Владимир Васильев - Смерть или слава. Чёрная эстафета [сборник]

— Хорошо, шеф!

Самохвалов с трудом подавил желание щелкнуть каблуками, повернулся и вышел в холл.

— Барс! — позвал он. — Зайди к шефу.

Барс оторвал от уха трубку коммуникатора и сдержанно кивнул. А Самохвалов помчался в сервис-центр. Туда, где ждал его биоскафандр — зыбкий мостик между реальностью скучной и реальностью волшебной.

Залог его будущего могущества.

— Не работает! — хмуро сказал Веригин. — Зараза!

— Дай сюда…

Веригин так же хмуро протянул коммуникатор.

С виду коммуникатор казался неповрежденным. Даже светился зеленым глазок готовности. Но в телефончике таилась ничем не нарушаемая тишина — да и непохоже было вообще, что коммуникатор отсылает вызов.

Зислис неуверенно потряс непослушную трубку, постучал ею о раскрытую ладонь. С прежним результатом.

— По-моему, нас оставили без связи, Михайло, — сказал Веригин. В голосе его сквозило уныние.

Трубка Веригина тоже молчала — они проверяли.

— Авария? — Зислис, казалось, разговаривал сам с собой. — Странно. Какая может случиться авария? Мы в пустоте дрейфуем, тут даже пыли толком нет.

— Да мало ли! — пожал плечами Веригин. — Может, причина внутри корабля, а не снаружи.

Зислис задумчиво кивнул:

— Вот тут ты прав, Лелик, как Чарльз Дарвин. Причина действительно внутри корабля. Как сказала бы Янка, зуб даю.

— Вряд ли Янка так скажет, — вздохнул Веригин.

— Говорит иногда. Редко, но все же…

— А Суваев знаешь как говорит в таких случаях? — перебил Веригин.

— Как?

— Клык на рельсу. Смешно, правда?

Зислис действительно усмехнулся.

— Что-то я не слышал от него ничего подобного, — проворчал он. — Ты, часом, не сочиняешь, Лелик?

— He-а! Я слышал. Когда он Янке что-то доказывал. Не помню что именно.

— Клык на рельсу! — Зислис фыркнул. — А что такое рельса — он хоть понимает?

Веригин опять пожал плечами:

— Ну… это какая-то железная хрень для вагонеток с рудой. Раньше, говорят, их применяли. А в старых заброшенных выработках Пояса Ванадия и посейчас еще встречаются.

— Какой же псих полезет в старые выработки? — удивился Зислис. — Я бы не полез. Там все на соплях, того и гляди обрушится.

— Я бы тоже не полез, — задумчиво протянул Веригин. — А Суваев небось лазил.

— Да ну, — беспечно отмахнулся Зислис. — Не лазил он никуда. Скорее всего накопал эту фразочку в своем легендарном дедовском компе. Или от балбесов из «Меркурия» нахватался.

— Слушай! — Веригин без предупреждения сменил тему разговора. — А стоим мы тоже из-за этой аварии?'А, Миш?

Теперь настал черед Зислиса пожимать плечами:

— А я почем знаю? Наверное. Что еще у нас не работает?

Веригин беззвучно пошевелил губами, прикидывая.

— Связь и транспорт. Впрочем, у нас больше ничего под рукой и нету.

Зислис неопределенно качнул головой, не то соглашаясь, не то выражая сомнение, и почему-то вытащил из кобуры бласт.

— М-да. Ну, хоть это в порядке, — сказал он, возвращая бласт в кобуру.

В тот же миг платформа дернулась. Болезненно как-то дернулась, судорожно. И вновь встала. А потом послышался словно бы далекий топот и еще — два выстрела. Из бласта. Один за другим.

Веригин замер, вслушиваясь. Топот стал неравномерным, словно бегущий неожиданно захромал.

— Это еще что такое? — сказал Веригин и несильно толкнул дверцу. Дверца не поддалась. — Ой! Мы заперты, Миш!

Зислис в сердцах саданул по дверце локтем — только локоть отбил.

Топот приближался; теперь стало понятно, что бегут несколько человек.

— Пошли-ка отсюда на фиг, — забеспокоился Зислис. — Не нравится мне это…

Дверцу он все-таки откупорил. С помощью бласта. Шаги вдалеке на миг прервались, но потом снова застучали, приближаясь. И неравномерность сохранилась где-то в общем шуме.

Зислис выскользнул наружу; до входа в транзитный транспортный рукав оставалось с полкилометра. Они находились в секторе складских помещений (большей частью пустых) и редких сервисных дежурок. Метрах в тридцати сзади остался поперечный коридор; от соседних поперечных его отделяло километра по два.

Веригин выбрался следом за Зислисом, ловко перелезши через спинки передних сидений. Они спрятались за улегшейся на брюхо платформой и на всякий случай приготовили бласты.

Волжанин везде остается волжанином. Даже на корабле-фагоците.

Вскоре Зислис осторожно выглянул и разглядел вдали четыре силуэта. Двое поддерживали третьего, который заметно хромал. Свободный держался позади всех и часто стрелял куда-то в сторону рукава.

— Да это Хаецкие! — узнал Веригин. Зислису показалось, что Лелик не очень удивился.

Теперь сухопарые фигуры пилотов-близнецов показались знакомыми и Зислису. Один из Хаецких хромал, второй его поддерживал.

— А двое других это небось Прокудин и Мустяца, — предрек Веригин. Как выяснилось, попал он в самое яблочко.

У выхода из рукава мелькали неясные темные фигуры. Оттуда тоже стреляли; при звуках выстрелов бегущие рефлектор-но пригибались и втягивали головы в плечи.

Когда от увечной платформы с выломанными дверцами их отделяло метров двадцать, фигуры у входа вдруг дружно снялись и рванули по следу. Веригин не выдержал, коротко выматерился, вскочил на капот платформы и принялся вовсю палить из бласта по преследователям. Зислис на капот вспрыгивать не стал, просто вытянулся в полный рост и перехватил бласт обеими руками.

При виде выскакивающих из-за платформы людей троица с хромым запнулась; здоровый Хаецкий вскинул было руку с бластом, но в следующую секунду узнал Веригина и что-то коротко, на выдохе, прохрипел.

Замыкающий (Прокудин, великолепный стрелок ввиду дальнозоркости) был слишком занят, чтобы разглядывать Веригина и Зислиса: он, опустившись на одно колено, прицельно бил вдоль стержневого коридора.

Несколько секунд — раненого усадили за платформой у стены; а по преследователям дали такой плотный залп, что те сочли за благо немедленно залечь. Веригин тотчас спрыгнул с капота, остальные просто присели.

— Мать вашу! — оригинально поздоровался Зислис. — Это что за гвардия?

— Орлы из «Меркурия». Шадроновские рожи, — ответил Мустяца.

— А зачем?

— Понятия не имею. Но на офицеров открыта охота.

Лицо Зислиса вытянулось.

За платформу, пыхтя, спрятался Прокудин, на ходу меняя батарею в бласте.

«Много же ему пришлось пострелять!» — с уважением подумал Веригин.

— Только что стреляли в Ромку, — буркнул Прокудин. — Это бунт.

Зислис растерялся.

— Какой, к чертям, бунт? Сейчас охранные роботы примчатся — и конец бунту! Знаем, проходили.

— Не примчатся роботы, — хмуро заверил Прокудин. — В том-то и дело.