Аннит Охэйо - Пробуждение (СИ)

— Особо художественный свист? — неуверенно предположил Йаати, вспомнив бессчетные дырки на призме.

Шу вновь улыбнулся.

— Смена числа Пи локально. Не, я слышал, что она только на разумных существ действует. Как наш нейроглушитель, только несравненно мощнее. У Крэйнов ещё кристалломины есть, которые вызывают в радиусе двадцати метров взрыв мозга. В переносном смысле, разумеется. Ладно, хватит болтать, — Шу отцепил «взломщика» Хи`йык от пульта и вскинул массивный корпус на плечо. — Времени у нас почти нет. Пошли.

К счастью, вчера они не стали отходить от рубки, и, едва выйдя в коридор, Йаати увидел черный куб контейнера. Дверь его так и осталась открытой, и, едва он сунулся внутрь, в лицо ему вновь ударила волна жаркого, пахнущего озоном воздуха, в уши впился стеклянный пронзительный писк. Теперь Йаати понял, что на самом деле всё же не слышит его, — он рождался прямо у него в голове, словно само пространство вокруг бомбы звенело от напряжения…

— Выталкивай, выталкивай её! — крикнул Шу, протискиваясь вглубь между силовым полем и стенкой контейнера. Йаати протиснулся вслед за ним, уперся ладонями в поле, и нажал изо всех сил. Бомба, однако, не двинулась, — она весила, наверное, не один десяток тонн. Йаати зарычал от злости и удвоил усилия, для надежности упираясь в стену ногой. Казалось, он сейчас лопнет от натуги, — но проклятая штуковина не двигалась. Вот же гадство, подумал он, чувствуя, как отчаянно дрожат все мускулы, а по телу течет пот. Последний, можно сказать, бой, — и что я делаю? Корячусь в затхлой щели, как дурак, пытаясь сдвинуть эту ду…

Он вдруг понял, что бомба всё же сдвинулась, — щель точно стала шире, — и уперся сильнее. Всё же, он был уже достаточно здоровый, и Шу тоже, — бомба поползла уже заметно, и Йаати едва не повалился на пол. Он быстро переступил и продолжил толкать, отчаянно упираясь босыми подошвами в скользкий пол, но это уже и не требовалось, — бомба плыла уже сама по себе. Качнувшись, она вывалилась из контейнера, и весьма шустро поплыла по коридору, скользя на подушке силового поля, как по льду. Стукнулась об стену, отскочила, как мячик, неспешно поплыла обратно, — к счастью, не прямо вот к ним, а куда-то в сторону…

Шу победно взглянул на него, пожал мокрое от пота плечо и тут же сел на пятки, склонившись над «взломщиком». Он ни к чему сейчас не был подключен, — но к бомбе в её силовом поле и нельзя было что-то подключить. Йаати подумал, что во «взломщике» наверняка есть какая-то радиосвязь. Впрочем, он ни фига в этом не разбирался, — а отвлекать Шу не хотелось. Вновь, в который уже раз, всё зависело только от него, в то время как сам Йаати мог только пялиться на него, как баран. Да ещё смотреть вокруг в поисках возможной опасности, — но, как назло, вокруг никого не было. На самом деле, разумеется, к лучшему, — оружия они в спешке не взяли, — но от работы Йаати никогда не увиливал, и стоять просто так ему было обидно. Очень даже…

По коридору прошла явственно различимая волна. Скорее всего, нереальная, — тело Йаати ничего не ощутило. А вот его сознание вновь словно раздвоилось. Он был тут, — и, в то же время, видел нечто очень, очень странное: теплая, уютная темнота, бесконечное сплетение туннелей из мягкого черного меха и томной зыбкой мглы, в которую до боли хотелось погрузиться, расслабиться, забыть себя…

— Что… — Шу ошалело мотнул головой и вновь склонился над пультом. Йаати же ощутил, как его с мягкой, но неодолимо нарастающей силой вытягивает из мира… нет, ему самому с невероятной силой хотелось погрузиться в эту… в это… и он тоже ошалело помотал головой, уже понимая, что это лишь новая форма атаки, не вышибающая дух из тела, а мягко выманивающая его… куда?..

Йаати страшно испугался, что сам, помимо воли, прыгнет… туда, и в тот же миг на него накатила вдруг страшная тоска: зачем ему жить, если он не сможет слиться… слиться…

— Готово! — крикнул Шу, вскакивая. — Таймер запущен, бомба сработает всего через минуту.

— А люди? — тупо спросил Йаати. Соображал он сейчас не слишком хорошо, и потому почти не испугался.

— Люди в стазисе, им ничего не будет, — Шу скривился, сжав руками голову, — верно, и его тоже накрыла эта манящая томная гадость.

— А мы? — никаких стазисных капсул вокруг видно не было, и, даже если бы они успели в них забраться, выпустить их оттуда было бы уже некому…

— Закроемся в контейнере, он должен защитить. А теперь живо, живо, живо!..

Йаати ошалело мотнул головой, изо всех сил стараясь вытрясти из неё все лишние мысли, потом, вслед за Шу, бросился к контейнеру. Ухватившись за вырезы в крышке, они изо всех сил потянули её на себя. Босые ноги скользили по полу, руки до самых плеч пробила боль, — но Йаати, озверев от неё, упрямо продолжал тянуть: может, это уже и не имело смысла, но, пока он что-то делал, он не мог испугаться уже окончательно, до смерти.

Тяжеленная плита сначала, казалось, не двигалась, — но потом всё же стронулась и поползла, сначала медленно, потом всё быстрее. Йаати попятился, потом споткнулся об край и позорно грохнулся на задницу. Уже в последний миг он успел убрать ногу, — и крышка захлопнулась. Они оказались в кромешном, без единого лучика, мраке, и в такой же кромешной тишине: тянущий морок исчез, словно его вдруг отрезало. Зато Йаати увидел вдруг себя и Шу: он словно залез в зеркальный куб, невыносимо тесный. Отражения его сути стремительно умножались, теснили, налезали друг на друга, мучительно дробя её, — он как бы оказался в стремительно вращавшемся калейдоскопе. И в него вдруг ворвались ослепительные белые лучи. Смотреть на них было, буквально, мучительно больно, — они кололи душу, как иголки, а ни зажмуриться, ни отвернуться Йаати сейчас почему-то не мог…

Он не представлял, что стало бы с ним, продлись этот кошмар ещё хоть мгновение, — сошел бы, наверное, с ума, или сотворил что-то, уже совершенно немыслимое, — но в этот миг в нем словно что-то лопнуло и обрушилась тьма.

Йаати пришел в себя от боли, — кто-то без лишней нежности хлестал его по лицу. Он замычал, схватился за отбитую щеку и лишь потом открыл глаза.

Он лежал на полу коридора, глядя прямо в испуганные глаза Шу. Тот как раз замахнулся для очередного удара, но, смутившись, опустил руку. За его спиной парила неподвижная призма, но сейчас Йаати почти не видел её: что-то в нем вдруг словно развернулось, мир вокруг треснул и распался на десятки, сотни отражений, — и он увидел, что весь мир вокруг Цитадели, насколько хватал глаз, вдруг превратился в море злого, желто-зеленого огня. Это огненное море бурлило, медленно вспухая горообразными клубами, оседало, закручиваясь страшными воронками, и Цитадель казалась на его фоне очень маленькой. Металл пола задрожал под голой спиной Йаати, сквозь всю толщу стен до него докатился тяжелый, непрестанный грохот. Снаружи бушевал самый настоящий огненный ад, — но здесь, за многими метрами металла, до них долетали лишь слабые его отголоски.