Олег Пауллер - Псы войны. Гексалогия [СИ]

— Да. Я с ней не знаком. Даже толком не видел.

— Зато я нахлебался. Я полгода глотал пыль в алжирской учебке. Помню, жжет солнце, пыль забивает рот, а капрал всё считает: "Эн, туа! эн, туа!". Ужас! А Курту это нравится…

Тем временем, вахмистр продолжал:

— А… рт… ван… маш-ш!

Строй двинулся вперед.

— "En ronte… En avant marche!" Вперёд! Шагом марш! — расшифровал команды корсиканец. — Сейчас прозвучит команда "En grande parade".

И действительно с плаца прозвучало:

— А… гра-а-ап…рд! — гвардейцы перешли на парадный шаг.

— Ну что же, для начала было совсем неплохо. Как с оружием?

— Винтовки пристреляны, оптика откалибрована, автоматы и пистолеты проверены. Ножи они привезли с собой, — проговорил скороговоркой корсиканец, предваряя вопрос командира. В конце своего короткого доклада он даже пошутил: — Ножи наточены, сам проверял.

Пока они вяло перекидывались словами, гвардейцы продолжали отрабатывать парадный шаг.

— Подбородок вперед, ногу не сгибать, — были слышны команды с плаца.

Шеннон хотел усмехнуться, но что-то его сдержало.

— Кого назначить старшим в турекском патруля?

— У нас есть только две кандидатуры — лейтенант Бевэ и сержант ла Крете. Кстати, последнего рекомендовал Курт…

— С чего бы это?

— Неплохой малый. Я видел его в аэропорту. Прекрасно ориентируется в бою. Сыграл важную роль в очистке бараков.

— А что скажешь про Бевэ?

— Исполнителен, профессионален, но, мне кажется, трусоват. Ему самое место сменить Эйно Экса на посту коменданта этих бараков.

Шеннон посмотрел на часы: они показывали половину второго. С плаца раздалось:

— По машинам!

Услышав долгожданную команду, гвардейцы быстро заскочили в "Минерву" и "Форд", стоявшие поблизости. Шеннон сел рядом с шофёром и приказал Лангаротти:

— Вылазку в Турек возглавит ла Крете. Жан-Батист, проинструктируй его!

— Есть, сэр!

Взревели моторы и машины покинули военный городок.

Лангаротти приказал Бевэ отобрать шестерых людей для отправки в Турек. Через полчаса они были выстроены в главном углу плаца. Трое или четверо из них были бывшие рыбаки, освобождённые из полицейского застенка. Фортус Кан им выдал с трофейного склада армейскую форму и маузеровские винтовки. Поскольку они уже некоторое время тренировались под руководством Эллеона, их можно было считать вполне подготовленными бойцами. Их командир стоял поодаль, выслушивая наставления корсиканца:

— Аб, мы все тут сильно рассчитываем на ваш отряд. Если ты выедешь завтра на рассвете, то к обеду уже будешь в Туреке. Сторонники Кимбы полностью дезорганизованы и не представляют опасности, — Жан-Батист повторил слова командира, хотя сам так не считал. — Не задерживайся, двигайся без остановок. Как только займёте Турек — закрепляйтесь, установите связи с с местными вождями и сообщите нам по рации. Её тебе выдаст Смит.

Ла Крете и его подчинённые важно кивали головами, преисполнившись собственной значимости. К сожалению, они восприняли только половину сказанного, поскольку другая пролетала мимо их ушей.

"Минерва" и "Форд" вкатились во двор правительственной резиденции. Увидев за рулём первой машины Шеннона, охрана даже не пыталась преградить ему путь. Солдаты, несмотря на свою ответственную миссию, делили всех на своих и чужих. Единственный, кто отреагировал на прибытие Шеннона, был Эйно Экс. Он показался у дворцовой лестницы сразу, как только машина Шеннона въехала в ворота.

— Принимайте командование, комендант, — кинул ему полковник, вылезая из джипа. Он прошёл мимо оторопевшего адъютанта по лестнице наверх. Кивнув Кати, он решительно открыл дверь кабинета доктора Окойе и, взяв под локоть, подвёл главу Зангаро к окну. Эйно Экс что-то скомандовал: солдаты повыскакивали из кузовов обоих автомобилей и построились в четыре квадрата по четыре человека в каждом. Из окон второго этажа гвардейцы представляли живописное зрелище, резко контрастировавшее с охранявшими резиденцию добровольцами.

— Вайянт, я выполнил твою просьбу. Твоя личная гвардия — внизу. Они разбиты на четыре вахты: одна охраняет, одна дежурит, одна отдыхает и одна — в увольнении. Вместе с внешним кольцом охраны это более чем достаточно.

— Это хорошо, Карло! Но я тебя хотел видеть по другому поводу.

— Какому же?

— Я узнал, что завтра состоятся похороны твоих друзей1

— Да. После утренней мессы. Но это Зангаро не касается.

— Почему?

— Они белые!

— Всё это так, но, — доктор заглянул в какую-то бумажку. — Труп одного твоего человека уже засолили и собираются везти в Калабар, а второго…

— Доктор, это — мои люди и сам о них позабочусь…

— Не лишай революцию своих героев. Вот что я предлагаю!

— Ну!

— Мы похороним наших белых друзей тайно. Именно так, как ты хочешь, — Окойе смотрел на Шеннона в упор до тех пор, пока тот не кивнул. — Два твоих чёрных солдата и десять наших будут захоронены завтра после обеда на Центральном Кладбище Кларенса со всеми воинскими почестями.

— Подожди. А как же Джонни? Его родственники хотят его увезти с собой.

— Я всё придумал. Гроб с твоим Джонни будет стоять открытым, но при похоронах его заменят на пустой, он будет набит песком и камнями. Политически важно, чтобы количество погибших героев революции совпадало с числом апостолов. — Окойе на мгновение прервал свой монолог, задумался и потом продолжил. — Если я стану президентом, то потом построю на месте их захоронения мемориал. Вот тогда на нём напишем имена Дюпре и Вламинка.

— Это конечно важно, Вайант, но у нас есть другие вопросы, которые нужно срочно решать.

— Какие?

— Я хочу выдать разрешение одному поляку на ремонт и торговлю оружием.

— Это зачем же?

— Я хочу привести в порядок наш арсенал!

— Согласен.

— Во-вторых, надо ускорить реституцию собственности.

— Это зачем же?

— Нужно расширять налоговую базу, привлекая традиционных инвесторов.

— Ты же сам слышал, что по этому поводу думают члены Комитета. Ещё Бенъярд уехал…

— Для укрепления нашей власти нам нужно контролировать Турек. Связь установлена?

— Да! Дако Саранда и Хаджи Мишел уже разговаривали со мной. У них там довольно напряжённая обстановка. Дако прибывает к нам на "Тоскане".

— Значит он скоро будет здесь. Сообщи Хаджи Мишелу, что я сегодня вышлю к ним семь человек.

— Кто командир?

— Аб ла Крете.

— Странный выбор! Насколько я знаю, он — молотобоец, — в речи доктора промелькнула двусмысленность. Шеннон понял это как "всего лишь молотобоец" и, обидевшись за своего солдата, огрызнулся:

— Этот молотобоец, Вайянт, тринадцатого июля дважды отличился: при зачистке бараков и аэропорта…

— Ну хорошо, хорошо, — Окойе явно не желал конфликта. — Я назначил на послезавтра заседание Комитета национального спасения. Первым вопросом в повестке дня будет рассмотрение штатов жандармерии.