Олег Пауллер - Псы войны. Гексалогия [СИ]

— В армии Кимбы он был всего лишь майором, — шепнул Волков Голону.

— Он ведь почти три недели провл в джунглях и нисколько не похудел. Странно. Я видел ребят. Которых недавно привезли из джунглей, они отступали по другому маршруту, на них было страшно смотреть.

— Кого к Вам привезли?

— Нашего лейтенанта и какого-то кубинца!

— Его случаем не звали Рамон?

— Мне кажется, что да.

— Так, значит он жив! Я должен обязательно его навестить…

— К сожалению, они пока ещё в карантине…

— А теперь капитан Волков расскажет нам обстановку в столице Зангаро, — объявил Петров, прервав беседу Голона и Волкова. Капитан встал и упругой походкой вышел вперёд.

— Мы почему-то считали, что после введения национальной валюты сама логика развития будет диктовать стране антикапиталистический курс. В будущем, которое вырисовывалось перед Зангаро, взяточникам и казнокрадам не было места, — и Волков описал несколько случаев, когда проворовавшихся чиновников снимали с их постов, отдавали под суд и расстреливали.

— И каков был результат? — спросил кто-то из зала.

— Никакого. Эти меры устрашения не могли коренным образом изменить положение. Коррупция продолжала разъедать государственную машину: брали все от простого солдата до министров. Яд разложения был особенно опасен, потому что государственный сектор был призван играть ключевую роль в экономическом развитии. Это повышало значение чиновничества, которое в повседневной жизни распоряжалось и финансами страны, и ее торговлей, и осуществлением различных проектов. Со своей стороны, Кимба и его соратники были вынуждены прибегать ко все более жестким мерам подавления своих противников. Пользуясь тем, что большая часть образованного населения страны принадлежит к племени бакайя, они стали опираться на родственные им племена винду. Борьба с коррупцией испугала местную бюрократию, которая использовала всё более коварные приемы борьбы против политического курса страны — экономический саботаж, заговоры, измену. Это было тем опаснее, что происходила среди людей, стоящих во главе государства. Это — основная причина переворота в Зангаро!

Когда Волков закончил свой доклад, Петров задал уточняющий вопрос:

— Насколько я понимаю, в Зангаро к социальному конфликту примешался межплеменной?

— Да! Вместо того, чтобы привлечь на свою сторону прогрессивную интеллигенцию бакайя её либо уничтожили, либо заставили эмигрировать. Те немногие оставшиеся оказались в подчинённом положении.

— Значит мы не сможем заручиться поддержкой бакайя?

— Скорее всего, да. Следует помнить, что племена винду составляют две трети населения страны. Девять десятых из них живут в тропических лесах к востоку из Хрустальных Гор.

— Это всё хорошо, но как мы из них сделаем хороших солдат? — задал вопрос Зигунов.

— Товарищи офицеры! — поднялся с места майор Лунёв. — Завтра к Вам на базу перебросят оружие и младший командный состав. Рядовой состав придётся набирать из подручного материала. Совещание объявляю закрытым. Все свободы!

— Товарищ Голон, — обратился Петров к Сергею, — прошу Вас задержаться. Нам нужно обсудить с членами правительства дальнейший план действий. Думаю, что Ваша миссия в Гинкале закончена! Завтра утром вылетаем. А теперь нам надо ехать в Гинкалу — губернатор даёт приём в честь советского посла. Надеюсь у Вас имеется фрак?

— Да.

— Через полчаса я за Вами заеду.

Ровно в указаное время Сергей был готов. Минутой позже ко входу в его коттедж подъехал японский микроавтобус. Он был зелёного цвета. Когда его боковая дверь отъехала в сторону, из неё выглянул подполковник и призывно замахал ему рукой. Залезая в машину, Голон обнаружил, что в салоне сидят члены правительства Зангаро в изгнании. Перехватив его взгляд, Петров пояснил:

— Пора привыкать, товарищ политический советник, Вы теперь будете неотступно следовать за ними…

— А где полковник Буасса?

— Командующий повстанческой армией остался на базе. Связь с ним будет поддерживать капитан Волков. Сейчас они ближе знакомятся с офицерами нашей военной миссии. Как Вам они?

— Хорошие ребята! Настоящие интернационалисты, товарищ подполковник!

— Да, ну? — скептически произнёс Петров. — Кстати, зовите меня Александр Васильевич. В моей профессии званиям не придают особого значения…

— Хорошо, Александр Васильевич. А разве Георгий Иванович с нами не поедет? Он же советник по культурным связям. Как я понимаю и не только.

— И не только, — повторил задумчиво Петров. Он отдёрнул шторку, прикрывавшую окошко микроавтобуса, и ткнул большим пальцем через плечо. — Вон он сейчас где!

За окошком расстилалась взлётно-посадочная полоса, по которой натужно ревя двигателями катился ИЛ-18Д. Через секунду он оторвался от земли и полетел на юго-запад, оставляя позади себя приближающийся грозовой фронт.

Когда за очередным поворотом извилистой дороги открылась Гинкала, полил тропический дождь. Город был завешен кисеей мелкого тёплого дождя, и хотя до заката было еще далеко, казалось, что наступили сумерки. Мрачные тяжёлые тучи медленно и низко плыли над холмами, оставляя на их вершинах унылые серые клочья. Время от времени раздавался сухой треск молний, которые ветвистыми зигзагами голубого пламени расчерчивали низкое небо, потом глухо гремел гром, многократно усиленный резонатором каменных трущоб. Яркие вспышки молний слепили, многократно отражаясь в окнах домов, вдоль которых спускалась в город узкая извилистая лента выщербленного асфальта. Она шла спиралью, охватывая каменную чащу, и заканчивалась у белого губернаторского дома. Рядом с шофёром сидел личный адъютант губернатора, молоденький лейтенант со щегольской щеточкой усиков. Он то и дело посматривал на дешевые контрабандные часы, но не торопил водителя. И микроавтобус, и шофер, и лейтенант, получивший адъютантскую должность при губернаторе всего две недели назад, осознавали важность возложенного на них задания. Покружив по гигантской асфальтовой спирали, микроавтобус въехал в притихший сырой город и, увеличив скорость, полетел по пустой, покрытой красной грязью улице без тротуаров, вдоль которой тянулись подслеповатые одноэтажные домишки. Глиняные стены их, когда-то белые, были забрызганы грязью из-под колес, проезжавших машин. Из огороженных двориков уже тянулись дымки жаровен: горожане встречали наступающий вечер. Наконец улица уперлась в темно-зеленые решетчатые створки ворот, от которых по обе стороны тянулась невысокая, увитая лианами стена из дикого, беленного известью камня, за ней была другая стена — мокрые темно-зеленые кроны могучих деревьев манго. К автобусу подошёл начальник караула. Офицер был в изрядно поношенной мешковатой пятнистой форме. Давно не бритые щеки, черный берет, надвинутый на правую бровь, и автомат, закинутый за плечо, придавали ему свирепость и воинственность.