Владимир Васильев - Смерть или слава. Чёрная эстафета [сборник]

— На яхте, в драйве соответствующего привода.

— Ты лжешь, Homo. Там его нет. Мы тебя предупреждали, не нужно нам лгать.

Скади растерялась.

— То есть как это — нет? Буквально перед тем, как вы раскурочили мою яхту, диск находился в драйве. Я говорила с перевертышем. Если его стащил какой-нибудь ваш солдат — я-то в чем виновата?

Дикая боль хлестнула по каждой клеточке, и Скади судорожно выгнулась на своем неудобном ложе, немилосердно выворачивая закрепленные суставы рук и ног. Это длилось совсем недолго, но и за считанные мгновения она успела испытать такие страдания, каких не испытывала никогда в жизни. А чуть погодя — краткий миг блаженства, когда боль бесследно исчезла.

— Попридержи свой лживый язык, Homo. Лучше тебе рассказать всю правду: и где находится диск, и где сейчас груз, и какие у тебя дела с Роем. У нас впереди вечность, и страдать тебе придется очень долго. Ты все равно не выдержишь и расскажешь нам все и даже чуть-чуть больше. Так зачем страдать попусту? Говори сейчас, и, возможно, ты даже останешься в живых.

У Скади перехватило дыхание. Только сейчас она в полной мере осознала, насколько крупно вляпалась. Она всегда знала, что когда-нибудь умрет, но пока срок маячил где-то далеко за годами, не слишком о подобных вещах задумывалась. А теперь, когда смерть вдруг стала близкой и реальной, Скади остро захотелось жить. Отчаянно, до стужи в душе. Она обнаружила, что совершенно не готова к смерти. Ее обуял страх, такой всепоглощающий первобытный страх, что, казалось, он способен выплеснуться наружу и затопить огромный зал по самый купол.

— Я клянусь вам, что говорю правду, — срывающимся голосом крикнула Скади. — Все происходило именно так, как я говорила! Почему вы мне не верите?

Азанни оставался совершенно бесстрастным и оттого еще больше походил на крупную сову, напялившую белый комбинезон.

— А почему мы должны верить тебе, Homo? Ты ведь уже однажды солгала нам.

— Я не лгала! Я говорила только правду!

— Так почему же диска нет там, где ты говоришь?

— Не знаю! Я была без сознания! Может быть, вы сами его вынули из драйва!

Все азанни в зале, за исключением разве что солдат, дружно засвистели. Наверное, смеялись.

— Ты глупый и желторотый птенец, Homo. И выдумки у тебя детские. Даже лгать ты как следует не умеешь — приборы сходят с ума, улавливая страх, который от тебя исходит. Говорящий правду страха не испытывает. У тебя есть последний шанс рассказать все. А потом мы возьмемся за ментоскопиро-вание — настолько глубокое, насколько получится на твоем примитивном мозге.

У Скади из глаз градом катились слезы, и сдержать их она не могла.

Глубокое ментоскопирование означало практически стопроцентный распад личности. То есть ту же смерть.

— Мамочка, ну что я вам могу рассказать… — всхлипнула Скади. Самообладание окончательно покинуло ее.

Азанни выдержали паузу — около минуты. Потом пестрый с насеста негромко прощебетал:

— Мы теряем время, Анайта. Приступайте.

— Слушаюсь, досточтимый пик! — И — чуть тише: — Поехали, ребята…

Словно в насмешку, даже эта фраза прозвучала на интере. Скади еще раз всхлипнула и попыталась изгнать из себя стремительно расширяющуюся пустоту. Ничего у нее не вышло.

Голова снова оказалась обездвиженной; к вискам прикоснулось что-то холодное и твердое, а потом холодно стало всей голове. Из-за слез Скади уже ничего не видела — ни суетящихся на стене азанни в белом, ни солдат, ни кремового потолка.

Почему-то перед глазами встала чешуйчатая поверхность злополучного саркофага. Безмолвная и равнодушная.

А потом раскаленная игла впилась ей прямо в мозг. Мгновение боли — и мир утонул в ослепительной, как взрыв сверхновой, вспышке.

Личность Скади Фри распалась в результате глубокого мен-тоскопирования спустя несколько земных часов — азанни-ней-рохирурги с удивлением отметили, что ничего отличного от рассказанного ею на допросе реконструировать из воспоминаний не удалось. Тело прожило еще почти четыре месяца и впоследствии было продано клинике по синтезу жизненно важных органов на Багуте-3, где и было разобрано на эти самые органы. Яхта «Карандаш» подверглась тщательному осмотру, сотрудники контрразведки пирамиды Азанни-Таинант чуть ли не вылизали каждый квадратный ун, но никаких следов астрога-ционного диска или броузера мгновенной почты все равно не отыскали. После дознания яхта в малопригодном для восстановления состоянии упокоилась на одном из резервных складов флота шат-тсуров с Багуты-4.

Ни сразу после уничтожения крылом азанни астероида и кораблей Роя, ни когда-либо впоследствии Рой не предъявил конклаву пирамид никаких претензий. Тщательное сканирование и прочесывание пространства в месте боя не дало никаких результатов — азанни и шат-тсуры находили только обломки астероида. Таинственный груз человеческой яхты исчез бесследно.

В систему Багуты вскоре прибыло и второе крыло пирамиды Таинант и оставалось там около пяти местных циклов, приблизительно шесть земных лет, пока конклав не призвал силы в другое место.

Астероид попался здоровый — даже по меркам местного пояса. Иные камешки в поясе крупнее естественного спутника Багуты-3, который всего-то вчетверо меньше самой планеты.

Катер-штольня отделился от рудной базы; унтер, видно, решил не ждать полных результатов разведки, а сразу брать удачу за хвост и приниматься за дело.

— Разведка, к высадке! — пропел он сиплым от алкоголя и «бреда» голосом.

Еще два столетия назад шаты не знали, что такое алкоголь или нейронаркотики. Участь расы-сателлита, малозавидная даже при взгляде издалека… Все решают за тебя — что тебе есть, что тебе пить, сколько и с кем тебе трахаться, кем и как интенсивно работать.

Шат Унген по прозвищу Мотыга жалобно уркнул и полез из гамака.

Конечно, жить под пятой самодовольных наседок-азанни — участь на редкость тоскливая. Но, с другой стороны, среди ша-тов тогда не было законченных пьяниц, как отец. Шаты практически не знали воровства — а теперь что? На прошлой неделе у четвертой бригады сперли две штольни, и никаких концов унтеры отыскать не сумели! График бурения сорвали ко всем исамарам, премиальные, понятно, тю-тю, и в отпуск теперь неизвестно когда выпустят…

Люди пошатнули незыблемое превосходство пяти высших рас над остальными обитателями Галактики. Но они же и ввергли всех без разбору в грязь, в беззаконие, в произвол… Иса-мар знает еще во что. Разве стал бы брат Шат Унгена Мотыги вором, а сестра проституткой, если бы шаты остались сателлитами азанни? Разве отец умер бы от пьянства, а мать — от нищеты и болезней? Вряд ли. Работали бы себе где-нибудь на Багуте-3 под присмотром начальника-азанни… Не роскошествовали бы, это факт, но не пришлось бы и бедствовать.