Олег Пауллер - Псы войны. Гексалогия [СИ]

Огороженный проволочной изгородью, военный городок был полностью изолирован от гражданского населения. Кроме советников в нём имелся небольшой штат прислуги из местных жителей, которые занимались приготовлением пищи и уборкой. Кирпичные здания, составлявшие небольшой поселок, были прочны и безыскусны. Кроме офицерской казармы, где находилась общая спальня на двенадцать человек и две отдельные комнаты, здесь же были еще столовая, каптерка, командный пост и шесть ангаров. От нечего делать советник пошёл к ангарам. Там постоянно суетились люди. В первом строении располагались мастерские для ремонта и обслуживания техники. Второй ангар служил чем-то типа склада запасных частей. В нём же располагался местный цейхгауз. К третьему ангару вела мощная и широкая, бетонная дорога. Когда Серегей заглянул туда его взору предстали два разобраных Краза. Остальные ангары пока пустовали. Базу караулили солдаты народной армии, дежурящие на проходной и у командного пункта. Чтобы охрана объектов велась надлежащим образом, их проверял дежурный офицер из команды Зигунова.

Комендант базы майор Лунёв рассказал, что запланировано строительство еще шести казарм и расширение взлётной полосы. Солнце поднялось достаточно высоко: стало жарко и душно. На стройке бушевала пыльная буря. Несмотря на это работа кипела. Два мощных гусеничных бульдозера, выстроившись в ряд, расширяли взлётную полосу. За ними ехал грейдер, наводивший окончательный марафет. Воздух дрожал от рева моторов. Стоя у входа в каптёрку, Сергей наблюдал, как грузовик привёз ко второму ангару мешки с цементом и гипсом. Надувшись от собственной значимости, шофер в армейской форме поставил свою машину с окрашенным в маскировочный цвет кузовом на площадке рядом. Он не спеша поменял воду в радиаторе и лениво наблюдал, как местные рабочие сгружают мешки, кое-как складывая их в ангар. Прячась от жары, политический советник направился на командный пункт, где ему был выделен отдельный кабинет для работы над внешнеполитической программой ФПЗ. По дороге он встретил Зигунова.

— Покурим? — предложил капитан.

— Покурим!

Как выяснилось из разговора, жизнь текла своим чередом. Кроме группы них в лагере было ещё пятеро советских офицеров, комендант, два переводчика, радиооператор и шофёр. Капитана Галицкого повысили в должности, назначив командиром экипажа "илюшина". Он теперь находился в Браззавиле, готовясь к перебазированию. По данным ОБС — "одна баба сказала", прибывший вертолёт тоже придавался их группе. Старшину Петренко временно командировали в Порт-Нуар для приёмки автотранспорта. Остальные ребята тоже не сидели без дела. Стройка шла уже целую неделю, но конца и края ей видно не было.

Липкин и Петренко были назначены курировать строительство бараков. На Ване Белкине висели охрана и обустройство КПП. Он был страшно недоволен, что кухонную команду, сплошь состоявшую из местных красоток, отдали под начало Беляева. Тот, естественно, не упустил случая и блистал красноречием:

— Мы приехали в Гинкалу учить негров есть хинкали! — балагурил он в столовой.

— Нет лучше варенники? — поддевали его коллеги, после чего Андрей обиженно замолкал. Дело было вот в чём. На второй день после прибытия группы одна из местных стряпух решила удивить русских. Она рассказала об этом Беляеву, который тут же сообщил коллегам, чтоза ужином всех ждёт сюрприз. Заинтригованные им офицеры собрались в столовой почти одновременно. Когда они расселись за столом, одна из стряпух по имени Джена, загадочно ухмыляясь, сдернула покрывало с большой, как таз, миски, обнажив для всеобщего созерцания огромный шар вареного теста.

— Шо цэ таке и з чим його идять? — недоуменно буркнул под нос Петренко, устало рассматривая посудину с диковинным блюдом. Проголодавшиеся офицеры дружно ломали головы, пытаясь отгадать нежданную загадку:

— Разваренный хлебный мякиш, — предположил кто-то.

— Клейкое тесто в масле, — подал голос другой.

— Я, кажется, понял, это священное лакомство ньондусских ватусей — сострил Беляев.

— Нет, это слоновьи уши, запечёные в тесте.

Спор разгорался. Только Лунёв, как старший по званию, не ввязались в дискуссию и молча разглядывали диковинное блюдо.

— Это твоя идея, Беляев? — спросил комендант.

Беляев сказал наконец, сдаваясь:

— Слопаем, братцы, лишь бы съедобное. Начинай, Яшка.

— Ты начинай, ты.

— Запросто. Ей-бо, интересно, что оно такое? — Андрей крикнул молоденькой стряпухе, стоявщей рядом в явном ожидании комплиментов: — Эй, барышня! Женька! Что за еда у нас?

— Вареники. Обещанный сюрприз, — торжественно объявила она.

Губы Андрея сжались, его голова затряслась, словно попала под ток высокого напряжения, а из прищуренных глазах скатились слезы. Его примеру последовал весь стол, даже начальники.

— Вареник… — зачарованно повторил Петренко, так хорошо знакомое всем в лагере и таинственное для туземцев слово. Все сидящие за столом офицеры еще с полминуты маялись от беззвучной икоты.

— Джен, милая девочка, — ласково произнёс Мартын Босс, обращаясь к надувшейся стряпухе, — ты нарочно, чтоб посмешить?

— Толченый картофель в тесте сварить, облить маслом, измельченный и поджаренный лук… — пролепетала та, подходя поближе. — Вот я и приготовила. Сразу два. Второй думала приберечь на ужин. Что же тут смешного?

— Разве тебе ничего не известно о размерах?

— Нет, а что?

— Варенники лепят совсем маленькие, в треть твоей ладошки. Такие годятся для слона, — Лунёв по-отечески обнял африканку.

— Ну и зря, больше — лучше, и ребенку понятно,

— Конечно, ты права. Ничего не понимает Андрей в этих самых варениках. Вот отберем сейчас, чтоб не насмешничал.

— Боже упаси! — замахал Беляев руками под дружный смех приятелей. — Не отдам!

Проголодавшиеся офицеры разом набросились на кулинарное творение приободрившейся кормилицы, предварительно разрубив его на куски.

Зигунов тоже попробовал и сказал Лунёву:

— Действительно вкусно, только картошка внутри очень соленая.

— Он не любит сладкую, — оправдывалась Джен, кивая на Беляева.

— Сойдет, — поддержал стряпуху Босс, — есть почти можно, не кукуруза.

— Мне тоже уже надоело бесконечное пошо, — посетовал Липкин.

— И Борису Николаевичу, — подхватила стряпуха, — он вчера за ужином сказал, что мелкая кукурузная мука похожа на какой-то порошок.

— А я пошо люблю, — промычал Белкин с набитым ртом. — и вареники. Женька, тащи второй.

— Тот на ужин. Есть лепешки.

— Я лепешки тоже люблю, — бубнил Белкин, поглощая все, до чего дотягивались его длинные руки с быстротою молотилки. В разгоревшейся помаленьку затрапезной дискуссии о достоинствах той или иной кухни не приняла участия лишь сама стряпуха. После первого неудачного опыта, питание советских офицеров резко улучшилось. Под руководством Беляева девчонки готовили первосортные блюда. Правда, это не обошлось без помощи хозяйственного Петренко, который по случаю и без случая тягал всё то, что считал бесхозным. Учитывая безалаберность туземцев, такого было много.