Олег Пауллер - Псы войны. Гексалогия [СИ]

— Хлопотное?

— Выгодное!

— Очень хорошо! Люблю выгодные дела.

— Ну, я поехал!

— Не забудь про свою докторшу.

— Не забуду!

— Я её потом отвезу куда надо!

— Смотри, будь с ней поаккуратнее!

Кот сел в "Миневру" и поехал в госпиталь. Флорис была на операции, и он решил её подождать. Неожиданно он увидел папашу Вилька, который о чём-то шептался с третьим доктором. Полковник знал, что его зовут Фрэнк Каэли, поскольку именно он проводил медицинский осмотр гвардейцев. Заметив пристальный взгляд полковника, поляк сделал приветственный жест рукой. Доктор просто кивнул и замолк. Шеннон ленивой походкой направился к ним и громко поздоровался. Все замолчали, разговор не клеился. Доктор вдруг заторопился:

— Извините, господа, мне надо идти. У меня скоро операция.

— Будьте любезны, попросите Флорис, то есть доктора Кейм, взять с собой инструменты и лекарства. Надо осмотреть раненого.

— Хорошо, передам! — крикнул врач, ускорив шаг.

— Мсье Борлик, у меня к Вам вопрос?

— Зачем так официально, Кейт? — насторожился поляк.

— У меня к Вам серьёзный вопрос: откуда берётся чери?

— Аааа, вот оно что! Ну так мы его здесь производим!

— Кто мы?

— Я и Горан, механик с "Тосканы"!

— Как?

— Спросите лучше его! Вон идёт Ваша дама, — ухмыльнулся папаша Вильк. Пока Шеннон смотрел на Флорис, пронырливый поляк куда-то исчез.

Флорис шла лёгким, энергичным шагом, держа в левой руке саквояж.

— Зачем вызывал, — ледяным тоном спросила она. — Сюда не мог привезти? У меня же приём…

— У вас тут не госпиталь, а богадельня. Один наш человек здесь окочурился, я не хочу терять второго.

Что-то похожее на смешинку промелькнуло в глазах доктора. Она легко вскочила на подножку "Миневры" и уселась рядом с Шенноном и будто бы невзначай положила руку на его колено:

— Ладно, вези. Потом вернёшь меня в госпиталь или как?

— Или как, — буркнул Шеннон. — Мне надо заехать в порт, а тебя отвезут куда скажешь.

— Не хочу. Лучше к тебе в отель. Мне так надоели эти… — она сделала неопределённый жест рукой и умолкла. Через несколько минут её прорвало.

— Представляешь, сегодня была на приёме посетителей. Заходит маленькая девочка и спрашивает, не могу ли я помочь её отцу. Выхожу: прилично одетый горожанин сидит на крыльце госпиталя и весело болтает.

— Что с тобой случилось? — спрашиваю я.

— Пьянею, стоит только мне выпить воды!

— Какую же воду ты пьешь?

— Обычную дождевую. Другие пьют ее — и ничего.

— Странно. А кроме воды ты пил что-нибудь?

Он помялся и опустил глаза.

— Вчера, понимаешь, я выпил денатурата. Глупо, может быть, но никак не мог удержаться. Хотел взять жидкость для волос, и увидел денатурат. Я их никогда не ставлю рядом, это жена виновата. Ну я и подумал: денатурат-то, наверное, крепче и лучше. Налил, добавил немного воды и выпил. Получилось здорово! Вот только сегодня голова кружится, стоит только глотнуть воды.

— И смех и грех! Ну что тут скажешь…

— Действительно, — согласился с пациентом Шеннон, — дешевый способ забалдеть. Взять, что ли, да самому перейти на денатурат?

Флорис пропустила реплику наёмника мимо ушей и продолжила. Я говорю этому бедолаге:

— Никогда не делай этого!

— Да, да, — воскликнул Тон в ужасе. — Я и сам теперь, кроме жидкости для волос, ничего не буду пить.

И смех, и грех! Я прописала ему горячее молоко!

— Пациенты, конечно у тебя ещё те!

Флорис продолжила рассказ.

— Вот другой случай за сегодня. На консультацию пришли две прилично одетые женщины. Одна из них пожаловалась:

— Что-то в груди болит!

— Ну-ка, покажи, в каком месте? — на горьком опыте я уже убедилась, сколь туманны представления местных жителей о названиях частей тела. Она показывает на живот.

— Но ведь это же не грудь, а живот.

— Может быть, во всяком случае, тут болит.

— Ты алкоголь не пила недавно?

— Она вчера весь день пьяная была, — сообщила её соседка, стоявшая тут же рядом. — Мы пили чери…

— И часто у тебя болит?

— Всегда, но особенно когда выпью…

— А ешь ты что?

— Консервы и клецки.

— Ну вот, потому и живот болит. Пей горячее молоко утром, на обед ешь рыбу, макароны и овощи, а вечером — немного киселя.

— А шоколад, а персиковый компот? Я не люблю молоко, а от макарон и киселя мне только хуже станет.

— Ты хоть раз пробовала их есть?

— Нет, но другие пробовали и заболели.

— Может быть, они уже до этого были больны… Вот, возьми этот список и ешь только то, что в нем перечислено. Не думаю, что она будет соблюдать эту диету. А вот, ещё случай…

Шеннон ехал и слушал рассказы врача, всё больше проникаясь какой-то брезгливостью к местным жителям. У него зародилось и постепенно раздражение к этим примитивным людям, перенявшим только внешний лоск европейской культуры. Тем временем, Флорис продолжала:

— К этому следует добавить, что все без исключения горожане — завзятые курильщики. Многие из них заразились в барах неутолимой жаждой. Если нет контрабандного спиртного, обращаются к заменителям, и одним из наиболее популярных напитков на острове является жидкость для ращения волос. Большинство настолько закалилось, что способно пить эту дрянь без каких-либо последствий. К сожалению, поглощение других суррогатов не проходит безнаказанно. Расстройство желудка, больные зубы, открытые гноящиеся раны, сильная простуда….

— Приехали, — прервал спутницу Шеннон, заехав прямо на плац. — Извини, дорогая, мне надо по делам…

Он чмокнул её в щёчку и поехал в механические мастерские при порте. Они занимали небольшой металлический ангар, приткнувшийся одним краем к пирсу, а другим — к пакгаузу. Серб сидел снаружи и что-то мастерил.

— Горан, — спросил Шеннон напрямую, — ты имеешь отношение к контрабанде алкоголя?

Серб молча поставил на стол два стакана, затем достал большую стеклянную бутылку со знакомой Шеннону тёмно-красной жидкостью и наполнил их до краёв. Серб подмигнул ему и произнёс с ужасным славянским акцентом:

— Не так уж плохо, а?

— Да, намного лучше, чем денатурат или жидкость для ращения волос, — усмехнулся наёмник. — Откуда этот чери?

— Что значит откуда? — ухмыльнулся Горан. — Как по-твоему?

Шеннон пожал плечами:

— Контрабанда? Недавно я пил этот напиток в отеле…

— Не угадал. Это произведено в Кларенсе.

— За неделю? Очищенный ликер меньше, чем за месяц?

Тем временем, Горан покончил со своим стаканом и, улыбаясь, налил себе еще.

— Я помог местным ребятам, — самодовольно признался он. — Меня с ними познакомил Жан. Их зовут папаша Вильк и Жюль. Они белые.

— Знаю их, — кивнул Шеннон. — Рассказывай дальше.

— В этих местных лесах полно такой ягоды. Они поставили несколько женщин и детей собирать ее. На старом сахарном заводе есть пресс, — он неопределённо повёл рукой. — Я его починил. Папаша Вильк откуда-то добыл дрожжи.