Борис Миловзоров - Точка бифуркации

— Ужасная жизнь, — прошептал Проквуст, — без малейшей надежды.

— Да, Георг. Я почувствовал то же самое. Тысячи наших с тобой соотечественников успешно преодолели бездну пространства, у них были технические возможности создать новую цивилизацию, но это было совершенно ни к чему, потому что не было потомства. Не знаю, что там происходило, но для них все рухнуло в одночасье и подробности уже неважны.

— Очень печальная история. Но что было с вами?

Глетчер выбрал для посадки пустынное место недалеко от морского берега, рядом с рекой. Здесь росло множество деревьев с вполне съедобными и вкусными плодами. Они с Алисой решили оставаться на Земле, пока есть надежда на продолжение рода. Они так решили, тем более, что надежда была. Они исследовали множество приматов, которых Глетчер отлавливал вместе с повзрослевшими сыновьями во многих районах Земли, и искусственно оплодотворяли их. Эта безумная идея пришла в голову Алисе. Глетчер рассмеялся, когда услышал ее, и уступил только потому, что лучше что-то делать, чем не делать ничего. Для него, профессионального астронавта, получившего всестороннюю подготовку по самым разным дисциплинам, в том числе и по генетике, был очевиден весь бред этой затеи, но он приступил к работе серьезно. Тем более, что Алиса вдруг заявила, что ее первичное высшее образование связано именно с генетикой. Он узнал об этом с легким удивлением и с большой досадой на себя за то, что за столько лет не поинтересовался профессией жены. Впрочем, он просто не ожидал, что у этой бесшабашной девчонки могло быть профессиональное образование.

Путешествия в леса Земли были приятны и необременительны. Благодаря тому, что вся флора и фауна планеты строилась с более мелкого лекала, чем на Ирии, они ощущали себя великанами, могучими и неуязвимыми. Ни одно животное, даже самый опасный хищник, не решились бы напасть на них, они предпочитали обходить их стороной. Из различных видов животных они сразу же остановились на обезьянах, очень уж они походили на маленьких людей. Они были удивительно доверчивы к ним, подпускали, чуть ли не вплотную, оглядывались на них, интересовались. Насколько им было известно, обычно животные, видя чужаков, или уходят или нападают или терпят их, но не обращают на них внимания. А у здешних приматов к ним проявлялся неподдельный интерес. Один раз Адам видел очень странную обезьяну невероятного роста, раза в полтора выше них, ирийцев. Но последующие поиски так и не дали результатов. То ли сыну показалось, то ли они были редки и скрытны. А еще в разных местах, на разных материках они несколько раз видели странные племена, полулюдей полуобезьян. Они были малочисленны, дики, необузданны и очень агрессивны. На контакт они не шли, с трудом удалось выловить одного представителя, которого очень скоро с облегчением отпустили. Алиса после исследований сделал заключение, что, скорее всего, эти дикие и необузданные племена являются малочисленными потомками женщин первой звездной экспедиции. Возможно, женщин похищали и насиловали? Удачным потомством эти создания назвать было нельзя, с психикой у них явно было не в порядке.

В любом случае, работать было легче с обычными приматами, они были и дружелюбнее, и их распространенность была уникально широкой, поэтому выбор был определен.

Первые же исследования их генетического кода дали сенсационные результаты. Оказывается, их код был построен не только на тех же принципах, что и у ирийцев, но был невероятно близок к человеческому!

— Ты знаешь, Георг, — волнуясь, говорил Глетчер, — Мы перепроверяли результаты неоднократно, ошибки не было, сходство кодов было поразительным. Ты бы видел Алису, — заулыбался Барри, — ее торжествующий и важный вид!

— Барри!, — Перебил его взволнованный Проквуст. — Ты хоть понимаешь, что если вы правы…

— Мы правы, Георг, правы. Много лет мы делали из обезьян людей и распространяли их по всей планете. Естественно, мы не могли следить за развитием всех новых племен, обучать и воспитывать могли только несколько очагов цивилизации. Мы сумели, друг мой, создать новую расу разумных!

— Да, это понятно! Я не о том. Совместимость генетических кодов на разных планетах может говорить только об одном…

— О том, что у нас один и тот же создатель?!

— Да!

— Мы и сами это поняли. Мы почувствовали, раз у нас получается, то это наше предназначение, наш рок.

— Вот это да!, — Выдохнул Глетчер и изумленно уставился на Глетчера.

А тот вдруг тяжело вздохнул, побледнел и обессилено откинулся на подушки.

— Что с тобой, Барри?, — Вскочил испуганный Проквуст.

— Не знаю, Георг, но чувствую, недолго мне осталось.

— Но почему?!

— Видимо, во время анабиоза нельзя будить душу, так как она потом должна уйти.

— Почему ты так решил, что за глупости?!

— Потому что я уже долгое время борюсь с желанием встать и уйти.

— Куда?

— Туда. — Глетчер кивнул в дальний угол комнаты.

Там в стене неизвестно когда появилась дверь, у которой щелки проема ослепительно сияли золотистым светом. Глетчер вскочил, побежал к двери, потом обратно. Сел и понурился. Он, почему-то, сразу поверил другу.

— Это что же, я опять становлюсь причиной чужой смерти?!, — В его словах зазвучала такая тоска, что Глетчер поднялся и, подойдя к нему, обнял за плечи.

— Ну, что ты, дружище! Для меня этот вариант лучший из всех возможных.

— Не понимаю. — Георг поднял на Барри блестевшие влагой глаза.

— Видишь ли, ты спрашивал, почему я замуровал себя. Потому, что я слишком долго жил и стал мешать созданной нашими руками цивилизации. Обо мне ходили легенды, мне начали поклоняться, как богу и я ничего не мог с этим поделать. Если бы я остался и правил этим миром, он не смог бы стать самостоятельным. Я долго шел к этому решению, несколько тысячелетий. Я даже боялся, что задержался с этим решением, но твой рассказ меня успокоил, они развиваются. Они ведь все как дети мне. Ты меня понимаешь?

— Да, понимаю.

Проквуст встал и они в каком-то порыве, опять обнялись.

— Прости меня, Барри. — Через некоторое время сказал Георг. — Все равно, пусть не прямо, но косвенно, я явился причиной твоего ухода.

— Простить?!, — Глаза Глетчера весело блеснули. — Это за что же, за то, что ты меня освободил? За то, что дал возможность через тебя прикоснуться к своей родине?! Нет, друг мой, я тебя благодарить должен.

— Но…

— Никаких но!, — Астронавт усадил Проквуста на кровать, а сам сел на кресло, из которого тот тут же вскочил, и возбужденно заходил по комнате, стараясь не подходить слишком близко к манящей его двери. — Я ведь уйду к своей Алисе, к сыновьям, я верю в это, я смогу рассказать им о нашей встрече, о том, что у нас все получилось!, — Глетчер остановился перед Проквустом. — И, ради Бога, Георг, выкини из головы комплекс вины за мой уход. Я бы все равно умер.