруг лагеря, часовые по углам, ровные ряды шатров. В центре лагеря чаша со священным огнём, возле неё молился служитель в белых одеждах, в дальнем углу жаровня походной кухни, возле палаток бродили сонные солдаты, для них день только начинался. Из шатра рядом с чашей вышел старик с длинной пегой от седины бородой. Он зябко потёр плечи руками и вдруг замер.

— Не уж то почуял?!, — подумал Георг и слегка дунул старому магу в спину, тот сразу расслабился и растерянно завертел головой, вновь поёжился и вернулся в шатёр. — Похоже энси на нас всеобщую охоту устроил, всех своих магов мобилизовал… хотя кто знает, сколько у него их? Однако пора срочно убираться отсюда.

Он отполз назад, взгляд скользнул по присыпанной пылью и листьями надписи, мелькнула безумная мысль: проверить, является ли подаренный ему меч ключом к хранилищу. От этого Проквусту стало не по себе: его ли это желание?! Искушение не проходило, ему даже показалось, что меч в ножнах задрожал, надо было срочно бежать отсюда. Георг поднялся на ноги, стараясь, чтобы его не заметили снизу, закрыл глаза и уже привычно позвал ощущение лёгкости и несущегося навстречу ветра.