Борис Миловзоров - Дорога в Эсхатон

— Что придётся?

— Помогать тебе буду. Я в голове твоего друга много чего интересного посмотрел. Ты теперь свой среди князей русичей?

— Ближе родственника, энси.

— Это как же так, ближе?

— Я считаюсь теперь главой княжеского рода.

— Ого! Выходит, Гора, ты равен мне по статусу?

— Это уж, как тебе будет угодно.

— Зови меня Уранан.

— Хорошо, Уранан.

— Итак, с чего начнём?

— Я и Рукагин немедленно перемещаемся в Баальбек, а ты дашь приказ не мешать мне.

— Нет, так не пойдёт! Сначала мы пообедаем вдвоём… — Уранан посмотрел на Рукагина, — нет, втроём, веселее будет. На четвёртом уровне уже накрывают стол. Согласен?

— Не смею тебе отказать, Уранан.

— Замечательно! После этого вы можете отправляться на Баальбек, я прикажу, чтобы вас не видели.

— Как это, не видели?

— В прямом смысле, для моих людей вы станете невидимками. Рукагин там всё знает, он тебя проведёт.

— Но когда я вернусь, мне придётся открывать провал!

— А вот это уже будет в моём присутствии! После обеда я отправлюсь со своими жрецами и гвардией к Баальбеку. Всё будет зависеть от твоего успеха, Гора.

— И как я должен доказать тебе свой успех?

— Вынеси наверх две головы обезумевших пазузу. Я покажу их жрецам и войску. После этого я разрешу приоткрыть провал.

— Я согласен, Уранан!

— Тогда пойдёмте, откушаем.

Проквуст вновь оказался на огромной мегалитической площадке. Он оглянулся, Рукагин стоял, словно столб и, скрестив руки на сердце, что-то шептал. Перед ним стеною стояли спины жрецов в парадных одеяниях, в воздухе висел гул молитвы, огромная золотая чаша пылала высоким пламенем, сразу три жреца двигали в неё с трёх сторон поленья. Георг тронул Рукагина за плечо.

— У нас мало времени.

Они миновали шеренгу жрецов, взяли влево, удаляясь от золотой чаши. Солнце клонилось к верхушкам кедров, надо было спешить. Проквусту было жаль времени, затраченного на обильный обед с энси, заполненный кучей скучных церемоний и танцами полуголых девиц. Последнее обстоятельство было хотя бы красивым.

Рукагин остановился.

— Мы пришли.

Георг недоуменно огляделся: вокруг были те же плиты.

— Смотри, — Рукагин кивнул себе под ноги.

На каменной поверхности просматривался рисунок, он был полустёрт и бледен, Георг ни за что бы его сам не нашёл. Он опустился на колени, поймав на себе удивлённый взгляд Рукагина, и принялся сдувать с рисунка песок. Рисунок был странным, сохранившиеся линии явно не были вырезаны, скорее они выглядели вдавленными в камень. Но как такое можно было сделать? Проквуст снял с пояса флягу и плеснул на рисунок, тот сразу же словно ожил: в полуметровом круге пазузу из темного квадрата рвался вверх.

— Рукагин, кто сделал этот рисунок?

— Заратуштра, да будет благословенно его имя.

— Он что, рисовал?

— Нет, в наших легендах этот рисунок называется печатью Заратуштры.

— Печатью?, — Проквуст наклонился и плеснул воды в нижнюю часть изображения, проявились ломаные линии. — Рукагин, что это за обломки внизу?

— Обломки плиты.

— Какой плиты?

— Этой. Пожалуйста, встань на соседний камень, Гора.

— Ты сбираешься поднять эту плиту?

— Да.

— Тебе помочь?

— Нет, это моя работа.

Рукагин раскинул в стороны руки, напрягся, и огромная плита с рисунком пазузу взмыла в воздух. Под ней открылась лестница.

— Спускайся.

Проквуст, нагнув голову, с опаской нырнул под плиту и быстро сбежал вниз. Оглянувшись, он увидел, как Рукагин медленно идёт за ним, опуская за собой плиту, с каждым его шагом становилось всё темнее. На уровне лица Проквуст заметил углубление с множеством заготовленных факелов. Он взял один и поджёг зажигалкой. Глухо вздрогнула лестница, плита легла на место. Рукагин тяжело дыша сел на ступеньку.

— Рукагин, я мог бы помочь.

— Нет, я должен сам, — он встал. — Обычно мы не ходим сюда поодиночке.

— Я правильно сделал?, — Проквуст приподнял горящий факел.

— Правильно, извини, я забыл предупредить.

— Рукагин, — спохватился Георг, — а почему ты не остался снаружи?!

— Энси приказал сопровождать тебя.

Георг кивнул, в принципе, он мог и не спрашивать, ответ был очевиден. Рукагин запасся факелами, набив ими плетеную сумку, повесил её на плечо и посмотрел на Проквуста.

— Гора, ты возьмешь факелы?

— Нет, я вижу в темноте.

От лестницы начинался широкий тоннель с высокими полукруглыми сводами, ясно, что пазузу могли здесь свободно летать. Жрец шёл впереди, высоко подняв факел, и негромко молился, а Георг размышлял о Земле, которую тонкими нитями опутали вселенские проблемы и загадки, свиваясь в узлы и незримые сети и о том чудесном неведении человечества, в котором оно наивно не замечало ни Бога, ни чёрта, ни обитаемой вселенной.

Через триста шагов путь им преградила кирпичная стена с небольшой дверью посредине. Проквуст пригляделся: деревянная поверхность была изрезана иероглифами молитв. Рукагин толкнул, узкая дверь скрипнула и распахнулись. Он собирался идти дальше, но Георг цепко ухватил его за плечо и оттащил на несколько шагов назад.

— Смотри!, — сказал он, поймав недоумённый взгляд жреца.

Проквуст ещё ступив на пологую лестницу, принялся сканировать пространство вокруг себя, выискивая следы заражённого тьмой арианского металла. До этого всё было чисто, и вот теперь на уровне полуметра от пола угол одной из стенок дверного проёма густо чернел тремя царапинами.

— Куда смотреть, Гора?

Жрец ничего не видел.

— Погаси факел.

Рукагин накрыл факел металлическим стаканчиком, огонь погас, на мгновение стало темно, но тут же полыхнули голубым светом ладони Проквуста. Они наливались сполохами огня, отодвигая границу темноты. Вот и дверной проём, сочной бездонной тьмой чернели три царапины на углу каменного проёма.

— Видишь?

— Вижу, Гора!, — прошептал Рукагин. — Невероятно!

Проквуст всё своё усилие сосредоточил на этих царапинах, из его рук лился поток светло-голубого света. В нём стали появляться золотые сполохи, их становилось всё больше, постепенно они вытеснили другие цвета. Чернота в царапинах вспучилась, поползла из пор камня, словно стремилась сбежать прочь от безжалостных лучей, но, не успев, истаивала и исчезала. Стало темно.

— Всё, — облегчённо выдохнул Георг.

Он взглянул на Рукагина, тот растерянно оглядывался, для него темнота вокруг была непроницаемой. Проквуст приподнял погашенный факел и поднёс к нему зажигалку, вспыхнул огонь.

— Гора, я вновь готов пасть пред тобой!

— Не надо, Рукагин, лучше скажи, что ты видел?

— Всё! Следы тьмы и золотой свет из твоих рук, который спалил их.

— Сколько было следов?

— Три!

— Правильно.