Владимир Васильев - Смерть или слава. Чёрная эстафета [сборник]

— Все перепугались. — Фломастер продолжал хмуриться. — Похоже, нас попотчевали чем-то психотропным. Нервно-выво-рачивающим.

— Значит, чужие шугнулись, — заключил Ханька. — Не смогли взять нахрапом и решили потравить, как тараканов. Скоты…

Веригин вздохнул и мешком повалился на топчан.

— А меня в зале наблюдения отловили, — признался Веригин виновато. — Я туда зачем-то поднялся…

«Зачем-то! — подумал Зислис зло. — Да чужие это. Своей чертовой техникой страха тебя туда загнали…»

Мысли все еще немного путались.

— Ну и чего теперь делать-то? — уныло спросил Зислис.

Фломастер пожал плечами:

— Ждать, что же еще? Думаю, зелененькие быстро припрутся, когда заметят, что мы очухались.

Он попал в самую точку. Не прошло и двух минут, как в стене бесшумно возник прямоугольный проем в рост человека. На пороге застыл инопланетянин.

Зислис с неожиданным интересом воззрился на него. Он впервые видел живого инопланетянина вблизи. И не в перекрестии прицела.

Чужак возвышался над полом метра на полтора. Был он темно-зеленым, как аллигатор, и чешуйчатым, как еловая шишка. И пучеглазым вдобавок. Свободного покроя комбинезон скрывал тело, оставляя на виду только голову и четырехпалые кисти. В руках чужак держал знакомый стержень парализатора, при виде которого Зислиса передернуло.

Вероятно, это был свайг.

«Жаль, Суваева нету, — подумал Зислис. — Этот бы сразу определил — кто перед нами».

Свайг вошел в комнату; на пороге появился еще один, потом еще и еще.

Неприятный механический голос, лишенный даже намека на эмоции, прогнусавил:

— Всстать! Опусстить руки обе!

Выговор показался Зислису странным — так мог бы говорить американер, редко пользующийся русским.

Хочешь — не хочешь, пришлось всем выстроиться в шеренгу. Свайги, поигрывая парализаторами, построились напротив. Зислис опасливо косился на чертовы стержни — схлопотать волну омертвления еще разок совершенно ему не улыбалось.

Стало понятно, что свайги общаются с людьми через механический прибор-переводчик — маленькую серую коробочку на груди у одного из инопланетян.

— Сследовать зза ведушщий-раззумный! Неповиновение караетсся нервный удар. Реччь понятен? Отвеччать ты! — Свайг с переводчиком указал большим пальцем руки на Фломастера.

— Речь понятна, — буркнул Фломастер.

— Сследовать зза! — отрезал свайг и направился к выходу. Над головой его вдруг раскрылся полупрозрачный кожистый гребень, весь в сетке кровеносных сосудов. Остальные бдительно таращились на четверку людей. Так они и вышли гуськом — Фломастер, Ханька, Зислис и Лелик Веригин. Вышли в проем неизвестности. Следом за чешуйчатым галактом.

«Дать бы ему по шее! — мрачно подумал Зислис. — А еще лучше — садануть в брюхо из бласта. Патрульного бласта. Да очередью, в упор».

Жаль, что мечты сбываются только в книгах.

За дверью обнаружился коридор. Широкий и длинный; он убегал, казалось, в бесконечность. Стены в коридоре были темнее, чем в комнате. Свайг-ведущий свернул налево. Некоторое время процессия чинно вышагивала по упругому полу. Зислис то и дело сдерживал себя — низкорослый галакт шел медленнее людей. Веригин пару раз наступил Зислису на пятки.

Спустя несколько минут коридор разветвился — свайг свернул в левый рукав и вскоре остановился. Повернулся к стене, тронул что-то пальцем, и в стене пророс такой же прямоугольный проем, через какой они покинули комнату.

— Сследовать зза! — повторил галакт и вошел в новоявленную дверь.

Вошли и остальные.

Они попали в просторный зал, сильно напомнивший Зислису общую камеру новосаратовской тюрьмы, только тюремная камера была, конечно же, раз в десять меньше.

Двухъярусные кровати в несколько рядов. Десяток длинных столов; возле каждого — по паре таких же длинных лавок с низкими спинками. Еще несколько лавок вдоль стен. И все.

В зале было полно людей — около сотни, не меньше. Некоторые лежали на койках, некоторые расселись за столы, некоторые бесцельно бродили по свободному месту. Сейчас все, конечно же, уставились на новичков и на тюремщиков.

— Усстраиватьсся! — прогнусавил аппарат-переводчик. — Сскоро кормежжка! Жждать!

И свайги один за другим покинули зал. Прямоугольная дверь затянулась в считанные секунды — заросла, как и не было.

— Пан лейтенант! — услышал Зислис знакомый голос.

Так и есть — служака-патрульный, которого пришибли чем-то нервным еще во время первой атаки. Первое знакомое лицо в толпе.

А вон и второе — постная физиономия Стивена Бэкхема, начальника смены со станции наблюдения.

— Ба! — сказал кто-то с койки верхнего яруса. — Да это же Зислис!

Кто-то тотчас привстал и на соседней койке. Зислис присмотрелся и с огромным облегчением узнал сначала Артура Мустяцу, а потом Валентина Хаецкого. Одного из старателей-звездолетчиков.

А когда с койки в проход соскочил Пашка Суваев, невольный спец по чужим, Зислис вдруг стряхнул с себя мрачное оцепенение и с подъемом подумал: «И чего это я помирать заранее собрался? Жизнь-то налаживается…»

И вероятно, не только Зислис увидел знакомые лица. Фломастер вдруг ощерился, метнулся к столу и выдернул из ряда сидящих тучного мужчину лет пятидесяти — за шиворот, как тряпичную куклу.

— Вот ты где! — процедил Фломастер с угрозой. — Ну что? Спас свою жопу?

Мужчина был в полковничьем мундире.

Но Фломастер не успел даже как следует съездить полков-нику-дезертиру по физиономии — какая-то женщина с криком повисла у лейтенанта на руке.

— Да ну его, — сказал вдруг Ханька и равнодушно сплюнул. — Сейчас мы все равны.

— Я тоже мог удрать на лайнере, — сердито сказал Фломастер и несильно отпихнул женщину. — Но я остался. — И уже громче — женщине, продолжающей голосить: — Да заткнись ты! Забирай своего муженька…

Он отпустил полковника, и тот бессильно осел на лавку. Без единого звука.

— Директорат тоже здесь? — мрачно осведомился Фломастер.

— Не весь, — ответил кто-то из-за соседнего стола. — Но чужие все время приводят кого-нибудь нового.

Свободных коек в камере оставалось еще предостаточно. Зислис вдруг подумал, что не видит детей. Ни одного. Женщины есть, правда, мало. А детей нет.

Зислис подошел к Суваеву, Хаецкому и Мустяце; Лелик Веригин, как привязанный, следовал за ним.

— Привет…

— Привет, наблюдатели, — отозвался Хаецкий уныло.

— Экс-наблюдатели, Валек, — вздохнул Зислис. — Экс. Теперь мы все просто пленники. Где твой брат-то?

— Не знаю. Мы с Артуром очнулись в какой-то комнатушке тут, неподалеку. Потом нас сюда привели — с час назад примерно.

— Понятно, — кивнул Зислис. — Та же песня. И что?

Он вопросительно глядел на Хаецкого, который обыкновенно знал все и обо всех на Волге. Но сегодня ситуация складывалась совсем иначе, чем обычно.