Константин Волков - Из блокады [СИ]

Может быть, моё спокойствие напрямую зависит от количества выпитого вина. Пусть так, но кажется мне, что ничего плохого с нами не случится. Конечно, ребята они странные, и обычаи у них жуткие, но какое мне дело до их обычаев? Нас не трогают, а промеж собой пусть что угодно вытворяют.

У нашего, самого большого, костра и народа собралось больше. Партизан и Архип, те к дяде Диме пристали. Расспрашивают, как, по его мнению, лес устроен, да как жить возможно, если ни забора вокруг, ни, даже, пулемёта завалящего. А мы с Лешим да Савелием нашли занятие поинтереснее - один пузатый кувшин уже опустел. Жаль, собутыльники из местных плохонькие. Выпить с ними можно, а задушевно поговорить не получается - молчуны.

А девушки здесь, в общем-то, ничего. На первый взгляд, конечно, не красавицы, потому что слишком худые, но это дело вкуса. Собрались они у соседнего костерка, глазки в нашу сторону так и постреливают. Есть такие, кто с малышами нянчатся, есть и те, кто только готовится стать мамашей, у них заметны животики. Суют мамочки груди младенцам - идиллия! Что нехорошего здесь может случиться?

Одна девчушка до того осмелела, что перебралась к нашему костру. На вид, как и все - подросток лет шестнадцати, а сколько ей годков на самом деле, сказать трудно.

- Валя, - назвалась она, и мы тоже представились. Девушка внимательно рассмотрела каждого, её взгляд будто погладил меня по щекам, я ощутил растёкшийся по ним жар. Ладно, в темноте не заметно, зато в сполохах костра прекрасно видны блестящие Валины глаза! Глазищи! Тёмные, бездонные, во влажной глубине трепещет отражённое пламя. Как говорится, потонул я в этих глазах. Валя коснулась моей куртки, и спросила:

- Зачем много одежды? Разве холодно? - голос чуть хрипловат, и прикосновение едва ощутимо, но я вздрогнул, и немного отпрянул. Теперь запылали не только щёки, тепло разлилось по всему телу. Днём смотрел на этих дохляков, и содрогался: ходячая анатомия, рёбра можно пересчитать, через живот до позвоночника дотронуться. Сейчас всё по-новому увиделось. Грудки маленькие, плечики остренькие, а животик плоский да мускулистый, и что? Даже интересно!

Пока я об этом думал, пока прикидывал, как бы половчее разговор завязать, опоздал - Валю заинтересовал Савка. И хорошо! А то уж я... осторожнее надо с этим вином. Точно, непростое оно. Вон, сколько детворы вокруг бегает!

- Ты сильный и добрый, - Валя провела пальчиками по колючей Савкиной щеке, и пропал непривычный к женскому вниманию мужик; глаза распахнулись, да челюсть отвисла. Дядя Дима ухмыльнулся.

- Валюша покажи Савелию деревню.

Механик беспомощно посмотрел на Лешего.

- Давай-давай, - подбодрил тот. - Не посрами Посёлок.

Увела девчонка нашего товарища, мне осталось лишь проводить их грустным взглядом. Сашка дёрнулся, хотел пойти следом. Леший язвительно бросил:

- Ты, случаем, не свечку держать собрался?

- Куда надо, туда и собрался, - огрызнулся Сашка, но идти за парочкой передумал.

- Валюше бугай понравился, - сказал дядя Дима. - Значит, пусть. Он сильный, сильные дети, это хорошо...

Из темноты вышла ещё одна девица. Эта высокая, гораздо выше меня, почти не костлявая и крепкотелая, будто и не женщина вовсе. Только сразу видно, что баба, потому что одежды на ней вообще нет. Даже короткие штанишки, какие носят все прочие чужаки, она не надела. Походка у неё деревянная, а движения резкие, неуверенные. И пахнет от чужачки странно - будто искупалась в отваре из пряных трав.

- Настёна! Что-то ты долго. Заждались мы, - дядя Дима снял душегрейку и расстелил подле себя. - Садись, раз вернулась.

Девушка, поджав ноги, села.

- Кто это? - спросила она, имея в виду нас, чужаков.

- Что, не узнала? Знакомься, - дядя Дима ткнул в меня пальцем, - вот этот и проломил тебе голову, ты прости его, ладно? Хороший он. Он, это, твоих друзей спас. И твоего мальчишку спас...

- Не помню, - прервала дядю Диму Настя. - Не помню, нет...

Я вытаращил глаза. Точно! Сначала в неверном свете костра не признал, и не ожидал, как-то. А теперь вижу - она! От той, что видел утром, отличается чистым, не запачканным кровью, лицом, да свежим, почти незаметным шрамиком, перечеркнувшим скулу. И, конечно, та Настёна выглядела почти мёртвой. А эта, наоборот, слишком живая. А как же кровопивец? Покойники не должны воскресать! Или я где-то чего-то сильно не понял? Ох, налейте мне, вина! И побольше.

Я присосался к кувшину. А Настя грустно сказала:

- Что-то нехорошо мне.

- Это сначала нехорошо, зато потом станет хорошо, - успокоил её дядя Дима. - После исцеления всегда так, я-то знаю. Поешь, отдохнёшь и не вспомнишь.

- У вас что, кровопи... ну, этот, который на той полянке растёт, людей лечит? - обалдело спросил я.

- А у вас разве нет?

- Нет. У нас нет, - ответил Архип.

- Тяжело вам, - ехидно сказал дядя Дима, - Да что с вас, с дикарей, взять?

- Пошли вы все, - выпалил я, хватаясь за кувшин. - Лучше спать пойду.

- Ничего себе, поворот, да, Олег? - хмыкнул Партизан, а Леший громко заржал.

- Не уходи, - попросила Настя. Слова звучали невнятно, потому что девушка энергично пережёвывала большой ломоть мяса. Жирный сок блестел на губах и подбородке. Настя забрала у меня кувшин, сделала несколько жадных глотков. - Не уходи. Я же ничего не помню. Ты мне расскажешь. Ладно?

- Ладно... - покорно согласился я.

Мы разговаривали до утра. Сначала возле костра. А потом, напившись так, что вино стало бултыхаться где-то рядом с горлом, ушли в лес, и продолжили беседу там, среди мерцающих призрачным светом грибов и летающих светлячков. Я точно выяснил: совсем то вино не простое.

День седьмой

- Считай, пришли! Я своему слову хозяин: обещал вам эшелон, получите и распишитесь, - заявил Партизан когда мы, выйдя из леса, остановились на опушке.

- Что-то я ничего интересного не наблюдаю, - сказал Леший.

- Во-о-он на тот увал заберёмся, увидишь, - Партизан указал на взгорбившийся посреди луга длинный холм. Не так уж много холмов я повидал, мне сравнивать не с чем, но этот выглядит впечатляюще: не какой-то затрапезный пригорок - холмище! Даже рельсы, не решившись карабкаться на крутогор, обегают вокруг, а там, вдалеке, ныряют в ложбину.

- О-хо-хо, нам что, в эдакую высотень лезть? Умный в гору не пойдёт, - рассудил Леший. - Значит, и нам лучше обойти. По железке оно проще выйдет. Как считаете, парни?

Немного отдышавшийся Архип тяжело вздохнул, но промолчал, а я подумал, что в словах Лешего есть резон. С другой стороны, если по рельсам, получится немалый крюк. Напрямик, всё одно, быстрее. Примерно так я и высказался. Леший для приличия поворчал и пообзывался, только никто не обратил на это внимания. Всем давно не терпелось: одно дело слышать про эшелон, другое - увидеть его, да потрогать руками.