Олег Пауллер - Псы войны. Гексалогия [СИ]

— Смотри, Рамон, как красиво! — бросил он напарнику, который суетился, подгоняя нерадивых носильщиков. У него под ногами, как тёмно-зелёный ковер, лежала Страна Винду.

— Ага, — проворчал кубинец, — здесь жители прорубают дороги для грузовика ровно на один раз. Только чтобы вывезти груз. И джунгли опять проглатывают их.

— Нам нужна не дорога, а постоянно действующая вертолётная площадка, — наставительно произнёс Акимцев.

— Знаю, Женья…

Утро в Туреке начинается с того, что рыбаки вытаскивают на берег свой дневной улов. Раньше многие из них ходили в соседнюю Богану, где сбывали свою добычу, выменивая на продукты и другие предметы первой необходимости. Теперь многое изменилось. Уже несколько дней подряд с севера зачастили торговцы, скупавшие у местных жителей продовольствие и какао. В обмен они привозили всякую всячину. Они прибывали на повозках, лодках, грузовиках. Три дня назад к пирсу причалил отремонтированный "Гвенко", новый хозяин которого, итальянец с труднопроизносимым именем Норбиатто, привёз товары прямо из Уарри. На следующй день он, взяв груз какао, уплыл. Мозес Нис, как комендант города, следил за порядком и был очень горд, возложенной на него обязанностью. Вот и сегодня он в сопровожднии одного из своих солдат появился на берегу.

Ещё в детстве он любил смотреть, как появляются лодки: сначала дальней россыпью точек на мерно дышащей глади океана, потом стремительно растут, обретая знакомые формы. Будучи ещё несмышлёным мальчишкой, он старался первым из своих приятелей углядеть лодку отца. Потом он сам занимался этим промыслом. Вот и сегодня он смотрел, как лопасти коротких весел вспыхивают бронзовым светом в лучах заходящего солнца. По мере приближения лодок толпа, в молчании стоящая у самой воды, оживала.

Торговки, пришедшие сюда, чтобы побыстрее и подешевле скупить рыбу, стайки мальчишек, носящихся по берегу в сопровождении удивительно тощих, полных восторженного собачьего счастья псов, и, конечно, жены рыбаков с детьми. Они были привязаны за спиной, цеплялиць за куски материи, обернутые вокруг материнских бедер, или сидели у их ног. В какой-то момент всё это стало волноваться и шуметь: это первая лодка появилась на гребне зеленого вала и устремилась к берегу. Вся в белоснежной пене набегавшей волны она пролетела над грязно-желтой линией прибоя и тяжело плюхнулась за самым её краем. Затем появилась вторая, третья… Стоявшие на берегу люди кидались к ним и с громким гомоном, хватались за темные, прокаленные временем, солью и солнцем борта, помогая выскочившим из неё рыбакам оттащить её подальше от воды. Когда лодки были уже на берегу, начинался быстрый раздел добычи по чтким, установленным традицией правилам. Мозес их прекрасно знал, и поэтому не вмешивался в перебранки, возникавшие на берегу. Они, как правило, быстро заканчивались к обоюдному удовлетворению обоих спорщиков. Так было и на этот раз. Задумавшись комендант Турека наблюдал за рыбаками, которые укрывают орудия лова от начинающегося дождя и уже собирался идти, как кто-то его ухватил за плечо. Это был Хаджи Мишел.

— Пойдём в мэрию, — властно произнёс он. — Надо поговорить!

Для Мозеса Ниса авторитет вождя был неперекаем…

Дорога от Браззавиля к городку Кинкала пролегала между холмами. Где-то здесь в провинции Пул находился учебный лагерь, в котором должна была возникнуть Народно-Освободительная Армия Зангаро. Голон уже третий час трясся в джипе, наблюдая монотонную вереницу невысоких холмов. Он дремал, изредка поглядывая в окно, и думал о превратностях судьбы. При выезде из Браззавиля они проехали через Баконго. Чепиков сказал, что здесь расположен "Бульвар способных". Заинтересовавшись его рассказом, Сергей попросил сделать небольшой крюк, чтобы его осмотреть. В отличие от соседних улочек бульвар был застроен домами из кирпича или бетонных блоков.

— Эти дома были построены в годы аббата Фюльбера Юлу и принадлежали чиновникам, "способным" оплатить цемент, кирпич, алюминиевые листы для кровли. Отсюда и название бульвара. Список адресов этой улицы мог служить справочной книгой казнокрадов и взяточников прежнего правительства Юлу. Вероятно, многие из них когда-то боролись за свободу Конго, но не выдержали испытание властью, — философки рассуждал атташе.

— Интересно, а чем мы отличаемся от них? — подумалось Сергею. — Ведь я тоже имею квартиру, машину, дачу, желаю продвижения по службе. А предположим прийдёт у нас к власти какой-нибудь маршал или, боже упаси, генерал ГБ с маоистскими замашками и начнётся всё по новой. Меня объявят стяжателем, бюрократом, ретроградом, вышвырнут в отставку. Боже мой!

Леса, когда-то покрывавшие их склоны, были давно вырублены. Узкая песчаная дорога петляла среди кустарника, перемежавшегося бамбуковыми рощами и зарослями слоновой травы. Больше похожая на тростник, она поднималась выше кузова автомашины, закрывая скучающему дипломату обзор. С каждым новым поворотом открывалась то бескрайняя панорама уходящих за горизонт возвышенностей с редкими маленькими деревушками и пальмовыми рощами, то прямо к дороге подступали густые купы бамбуковых зарослей, то селения с хаотично разбросанными группами домов. Когда навстречу выезжал очередной грузовичок с пассажирами, машины долго, медленно разъезжались, тяжело буксуя в песке. Впрочем, движение в этих местах было небольшое, ибо население в Пуле довольно редкое. По пути Сергей видел три или четыре маленькие деревушки, состоявшие из нескольких дворов. Архитектура этих деревень удивительно гармонировала с окружающим пейзажем. Издали они походили на громадные термитники, столь же естественно вырастающие из почвы, как и окружающие их деревья. Каждый двор представлял собой группу из четырех — шести глинобитных хижин, занятых одной семьей. Иные из них были сложены из кирпича и крыты железом, большинство же — глинобитные мазанки под соломой. Эти сооружения казались такой же частью природы, как окрестные пальмовые рощи, как зеленые купы бамбука; они словно вырастали из земли, из которой и были сооружены. Рядом с ними немногочисленные современные постройки казались чужеродными…

Вблизи Кинкале дорога уллчшилась. Под мерный звук дипломат даже приснул. Его разбудил негромкий окрик.

— Что это? — спросонок спросил он.

— Военный пост на въезде в город, — невозмутимо произнёс Чепиков. — Мы уже почти приехали, товарищ Голон.

— Мы разместимся в городе?

— Нет! Сразу едем в лагерь!

— Но мне надо привести себя в порядок!

— Это личное распоряжение подполковника! — строго сказал его провожатый. Понимая, что спорить бессмысленно, Голон стал перебирать бумаги, готовясь к завтрашнему совещанию. Вскорее показалась база. Она была огорожена изгородью из колючей проволоки высотою в три метра — гораздо большая защита, чем Голону приходилось видеть на других аэродромах. Но может быть, мне просто не приходилось бывать в других странах такого типа, где главной опасностью является гражданская война — война без линии фронта. Ворота представляли проезд, перегороженный тонким полосатым шлагбаумом. Рядом стояли деревянные козлы, опутанные колючей проволокой, которые могли быть за несколько секунд поставлены на место. Справа располагалась небольшая деревянная будка для охраны, а слева — бетонное укрытие с солдатом, опиравшимся на ПКС. Рядом с ним стояли еще двое солдат с калашниковыми наперевес. В мире не существует военной организации, в которой громкий крик высокого начальства не смог бы преодолеть самые тщательно разработанные меры безопасности. Вы можете сколько угодно времени тратить на объяснения охранникам, что они должны спрашивать пропуска, удостоверения личности и другие документы, но всегда окажется, что куда больше времени потрачено на то, чтобы научить их лежать, когда начальник командует лежать. В конкретном случае. документы Чепикова не потребовали вмешательства высокого начальства. Джип выехал на рулежную дорожку и покатили мимо первого ангара. Позади него стоял знакомый Ил-18Д, а внутри были видны два ржавых винтомоторных истребителя без пропеллеров. Машина миновала контрольную башню, оказавшуюся справа, и второй ангар. Она остановилась у большого административного здания. Здесь завтра должно было состояться важное событие — образование Патриотического Фронта Зангаро.