Питер Фехервари - Темный Клубок (ЛП)

— Ты говоришь о нем, как о собаке, Кригер, — подначил дознаватель.

— Как о гончей, — поправил телохранитель, — лучшей, что была у гроссмейстера. И это единственный игрок во всем конклаве, верящий в твою историю. Герцог, у тебя никого нет, кроме него.

— И я, разумеется, благодарен ему за дружбу…

— Дружбу? — Кригер покачал головой. — Нет, герцог, ты полезен ему. Как я уже говорил раньше, Калавера считает тебя ключом к истинному врагу.

— Но я же ни черта не знаю!

Пожатие плечами.

— Возможно, этого и не требуется.

А потом Мордайн попробовал Главный Вопрос, который задавал уже бессчетное число раз.

— Что он такое, Кригер?

И, как всегда, помощник дал тот же пустой ответ:

— Никогда его не встречал. Никто не видел Калаверу, кроме гроссмейстера, а все остальные знали только его имя.

«А я не знал даже имени, — горько подумал Ганиил. — Я был твоим протеже, Эшер, твоим гребаным дознавателем, но ты никогда не доверял мне информацию о своем лучшем оперативнике. И, если ты молчал об этом, что ещё скрывал от меня?»

— Как ты нашел Калаверу? — сменил тактику Мордайн.

— Я? Нет, — ответил Кригер, — это он нашел нас.

— Сделал то, что не удалось всему Дамоклову конклаву?

— Возможно, именно Калавера заметал наши следы.

«Приглядывал за мной, пока я метался с одной унылой захолустной планеты на другую, будто испуганная крыса! Тянул меня за ниточки…»

Ганиил успел схватиться за поручень, когда его ботинок провалился через изъеденное ржавчиной покрытие; выбитые обломки с шумом полетели в бездну под ним. Замерев на месте, Мордайн выжидал, пока мостик не перестал содрогаться. Затем дознаватель осторожно вытащил ногу и вновь проклял Калаверу, который отправил его на это смертельно опасное предприятие.

Двумя днями ранее наконец-то пришло сообщение.

— Калавера нашел их, — передал Кригер. — Тау здесь.

— На Облазти? — пробормотал Ганиил, вновь набравшийся лодки .

— В этом улье, — ответил помощник. — Что бы ни надвигалось, начнется оно здесь. Пора просыпаться и браться за дело, дознаватель.

— Дознаватель… — Мордайн устыдился внезапного ужаса, скрутившего ему кишки. — Я выйду на свет… Конклав явится за мной…

— И найдет человека, исполнившего свой долг, — Кригер даже улыбнулся тогда, хотя, точнее, просто показал зубы. — Так ты сможешь всё исправить.

— Мне нужно встретиться с Калаверой.

— На самом деле тебе нужны бойцы. Армия. Вот что, по его словам, ты должен сделать…

«И вот я снова пляшу под дудочку Калаверы, — с горечью подумал Ганиил, возобновляя подъем. — Но самое скверное здесь то, что он чертовски прав! Мне действительно нужна армия».

И, двумя уровнями выше, армия Мордайна нашла его. Часовые возникли из теней наверху, прыгая по раскачивающимся мосткам с дикой, но изящной уверенностью прирожденных акробатов. Глядя, как они спускаются, дознаватель понял, почему бойцы свили себе гнездо под куполом. Пусть Облазть и не была их родным миром, но в здешних головокружительных джунглях они чувствовали себя хозяевами.

«Если бы не прихоти судьбы, эти воины могли бы стать врагами Империума, — подумал Ганиил. — Свирепость опасно глубоко укоренилась в крови Ивуджийских Акул. В конце концов, их специально выращивают такими».

Кригер объяснил, что жителей Ивуджи-секундус рекрутируют ещё в детстве и быстро делают из них солдат в ходе государственной программы междоусобных войн, где слабые гибнут, а сильные становятся закаленными и жестокими. Это варварская традиция зародилась ещё до вхождения планеты в состав Империума, но Департаменто Муниторум она вполне устраивала, поскольку обеспечивала устойчивый поток испытанных бойцов для Имперской Гвардии.

— Полки Ивуджийских Акул не назовешь хорошо отлаженными, — предупредил помощник, — но они живут, дышат и кровоточат Имперским Кредо. С ними просто нужно правильно обращаться.

Не выказывая ни угрозы, ни повиновения, Мордайн изучал окруживших его людей. Все они обладали худощавыми телами, кожей цвета полированной меди и свисавшими до плеч эбеновыми волосами, заплетенными в замысловатые дреды. У них были четко выраженные черты лица — высокие скулы, резко скошенные зеленые глаза. Судя по внешнему виду, никому из бойцов ещё не исполнилось двадцати, и каждый ивуджиец лучился энергией, в которой словно бы ощущалась ненависть к бездействию.

Под разнообразными кожаными доспехами гвардейцы носили плотно прилегающую форму голубовато-зеленого цвета, рассеченную багровыми полосками, напоминавшими открытые раны. Что касается брони, большинство солдат обходились наручами и поножами; один мог похвастаться наплечниками с краями в форме растопыренных когтей, другой — нагрудником с резьбой в виде дерева со спутанными ветвями. Очевидно, в первую очередь они были ивуджийцами, и только во вторую — имперскими гвардейцами. Не самый лучший выбор с точки зрения Мордайна, но других полков на Облазти не имелось.

«Полк? Одна рота, — трезво признал Ганиил. — Всего триста бойцов, чтобы сдержать улей в узде и раскрыть заговор чужаков…»

— Мой помощник связывался с вашими командирами, — объявил Мордайн, и, поколебавшись только секунду, вновь преступил закон. — Я инквизитор Айон Эшер, гроссмейстер Дамоклова конклава. Властью Святых Ордосов Инквизиции я реквизирую все имперские силы, размещенные на этой планете, дабы они помогли мне осуществить правосудие Императора.

Не совершая резких движений, Ганиил извлек из плаща тяжелую печать и поднял её, будто защитный оберег. Печать гроссмейстера — печать, которую он украл после того, как увидел смерть своего наставника.

«Я не знал, Эшер, — поклялся Мордайн. — Я не знал, что девчонка была наемной убийцей…»

Он раздавил чувство вины, черпая силы из благоговейного трепета в глазах солдат, которые узнали стилизованную «I», что украшала печать. На несколько кратких недель каждое слово Ганиила будет подкреплено авторитетом самой устрашающей организации в Империуме.

«Я справлюсь, Эшер», — пообещал дознаватель, не зная, извинение это или проклятие.

ЕДИНЕНИЕ ПРИБЛИЖАЕТСЯ

НА КУПОЛЕ

Укутанный пустотой на крыше мира, чужеземец, называемый Ихо’неном, наблюдал, как Катализатор приближает его замысел к апогею. Внутри отдаленной станции, которую он занял и усовершенствовал при помощи ксенотеха, непрерывно менялся калейдоскоп данных — перехваченные вокс-переговоры и вид-потоки… отчеты о состоянии общества и экономики, представленные в виде филигранных алгоритмов и графиков… процессия постоянно обновляющихся психологических профилей…

Ихо’нен впитывал всё это, будто огромный паук, пожирающий данные. Каждую минуту он обдумывал, соотносил и оценивал тысячу фактов.