Алина Лис - Маг и его кошка

В остальном помещение невелико. Семь шагов вдоль каждой из стен. Большое окно – цветной витраж в свинцовом переплете – круг четырех стихий. Стены обшиты деревянными панелями, изящная резная мебель в чехлах – стол и кресла с позолоченными ножками, буфет в углу. По деревянным дверям в соседние комнаты идет узлами узор – скалятся чудовища, собаки и драконы, вязью чередуются трискели и кресты в круге.

И на всем слой пыли и запустения. Я чихаю.

– Мда… надо прислать сюда центурию брауни, пусть приберутся, – недовольно замечает маг, входя вслед за мной. И ведь накладывал заклинания от пыли…

– Брауни? – я помню, что решила не заговаривать с ним первой, но нет сил сдержаться.

– Такие мелкие мохнатые тварюшки ростом с сидящую собаку, – он проводит рукой чуть выше колена. – Живут в подвале, питаются магией. Очень удобная вещь в хозяйстве, так что не пугайтесь, если встретите. Послушны, исполнительны, не воруют. Но тупые.

Я пытаюсь подойти к окну, но Элвин ловит меня за руку.

– Не так быстро, леди! Тут тоже есть парочка ловушек. Терпеть не могу, когда братья и сестрички шарятся по моим вещам. Вы видели Фергуса, так что, уверен, поймете мои чувства.

Содрогаюсь, вспоминая людоедскую улыбку.

– Ваш брат – жуткий человек.

– Он не человек, – рассеянно поправляет меня маг, распутывая невидимые глазу узлы. – И я тоже, если вы еще не поняли.

– Я догадывалась, – отчего-то я перехожу на шепот. – А почему он… такой?

– Какой такой?

– Вы же братья. И ты – нормальный.

Элвин оборачивается, чтобы нависнуть надо мной.

– Франческа, если вам дорога жизнь, не смейте никогда – слышите, не смейте – упоминать при Фергусе его внешность или тем более задавать вопросы о ней! Старайтесь вовсе не попасть в фокус его внимания, а если попали – будьте милы, вежливы и покорны. Это со мной вы можете позволять дерзости, пока я нахожу их забавными, но избавь вас боги от того, чтобы узнать его гнев! Даже статус моей собственности может не спасти вас. Понятно?

Я сглатываю и киваю.

– Вот и хорошо. – Он снова расслабляется и медленно стаскивает перчатки. – Мне жаль, но придется потерпеть неприятное соседство. Что вы на меня так смотрите?

– Ваша… рука.

– А, это, – он вытягивает левую ладонь и любуется ею, словно видит впервые. – Все еще хотите сказать, что я – «нормальный», сеньорита?

– Но в Рино…

– Да-да, – маг подмигивает. – И в Рино, и в Прайдене, и в Анварии. Что я – дурак, разгуливать по человеческим городам с такой приметой?

– А вторая…

– На правой пять пальцев, как у всех. Впечатляет, правда?

Я смотрю на шесть пальцев на его левой кисти, снова сглатываю и отступаю, чтобы опереться о стену. Чему можно верить, если все вещи и люди вокруг не то, чем кажутся?

– Леди, вы меня разочаровываете. Это всего лишь шесть пальцев и перчатка с заклинанием иллюзии, ничего такого, из-за чего стоило бы падать в обморок.

– Просто… слишком много всего, – беспомощно говорю я.

Он улыбается:

– Вы справитесь, я в вас верю.

Мы проходим в соседнее помещение – комната еще меньше часовой, но уютная. Меня завораживает витражное окно над кроватью и барельефы в виде сидящих кошек по краям камина. Через цветную стеклянную мозаику виден изгиб реки и развалины дворца, а чуть дальше – жилые кварталы города. От высоты захватывает дух.

– Ладно, сеньорита, отставим лирику. Жить будете здесь, эта комната как раз предназначена для личного слуги.

– Слуги? – оскорбленно спрашиваю я.

– Слуги, – кивает он. – И не надо делать такое лицо, леди кошка. Вы – моя собственность, и я найду вам применение. Раз уж не хотите греть меня ночью, считайте себя чем-то вроде личной служанки. И благодарите богов, что грязную работу выполняют низшие вули. Сейчас я распоряжусь об уборке, горячей ванне и ужине, а вы пока распакуйте вещи и приготовьте мою постель. Можете заодно познакомиться с брауни.

– Я не буду этого делать! – мой голос звенит от негодования.

– Вам так нравится, когда я вас принуждаю, Франческа? – мягко спрашивает Элвин.

Мне хочется его ударить. Дать пощечину, как сделал Лоренцо когда-то. Стискиваю кулаки так, что ногти оставляют кровавые лунки в ладонях. Больно, и эта боль отрезвляет.

Ничто не сравнится с унижением от счастья, когда маг отдает приказ через ошейник. Всегда сначала по телу пробегает жаркая дрожь, а потом все в мире теряет смысл, кроме его желаний.

И особенно омерзительно чувство полного удовлетворения и покоя, что приходит, когда я следую его воле.

Я сопротивляюсь всякий раз. Бессмысленно, безнадежно, глупо, но отвоевываю крупицы свободы. Медлю секунды перед тем, как бросаться выполнять приказ, ищу лазейки в словах.

Не из вредности, нет.

Мне страшно.

Я боюсь, что если однажды уступлю, поддамся, не буду бороться, то потеряю себя целиком. Скользну в сладкий нерассуждающий туман, последую соблазну и навсегда отдам право решать за себя тому, кто сильнее, умнее и лучше знает, как надо…

Отрекусь от себя, стану послушным орудием. Как всегда хотел отец.

О, как легко это сделать! Расслабиться, сдаться. Как тяжело искать силы, чтобы сказать «Нет»! Что за чудовище придумало это ужасное заклятье?!

Искушение послушанием.

Мое счастье, что маг прибегает к своей власти не слишком часто.

– Давайте, будьте хорошей девочкой. Сделайте книксен и скажите «Как прикажете, мой лорд». Не будем заставлять Фергуса ждать, а то он еще поднимется сюда, обуян жаждой общения.

– Хорошо, – глухо говорю я и мысленно добавляю: «Ты еще пожалеешь об этом!»

Элвин

Я опоздал на полчаса против обещанного. Фергус развалился в кресле у камина с золотым кубком в руках. Бутылка двадцатилетнего «Меда Рино» была пуста наполовину.

– Садись, брат, – махнул он рукой на второе кресло. – Валяй, я хочу послушать, как ты подгадил Мартину и где взял такую бабенку.

Стоило потянуться к бутылке, из-под столика выкатился отвратительный карлик, похожий на жабу, наполнил второй кубок и с поклоном протянул мне.

– Тьфу ты! Фергус, это твой дружок?

– Ага, – он захихикал. – Я теперь вывожу карликов. Гуга – самый удачный экземпляр.

– Тоже мне проблема – вывести карлика. Берешь любого низшего вуля и кормишь…

– Неа! – альбинос важно поднял указательный палец. – Из вуля любой дурак сможет. А ты попробуй из людей.

– Ты хочешь сказать, это раньше было человеком? – меня передернуло.

Гуга – маленький, скрюченный, с расплющенным носом и огромным ртом. Таких прирожденных уродцев часто можно встретить при дворах мира сего, где они служат шутами, и подчас их судьба куда завиднее судьбы пейзан или нищих.

Вот только готов спорить на что угодно, братец никогда не стал бы возиться с карликом, который уже родился таковым.