Олег Пауллер - Псы войны. Гексалогия [СИ]

— Очень корпоративно, — сказал он, обращаясь к Робертсу. Тот кивнул и добавил:

— Немножко устарело и вышло из моды. Хотя, если говорить по правде, я не ожидал такого от наших вояк…

— Почему?

— Я думал дадут какой-нибудь "Доув" или "Бивер"… — Как только дверь салона закрылась, зиц-председатель "Бормака" пристегнул ремень и стал вертеть рычаги, опуская спинку кресла почти в горизонтальное положение.

— С Вашего позволения я немного подремлю, — потянувшись произнёс он и закрыл глаза. Мартин от нечего делать стал наблюдать за полётом. Спереди заскрипело кресло, защёлкали переключатели. От дюжины приборов стал исходить слабый оранжевый след, а по потолку побежали лёгкие тени. Заработал топливный насос. Мартин наклонился вперёд и повернул голову так, чтобы его глаза оказались между сидениями. Он отлично видел рукав кожаной куртки пилота: остальная часть его фигуры скрывало массивное кресло. Его руки порхали над переключателями, прикасались к циферблатам, а голос что-то тихо бубнил в шлемофон, словно молитву. Как понял Мартин, лётчик проводил предполётную проверку систем. Когда за действиями лётчика смотреть надоело, он откинулся назад. Не прошло и пары секунд, как раздался невероятно громкий звук, представлявший собой что-то среднее между пистолетным выстрелом и выбросом сжатого воздуха. Звук повторился снова и снова. Частота его с каждым мгновением росла. Затем ожил винт вертолёта, задрожал пол а над головой закрутились ведущие валы: двигатель заработал в штатном режиме, издавая вместо выхлопов ленивое "вуп-вуп-вуп". Вращающий момент ритмично раскачивал салон машину, салон изнутри наполнился непривычными бренчащими звуками и свистом выхлопов, сгорающего ракетного топлива. Торпу показалось, что "Белл" исполняет какой-то дьявольский танец для тог, чтобы обрести свободу и оторваться от земли. Заработали турбины, кабина вертолёта начала раскачиваться, а винт, завертевшись ещё быстрее, стал издавать более пронзительный звук "вип-вип-вип". "Белл" слегка приподнялся и через мгновение оторвался от земли. Торп чувствовал, как пол поднимается вверх, затем услышал, как убираются шасси, а вертолёт набирает высоту. Он выглянул в иллюминатор, как в знойном мареве африканского утра тает вертолётная площадка британского посольства, остаются в стороне небоскрёбы делового центра, исчезает старый город. Наконец, вертолёт, слегка накренив нос к югу, набрал скорость и взял курс на Кларенс. На пути лежала неплотная облачная завеса. "Белл" прорывался сквозь неё почти полчаса. Настроение Мартина резко изменилось, когда, наконец, машина вырвалась из влажно-серой массы и попало в царство сияющих в солнечных лучах разрозненных облаков, среди которых сияла радуга.

"Хороший знак", — подумал Мартин. Несмотря на присущий ему рационализм мышления и предельный цинизм по отношению к людям, он не мог не ощутить обыкновенную житейскую радость. Это чувство на краткое мгновение вознесло его над морем обыденности, породив ощущение безграничной свободы. Вертолёт летел параллельно облаку, напоминавшему одинокую горную вершину. Она будто-бы плыла над бесконечными белыми полями разрозненных облаков, напоминавших только что выпавший снег. Солнце неожиданно пробилось сквозь его шапку, отбросив тень вертолёта вниз. Увеличившись в десятки раз, она, будто диковинная рыба, скользила вслед за "Беллом" далеко внизу. Вертолёт постепенно менял курс, устремляясь к горе. Казалось он лавирует между призрачными скалами, огибает белые валуны, проходит сквозь облачные ущелья. Воздушные миражи заставили Торпа думать, что туман, из которого они сотканы реален. В какой-то момен он даже испугался, когда машина вошла в серую мглу облака. Туман водоворотами крутился вокруг летательного аппарата, который нёсся вперёд на ста пятидесяти узлах. Было непонятно, где здесь находится верх, а где низ. Мартин посмотрел на мирно сопящего Гуля и позавидовал ему. Неожиданно ворвавшийся в салон дневной свет заставил его вздрогнуть. Уже через минуту яркий солнечный свет залил всё вокруг, пилот сбавил обороты и стал снижаться. Внизу по всей длине берега шла полоса зелёных мангров, кое-где продавленная упавшими деревьями или размытая океаном. К востоку она сменялась светлой зеленью тропического леса, над которой нависала цепь невысоких гор. "Белл" снижался всё ниже и ниже, пока сплошная пелена зелени не закрыла всё пространство под днищем. Постепенно сплошная зелёная масса распадалась на отдельно стоящие купы деревьев, под ними были видны разноцветные крыши каких-то строений, жёлто-коричневые ленты дорог, разноцветные квадраты возделанных полей. Раздался звук выпускаемых шасси и через минуту вертолёт плавно коснулся поверхности.

— Ну вот и прилетели, — произнёс Робертс, поднимая кресло в вертикальное положение. Он аккуратно поправил костюм и стал причёсываться. Дверь вертолёта отъехала и раздался голос:

— Добро пожаловать в Зангаро, господа! Меня завут капитан Генри Бенъярд. Я — личный адъютант главы правительства. Сейчас мы проедем в отель, где Вы разместитесь. — Торпу показалось, что на лице встречающего промелькнуло лёгкое замешательство, когда он увидел Смелли. — В пятнадцать-ноль Вас всех ждут во Дворце, где в Вашу честь будет дан обед.

_ Мы же договаривались, что нас примут без лишних формальностей, — с вызовом произнёс Адриан Гуль.

— О, не волнуйтесь, господа! Обед будет частным. Никаких посторонних! На нём будут только лица, которые будут принимать непосредственное участие в переговорах…

— Вот и хорошо.

— А теперь прошу в мой "мерседес", мистер Гуль! Ваши сопровождающие и багаж доставят на другой машине.

— Я хочу, чтобы со мной поехал мистер Смелли, — капризно заявил британский дипломат. — Без него я никуда не поеду.

— Хорошо, хорошо. Как пожелаете, — Бенъярд помог обоим британцам вылезти из вертолёта и сопроводил к машине. От Торпа не укрылось, что по отношению к разведчику адъютант президента вёл себя более чем предупредительно. Вслед за "мерседесом" подъехал довольно новый "лендровер", за рулём которого сидел шофёр в военной форме. Бизнесмены удобно разместились на заднем сидении и с любопытством стали смотреть по сторонам.

Пока британская делегация обустраивалась в единственном приличном отеле Кларенса, а Ракка проводил следственные действия, Хорас был вынужден заниматься новым, свалившимся на него делом: белая женщина, найденная Шенноном в Буюнге. Её поместили в госпиталь под опеку Флорис. Осмотрев пациентку она установила, что её здоровью ничего не угрожает, хотя ранняя беременность, многочисленные гематомы, не зажившие раны и кое-какая внутренняя инфекция имеются. Однако основной причиной странного поведения женщины Флорис посчитала сильный психологический шок. На выяснение личности найдёныша ушло немного времени: её опознал отец Алоиз. Это была Беатрис, одна из двух монахинь, отправленных десятого июля в бому Рус с грузом медикаментов. Они должны были вернуться в миссию через три или четыре дня, но не сделали этого. Как не старался врачи её разговорить: ничего не выходило. Всех выручил доктор Хааг: после двух часов он "разговорил" бывшую пленницу. Выяснилось, что обе монахини по дороге в Кларенс были захвачены группой солдат, которые, предварительно многократно их изнасиловали и увели за реку. Потом они отвели своих пленниц к командиру, которого все называли "майор". Этот майор их отдал горцам в обмен на продовольствие и проводника. Через неделю какой-то офицер выменял Беатрис у горцев. Он поселил её в хороших условиях, где её кормили и одевали. Затем на неё наткнулась экспедиция Шеннона. Что случилось с Изабо неизвестно, по-видимому, она осталась у горцев…