Владимир Васильев - Смерть или слава. Чёрная эстафета [сборник]

— Не запустится, — подтвердил Чистяков. — Даже если привод жив.

— Вопрос, — вздохнул я. — Где взять фронтальную батарею?

Вставила слово Юлька:

— У Риггельда! Юра ему заказывал.

— Риггельд! — оживилась Яна. — Надо ему позвонить!

— Точно! — Чистяков потрогал сквозь рукав сиденье и снова зашипел. — Горячее, зараза!

Он сунулся в кабину, содрал с креплений рацию и опустил ее прямо на известняк. Черный витой шнур тянулся от рации к приборной панели. Костя ловко отколупнул ногтем крышку-клавиатуру и щелкнул выключателем. Экранчик ожил, рация загрузилась, и мы все облегченно вздохнули. Возможно, изнурительный поход через карстовую равнину и не понадобится.

Но мы рано радовались. Гейт городской видеосвязи не отвечал. Просто не отвечал. Костя беспомощно поднял голову и взглянул на нас.

— Есть еще один гейт, — сказала Яна достаточно спокойно, чтобы ее выдержке можно было позавидовать. — На космодроме.

— Ну да! — понимающе фыркнул Чистяков. — Конечно! А коды доступа? Гейт-то служебный.

— Я знаю коды. — Яна являла собой воплощенное спокойствие. Даже не верилось, что вчера она теряла сознание.

Костя отвесил челюсть.

— Знаешь? Откуда?

— Откуда, — передразнила Яна, коротко взглянула на Сма-гина и потянулась к клавиатуре. — От Махмуда. Я же телемет-ристка. На станции наблюдения работаю… работала.

Но космодромный гейт тоже не ответил. Этого я и боялся — скорее всего чужие обстреливали космодром. Вряд ли там что-нибудь уцелело.

— Ладно, — не сдалась Яна. — Есть еще гейт в директорате…

Она ловко набирала команды, и спустя несколько секунд мы услышали стандартный зуммер-приглашение. Вздох облегчения издали все пятеро. Эдаким шепчущим хором.

Но это всего полдела — выйти на городскую видеосвязь. Нужно еще дозвониться Риггельду. Янка настучала номер, и мы стали терпеливо ждать ответа. Долго ждали. Почти минуту.

И Риггельд ответил. А мы дружно издали второй вздох облегчения. Второй за последние минуты — и какой по счету за сегодняшнее, богатое событиями утро?

— Привет, Курт! — поздоровалась Яна, глядя на экранчик. — Ты нас не увидишь, мы с машинной рации через гейт. — У нас целый ворох новостей. На тебе Савельева.

Курт с экранчика с интересом глядел, казалось, прямо на меня. И я начал:

— Ну, во-первых, твоего бункера больше нету. Есть большая вонючая воронка размером с пару баскетбольных площадок. Это раз. А во-вторых, смагинский «Экватор» тоже… того.

Я на всякий случай покосился на Юру, но за человека с такими глазами, как у него сейчас, можно было не опасаться. Даже упоминание о потерянном корабле не сломит его теперь.

— И на закуску самое веселое: мы тут застряли. Есть вездеход, но он полужареный и вдобавок фронтальная батарея у него сдохла. Еды — ни крошки. С водой проще, воду можно найти.

— Батарея есть у меня, — сказал Риггельд спокойно. — Вы же заказывали. В багажнике лежит.

— Если здесь будет твой багажник, — рассудительно заметил я, — то на хрена нам батарея?

— Тоже правильно, — оценил мой мрачный юмор Риггельд. — Ладно. Не паникуйте, я вас подберу. Если чужие не помешают.

— А что чужие? — сразу насторожился Костя.

— Шныряют над городом. Здоровые такие корабли, пятиугольные.

— Здесь такие же побывали… — вставил я. — Ты там поосторожнее.

— Не учи. — Лицо Риггельда смягчилось. — Я старый контрабандист… В общем, идите потихоньку от бункера на северо-восток, в сторону Новосаратова. Увидите чужих — прячьтесь, там есть где. Я найду вас в любом случае.

— Хорошо. — Я кивнул. — Только ищи получше.

— Рома, — спросил напоследок Риггельд. — Как там Юлька? С ней все в порядке?

— А ты у нее сам спроси, — сказал я и уступил место перед рацией.

Не нужно быть особым знатоком человеческих душ, чтобы понять: Юльку этот вопрос очень обрадовал. И очень поддержал. Ей нужен был этот вопрос, и именно от Курта Риггельда.

Вот только меня это не очень радовало, если честно. Но… видно, так уж распорядилась судьба.

— Я в порядке, Курт. И я жду тебя. Будь осторожен, — попросила Юлька тихо.

— Вы тоже, — сказал Риггельд бесстрастно. — Bis bald, Liebes…

— Bis bald, Kurt…

И Риггельд отключился.

— Какая сцена! — вздохнул Чистяков. — Я прослезился.

— Да ну тебя, — отмахнулась Юлька и впервые за сегодня улыбнулась.

— Он завидует, — предположила Яна. — Завидуешь ведь, землерой?

— Завидую, — ничуть не смутился Чистяков. — Так всем и рассказывать буду: «…и прослезился». Или нет, лучше так: «Я плакал».

— Ладно, — сказал я. — Потопали. Костя, что можно захватить из твоей развалины?

— Да ничего, — вздохнул Костя. — Рация без батареи — мертвый груз. А больше ничего тут и нету…

— Вообще это глупо, — подал вдруг голос Смагин. — Уходить отсюда. От вездехода, от связи. Зачем?

— Затем, — буркнул я. — Подальше от этой воронки. Пошли, пошли, время идет.

— Вы идите, — сказала Яна, беря Юльку под руку. — Мы вас сейчас догоним.

И мы пошли. Груженные только бластами, как любой взрослый волжанин, и роем разнообразных мыслей в довесок.

Жизнь продолжала преподносить нам сюрпризы — да и как без сюрпризов после такого крутого поворота в судьбе целой планеты? Лавина, вызванная нажатием безобидной с виду маленькой кнопки, ширилась и набирала силу. Кто знает, какой она станет на пике мощности?

— Слушай, дядя Рома, — оторвал меня от раздумий Костя Чистяков. — Откуда ты, черт побери, все заранее знаешь? Как ты понял утром, что сейчас прилетят чужие?

Я протяжно вздохнул. Как? Действительно — как? И, пользуясь отсутствием девчонок, объяснил по-простому:

— Есть у меня в жопе специальный барометр. Понятно? Кстати, утро еще не закончилось.

Чистяков только головой сокрушенно покачал. По-моему, у него барометра нет.

Нигде.

Едва Риггельд коснулся выключателя, видеофон послушно уснул.

«Ну и сенсоры! — подумал он мимоходом. — Мой домашний, помнится, силой приходилось долбить, чтоб отключился… Растет «Техсервис», растет».

От мысли, сколько же может стоить позаимствованная модель видеофона, Риггельд воздержался. Все равно платить некому — где сейчас продавцы? Где пухлый и вечно краснорожий кассир, любитель булочек и крепкого кофе?

Старенький, еще дедовский «Даймлер» мягко встал на подушку.

«Да. Теперь вот бункер расковыряли… А я его так любовно отделывал…»

«Наверное, теперь я должен испытывать к чужакам еще более теплые чувства!»

Привычка мыслить своеобразным диалогом сложилась у Курта Риггельда еще в детстве.

Он потихоньку выехал из гаража, внимательно осмотрел небо и свернул на Кленовую аллею. Теперь он был скрыт от любопытных взглядов сверху пышными кронами.