Александр Белый - Зверобои фронтира [litres]

– Ты глупая девочка. Ответь мне, ты – моя девочка?

– Конечно твоя, чья же еще?

– Так вот, запомни. Я себе выбираю всегда все самое лучшее, вот и ты с Викой тоже – самые лучшие.

– Да? – перебила меня эта ехидна. – Это мы себе выбираем всегда все самое лучшее. Вот и тебя тоже… какого б ни выбрали, а наш, собственный.

– А! Вот где собака зарыта! Все, заканчивай базар! Твоя «собственность» собирается спать и прямо сейчас ныряет под одеяло.

– Ал! Ал! А может, я прилечу, а? Через час буду у тебя.

– Не нужно. Здесь кровать не широкая.

– Ничего страшного, я не толстая.

– Девочка, давай не будем гнать лошадей, ладно?

– Ал?

– Да.

– Ал, я все поняла. Ты не переживай, сейчас любую функцию организма сроком на девяносто лет восстановить могут. Вот, во время перелета на планету Даэр…

– Солнышко мое! Да у меня эта функция всегда готова к круглосуточной эксплуатации двадцать пять часов подряд и восемь дней в неделю! Ты знаешь, как я это дело люблю?! Да ты у меня будешь пищать!

– Тогда я уже хочу! Пищать! Ты мне муж или кто? Большинству девчонок наплевать, есть у них официальный муж или нет, они могут и так детей нарожать, и жизнь прожить. Я раньше об этом не думала, но сейчас у нас есть ты. Или там у тебя сейчас есть кто-то другой? А?

– Я тебе уже говорил, что ты дурочка? Ну, какая нормальная любовница сейчас захочет быть рядом со мной и терпеть по два часа перед сном все эти разговоры? А если серьезно, то нашу первую ночь я вижу на огромной кровати и шикарной постели, и никак иначе, а еще хочу, чтоб у меня были ноги.

– Ал, хи-хи, ноги здесь необязательны, можно сказать, они совсем не нужны. Нет, они нужны и они у тебя, безусловно, будут. Но дело не в этом.

– Именно в этом. Знаешь, Леночка, я привык, в активном процессе упираться хоть одним большим пальцем любой ноги в какую-нибудь опору, например, в заднюю спинку кровати. Иначе – мне не очень комфортно или непривычно. Поэтому на будущее, давай уважать желания друг друга. И вообще, прекращай базар, думаешь, я железобетонный. У меня от твоих разговоров уже яйца болят, извини за подробность.

– Ой! Хороший мой, это сильно больно? Я тебе сочувствую. А моя кровать, кстати, без задней спинки, зато на Викиной – спинка есть!

– Ну, с Викой не все так просто и не все так быстро, сама знаешь. Она человек серьезный, умный и ответственный, имеет багаж определенных воспоминаний и убеждений, и я ей нынче нужен, только как субъект для достижения определенных целей.

– Да ты не знаешь! Ты ей тоже очень нравишься! А через месяц увидишь, она будет настоящей красавицей!

– Как там дальше будет, жизнь покажет, но все равно, к таким людям, как Вика, отношусь с большим уважением. Что она там, уже спит? – решил увести разговор в сторону.

– Нет. Сидит рядом.

– Гм-гм, мда. Это, дай ей коммуникатор.

– Зачем? Он на громкой связи.

– Кхм-кхм. Привет, Вика.

– Привет. Извини нашу девочку, что она тебя излишне грузит.

– Ну, что ты, ерунда какая, наоборот, мне даже приятно, – было как-то неудобно, что она слушала весь разговор, поэтому решил быстрее съехать с темы. – О! Забыл рассказать! Вы знаете, почему наши автоматические винтовки называются «Тигр»? Нет? А вы слышали когда-нибудь, как мурлычет спящий кот?

– Ты что думаешь, мы вообще? Жители каких-то центральных миров, где кота можно увидеть только в зоопарке? – услышал обиженный голос Лены.

– Вот! А теперь увеличьте громкость этого мурлыкания на три тона выше, и получите урчание спящего тигра. Именно такой звук издают наши винтовки в автоматическом режиме.

– Ал, ты бы организовал нам стрельбы, оружие новое, надо привыкать.

– Хорошо, Вика. Тогда давайте завтра подъезжайте сюда. К десяти утра. Будем прощаться? Пока?

– Пока.

На следующий день они примчались без пятнадцати десять утра. Я стоял у парадного входа, опираясь на палочки. Мои женщины вынырнули из гравика, одетые в камуфлированные костюмы свободного покроя. Над козырьками бейсболок торчали противосолнечные очки. Первой подбежала Лена и чмокнула в щеку:

– А покажи, где ты живешь.

– А зачем?

– А хочу!

– В туалет, небось?

– Еще чего? Ах да, конечно, хочу в туалет, – в ее словах была некоторая наигранность, которая не ощущается по телефону.

Подождав приближающуюся походкой уверенной женщины Викторию, уважительно поздоровался и повел в свой номер. Лену прочел, как детский «Букварь», ни в какой туалет ей не надо, просто ее мучают маленькие зачатки беспочвенной ревности. Ей хотелось оценить ширину кровати и определить уровень моей правдивости.

Когда зашли в комнату, она окинула ее взглядом и повернулась ко мне. «Сейчас будет целоваться». Оперся спиной на прикрытую дверь, отставил в сторону палочки и нежно обнял прижавшуюся ко мне Лену. Она встала на цыпочки, прикрыла глаза и крепко впилась в мои губы. Ее язычок проник в рот и начал исследования, но был вытолкан обратно и согласился с моим доминирующим положением. Брюки вдруг стали тесными, а ее гибкое и мускулистое тело буквально влипло в мое, и я почувствовал, как ее взвинчивает давно неистребованное и неистраченное желание. Направил в ее мозг посыл нежности и надежности.

Скосил глаза на Викторию, та уселась на стульчик и вроде бы как что-то интересное высматривала на потолке, при этом ее глаза смеялись.

– Все-все, – с сожалением оторвался от этих пухлых и мягких губ и неохотно отстранил от себя. – Золотко мое, понимаю твое волнение, но хочу сказать одну вещь. В нашей семье никогда никто никого не обманывал, даже ежели правда – неприятна. Сейчас мы с вами стали единой семьей и приняли определенные обязательства, поэтому настоятельно прошу аналогичного отношения и полного взаимного доверия.

– Согласна, даже не собираюсь обсуждать, – сказала Виктория, серьезно глядя мне в глаза.

– И я тебя никогда не обману. – Лена заглянула мне в душу своими огромными темными омутами.

– Благодарю, вижу. А теперь ответь мне, золотко, почему с момента нашей первой встречи… Нет, в тот день все было адекватно, а вот начиная с первого вечернего звонка ты начала вести себя, как экзальтированная малолетка?

Ее восторженно улыбающееся лицо изменилось мгновенно, черты выровнялись и глаза потухли. Она сделала шаг назад и опустила голову.

– Почему ты так считаешь?

– Чувствую. Я видел обстановку в вашей квартире, твою живопись, поведение в привычной обстановке и абсолютно уверен, что у тебя совсем другой склад характера. Вот – твоя мама, посмотри. В конце концов, у нее никак не могло вырасти глуповатое создание. Поэтому твоя линия поведения наигранна и неоднозначна.

Виктория медленно встала и подошла к ней, прижалась к спине и обняла, словно крыльями курица укрывает куренка. Затем улыбнулась, склонила голову и взглянула потеплевшими глазами: