Алина Лис - Маг и его кошка

– Ты идиотка? Да погоди ты! – Она легко вывернулась из моих рук и оказалась у двери. А я не настолько псих, чтобы останавливать Мастера-воина, когда тот хочет уйти. – Зачем, гриски тебя подери, Тильда? – крикнул я ей в спину. – Ты же меня терпеть не можешь.

– Ты не поймешь.

Она так и не приняла мой зарок на долг. И действительно пошла к Стормуру – честность на грани идиотизма.

Расплата за так называемое предательство была жуткой – изгнание из клана.

Это для Стража нормально – быть самому по себе. Ну, для человека тоже терпимо – прогнали от одного лорда, пойдет к другому. Для фэйри же изгнание – крах их мира. Чем-то эта пакость схожа с человеческим ритуалом Отречения – практикой, от которой люди отказались века назад. Не в последнюю очередь моими стараниями.

На Изнанке не выжить в одиночку. Изгнанник же становится вне всех законов, с ним любой вправе сделать, что пожелает, потому что никто и никогда не отомстит за мучения отверженного. Ему не подадут руки и не продадут хлеба, не пустят на ночлег и не спасут, загибайся он от ран хоть на пороге дома любого из фэйри. Судьба одиночки – сдохнуть в канаве. Или закончить свои дни в ярмарочном балагане на человеческой половине мира, где чернь будет платить по медяшке за то, чтобы посмотреть на «волшебного уродца», и по десять, чтобы отсношать.

Нет, оставалась еще воровская гильдия. Но чистоплюйка Тильда фрой Атли вернее и правда сдохнет в канаве, чем пойдет убивать за деньги.

Я сначала не поверил, когда услышал, что Трудгельмир лишил свой двор Мастера-воина из-за подобной блажи сыночка. Вот ведь бред! Верность таких, как Тильда, дороже золота и услуг князя.

На дуэли я был настороже и держал щит. И вытер Стормуром ристалище. Он – парень не из слабых, но я был адски зол. Помню, как впечатывал красавчика в лед, а потом мне захотелось слегка подправить безупречное личико, которое поэты фэйри любили сравнивать с лилией и белой розой.

Ну так, на всякий случай. А то еще перепутаю его ненароком в темноте с Исой, и будет конфузно всем.

Каюсь, увлекся. От визга Стормура в левом ухе потом еще несколько дней звенело. А княгине пришлось вызвать дикую метель, чтобы растащить нас по разные стороны ристалища.

Кажется, тогда я впервые увидел Ису, бьющую в полную силу. Впечатляло. Вот не уверен, что смогу с ней справиться.

Я пытался найти Тильду после дуэли, но фэйри покинула Рондомион. И никто, абсолютно никто не знал, куда она могла направиться.

Она сидела на полу клетки. Вместо колета [20]на мужскую блузу, штанов и неизменной перевязи с метательными ножами – только больничная рубаха из некрашеного льна. Волосы коротко острижены, а половина головы и вовсе выбрита. Свежие раны на голом черепе, окровавленное мясо вокруг правого глаза.

В соседних клетках находились коренастый бородатый коротышка и хрупкое создание неопределенного пола, еще не вышедшее из возраста, когда пони интереснее поцелуев. Тонкокостное, в летящих светлых кудряшках – ну просто агнец непорочный, невинное дитя.

Еще с десяток подобных камер рядом пустовали, намекая, что у культистов большие планы на волшебный народ.

Что любопытно – только последний из пленников был закован в колодки. Конструкция из полированного дерева удерживала нежную шейку детеныша и тонкие запястья, а глаза скрывала плотная кожаная повязка.

Мастера-воина они, значит, держат просто в клетке, а вот эту соплю – в колодках?

И чего я так завелся? Подумаешь, тройка отщепенцев. Фэйри делают из людей, не умеющих заключать правильные сделки, рабов и игрушки. Люди не отстают – участь фэйри-изгнанников ужаснее самых темных сказок. Жизнь вообще жестока и не похожа на кусок сахарной ваты…

Тильда подняла голову, и я напоролся на полный жгучей ненависти взгляд, как на нож. Глотнул воздуха, качнулся вперед, словно лунатик.

– Мейстер Гарутти? – окрик из-за спины остановил меня на полпути к явной глупости.

– Доктор Каррингтон?

В свете масляных светильников доктор выглядела еще невзрачнее, чем днем. Похожа на крысу. Рогатый чепец и брыжи [21]на шее по моде двадцатилетней давности только усиливали впечатление нелепости.

– Восхищен и очарован, вы сегодня удивительно хороши.

Она все о себе знала и не поверила бесстыжей лжи. Обиженно поджала губы, покачала головой:

– Ваш голос! Все еще нездоровы? Не стоило отказываться от помощи. Позвольте, я осмотрю ваше горло?

– Я здоров.

– Вы уверены? Сможете работать?

Я могу оглушить ее. Пережать артерию, связать, заткнуть рот. Потом найти ключ и выпустить пленников. Может, даже останется время, чтобы по-быстрому допросить доктора перед тем, как прикончить.

Прикончить придется – увести ее для нормального допроса я не смогу.

Вытащить троих фэйри и упустить возможность узнать больше о культистах? Или вернуться за ними позже, в надежде, что с пленниками не сделают ничего фатального?

Что могут сделать? Да всякое. А то я не знаю, как проходят жертвоприношения во славу Черной!

– Тогда пойдемте в лабораторию.

Я кивнул, ощущая себя подлецом. Меньшее зло, высшее благо, чтоб его…

Взгляд Тильды жег затылок.

– Ну же, мейстер! – повторила культистка. – Давайте попробуем еще раз!

То, что Каррингтон именовала «лабораторией», я бы скорее назвал «мастерской по изготовлению артефактов». Рунические раскладки, таблицы привязок к зодиакальному кругу, доски и мел для предварительных расчетов.

И рядом же инструменты, маткомпоненты, медные заготовки для скрижалей.

– Пять минут, хорошо? – попросил я. – Мне надо сосредоточиться.

Она кивнула.

Я уставился на цепочку рун, пытаясь то ли запомнить последовательность, то ли понять принцип ее действия.

Выучить или развернуть составленное на огаме заклинание четвертого порядка за пять минут? Да, знаю, я мечтатель.

Сейчас бы перо и бумагу. И хотя бы двадцать минут времени. Доктор Каррингтон, нет слов, роскошная женщина, но ее присутствие становится неуместным.

Она тоже склонилась над медной пластиной с гравировкой. Затылок, упакованный в смешной рогатый чепец, маячил перед глазами, отвлекал, мешал сосредоточиться. Всего один достаточно сильный удар – и у меня будет столько времени, сколько потребуется… А потом можно вернуться в комнату с клетками. И спросить Тильду фрой Атли, что она забыла в этом мрачном местечке.

Я знал, что не сделаю этого. Рано.

Но так хотелось.

– Готовы? – спросила культистка.

– Не уверен.

Она положила руку мне на плечо, и оставалось порадоваться, что иллюзиям Мастера Бринн не страшны прикосновения:

– Сейчас все получится. Я в вас верю.

Я хмыкнул и протянул раскрытые руки к пластине.

Ничего не получится.