Олег Пауллер - Псы войны. Гексалогия [СИ]

— Отсюда есть два пути по суше: один — в горы, по въючной тропе, — он показал рукой на восток, где в утреннем тумане виднелись верхушки Хрустальных гор. — Другой — на юг, за границу. Туда ведёт гужевая дорога. — Он ненадолго замолк, жуя соломинку, а потом добавил. — Я бы пошёл на юг: на востоке живут людоеды.

Один из солдат стал что-то тараторить на языке винду. Нис стал переводить:

— У горных кланов с комендантом свои счеты. Двумя месяцами раньше правительственный комиссар в сопровождении солдат посетил деревню Таканга, чтобы расследовать сообщение врачей о человеческих жертвоприношениях и каннибализме. Другой его задачей был набор новых рекрутов в армию. Командир патруля испугался резкого движения и выстрелил в туземцев из винтовки. Его солдаты незамедлительно открыли огонь, убив ещё троих, включая вождя деревни. Комендант попытался замять дело и даже выплатил компенсацию за убитых, но это не означает, что путь на восток для него будет безопасен. Новый вождь Таканги может посчитать ситуацию исключительно подходящей для мести и тогда…

Земмлера вдруг осенило:

— Ты что был в составе того эскорта?

— Да! И мой товарищ тоже, — лицо бывшего солдата приняло просительное выражения. — Возьмите меня с собой в Кларенс, а то меня здесь убьют. — затем он выпрямился и добавил с пафосом. — Я хочу служить республике. Наёмник обернулся к вождям, стоявшим сзади:

— Что скажете?

— Говорят, что эти двое служили на границе и в городе не паскудничали.

— Если это так, то возьмём их с собой в Кларенс. Там проверим, а потом отправим на северную границу к Слиту. Но на всякий случай порасспрашивай про них.

— Хорошо, мсье, — согласно кивнул Нис.

Через четверть часа повстанцы без боя вошли в Турек. Власть Комитета национального спасения была установлена без единого выстрела. Главой города стал Хаджи Мишел, а Нису было поручено подбрать десяток сторонников Хаджи для охраны города. Уже в полдень "Тоскана" ушла в открытое море, оставив "Комарова" в одиночестве. На её борту помимо Земмлера находились оба дезертира и Дако Саранда. Довольный своим новым положением, он притащил на борт корабля пару десятков связок копчёной рыбы и ящик превосходного шотландского виски.

— Откуда? — поинтересовался у него Вальденберг.

Вождь хитро улыбнулся и подмигнул:

— Контрабанда!

Назад мы дошли без приключений. Единственное, что мне не понравилось, так это интенсивный радиообмен между русским теплоходом и берегом. У меня сложилось впечатление, что он кого-то ждёт. Вот и всё! — закончил немец свой рассказ.

— Ты сделал важное дело, друг! Пора отдыхать!

— Ага! Остальной вискарь у меня в номере, если что…

На следующий день состоялись похороны Дюпре и Вламинка. Они заняли немного времени, поскольку присутствующие предпочитали молчать, а не говорить. Отец Алоиз прочитал красивую проповедь о заблудших душах, но не достигла цели, поскольку её практически никто не слушал. Когда тела опускал и в землю на кладбище появились два звена гвардейцев. Они разрядили в воздух своё оружие.

— Всё-таки Вайянт — молодец! — подумал Шеннон. — Нашёл как высказать уважение нашим товарищам…

— Биафрийская закалка, — глубокомысленно произнёс Курт, чем вызвал усмешку Лангаротти. Она вызвала у немца раздражение:

— Кот, мне не нравится твоя затея с посылкой ла Крете в Турек. Вы туда послали неумек, вооружённых дерьмовыми пукалками. А Аб, хоть участвовал в настоящем бою, не имеет представления о тактике!

— Вот и проверим, на что он способен!

— Если он наткнётся на подготовленную засаду, то его людей перебьют как Вифлеемских младенцев.

— Что же ты вчера вечером не высказал своё мнение?

— Я думал о другом.

— Ну сейчас ничего не изменишь.

— Курт, тебя послушать, то надо было им дать миномёт и кого-нибудь из оружейной группы.

— Я так бы и сделал. Их "Форд" укатил раньше, чем я появился в бараках. Мне рассказал об этой авантюре Эллеон. Он не верит в успех экспедиции.

— Хватит препираться! Идём во Дворец. Там скоро начнётся вторая церемония!

— Зря только потеряем время!

— А денежки то нам капают!

Во второй половине дня состоялись торжественное захоронение героев Революции на Центральном Кладбище. Сюда были собраны почти все солдаты, пришли должностные лица и сбежались зеваки. В общем, собралась толпа более чем в тысячу человек. Доктор Окойе произнёс помпезную речь, его примеру последовали вожди и церемония затянулась до вечера. Пользуясь случаем, наёмники сбежали с митинга и засели в "Индепенденсе" с ящиком контрабандного виски. Здесь к ним присоединились Вальденберг, Норбиато и Горан. Видя, что гуляют наёмники серьезно, Гомез приказал закрыть бар для посторонних. Даже его завсегдатаи были вынуждены пить своё пиво на улице. Поминая Жанни, Крошку Марка, Джонни и Санди, все надрались так, что забыли про ла Крете. Это были не первые, но и не последние потери. Даже его завсегдатаи были вынуждены пить своё пиво на улице. Единственное исключение было сделано для папаши Вилька. В какой-то момент Шеннон понял, что сильно пьян и решил пойти к себе в номер. Не успел он войти, как к нему в дверь постучала Флорис. Как дикое животное наёмник набросился на неё и сразу потащил в спальню. Она не сопротивлялась.

18 июля Шеннон проснулся первым. Это произошло вопреки его желанию: ровно в семь часов утра в дверь его номера постучали. Дикая головная боль, сухость во рту и онемение в паху мучили полковника. Несмотря на недомогания он надел халат и подошёл к двери. Утробным голосом он произнёс:

— Кто там?

— Пакет полковнику Шеннону, — раздался мелодичный голос Жоржа или Фредди. Кляня на чём свет стоит педантичность Дженсена, Шеннон открыл дверь и взял пакет.

— Вам что-то будет нужно, мсье?

— Кофе, сельтерской, а лучше арака!

— Не понял, мсье?

— И того, и другого, и третьего! А ещё подай омлет из трёх яиц! Живо!

Шеннон оставил дверь в номер открытой и разорвал пакет. В нём оказался подробная роспись оружия, находящегося в его распоряжении. Понимая, что больше выспаться не удасться, Кот пошёл в душ. Поток воды привёл его в чувство, но не устранил последствий бурно проведённой ночи. Завернувшись в халат, он закурил и подумал, что никотин его добьёт раньше, чем алкоголь и бабы. Кстати о них. Наёмник посмотрел на кровать и не смог разглядеть утонувшую в пуховой перине Флорис.

— Плоская как доска, — пробормотал он по-английски, — но трахается, что надо.

— Ты что-то сказал, дорогой, — промычала она.

— Видно я её вчера уделал так, что повернуться не может, — подумал Шеннон. — Вставай! Принесли кофе и омлет.

— Мне сегодня на дежурство только к полудню.