Владимир Поселягин - Адмирал [СИ]

Развернувшись, я также тихо отошёл в сторону и побежал дальше. Помогать им я даже не думал, пусть спасибо скажут, что не пристрелил. Они мне не друзья и не союзники. Курточку ту лётную я отцу бы подарил. Вещь хорошая. Оббежав кустарник, я замер внимательно вслушиваясь в звуки леса. Точно, вот во второй раз собачий лай донёсся. Разобрать трудно, но злой лай, с признаками азарта. Достав из планшетки карту, только утвердился в уверенности. Поселений вблизи нет, хутор если только какой. Да и по голосу пёс служивый, деревенские так не лают. Похоже, немцы о лётчиках знают, и идёт облава. Блин, фигово, побежим-ка мы обратно. Но сначала подошву ботинок одной хитрой травкой обработаем, чтобы след сбить. Я её совсем недавно видел, вот до неё сначала и пробежимся.

Оторвав стебель нужной травы, я размял её сперва, чтобы стебель сок дал и стал по очереди втирать в подошву. Пока занимался этим, раздумывал. Ночью я бодрствовал, шум если и был то только от судовых двигателей, а вот авиации этой ночью я не слышал. Ведь наверняка сбили их ночью. Вопрос, какой ночью и что те тут делали. Правда могли и днём в землю вогнать, как раз сегодня, когда я отсыпался после тяжёлого ночного плаванья. Могли? Да могли-могли. Вот только не летали союзнички днём, знали, что для них это смертельно опасно. С другой стороны та куртка на одном из летунов, она показывала, что наверху очень холодно. Ну в это я поверю, и вполне возможно что те высотники, летали на недоступной для немецких истребителей-перехватчиков высоте. Но ведь как-то их сбили, возможно, тяжёлой зенитной артиллерией. Факт в том, что англичане тут, на земле и на них идёт облава. Против этого я ничего не имею против, пусть тоже хлебнут баланды в концлагерях для военнопленных, однако они мне мешали. Это я про немцев на облаве. Значит нужно сделать, так что бы немцы быстро нашли летунов, повязали их и, свернувшись, отбыли по местам базирования. Я конечно лодку хорошо спрятал и замаскировал, но при такой облаве, да с собаками могут и найти.

Наверное, к счастью, сделать я ничего не успел, только отбежал подальше, когда впереди разгорелась стрельба. Недолго, шесть раз бухнули немецкие карабины, дважды короткими очередями протрещал автомат, и всё стихло. Пистолетных выстрелов я не слышал, видимо англичане не стали оказывать сопротивления. Сейчас сбегаю, посмотрю как их вяжут и куда ведут, потом пробегусь до лодки, проверю сохранность и снова на Щецин. Вот только из-за этой облавы появлюсь я там ближе к полуночи.

К счастью при облаве моя шлюпка осталась не замеченной. Лётчиков английских взяли, их четверо оказался, а не трое как я видел, под конвоем к дороге повели, но судя потому что облава не закончилась, есть ещё летуны и их ищут. Хм, а ведь я так под англичан могу сработать в случае нужды. Уничтожу пост, например, мне пулемёт бы пригодился, а подумают на них. Это идея.

Слегка высунувшись из-за кустов, чуть приподняв ветку, я внимательным взглядом проводил спины солдат из цепи, что проходили по берегу, мелькая среди деревьев. Тут вплотную к реке, нависая ветвями над водой, подходил лес. К счастью, как я и думал, шлюпку не заметили, слишком та была мной хорошо замаскирована. В это время один из солдат резко обернулся, видимо почувствовал мой взгляд. Сам такой, чуйка развита будь здоров, этот видимо имел подобное чутьё. Отведя взгляд, нельзя вот так пристально рассматривать противника, тут я ошибку допустил, боковым зрением отслеживал все его движения. Передёрнув плечами, немного постояв, тот побежал нагонять своих. Вот так-то. Хм, кстати, на себе я тоже чувствовал чужой взгляд. Со спины. Вот только за спиной у меня была пустая река и дальний противоположный берег. Странно, вроде раньше чуйка меня ни разу не подводила. Откуда тут присутствие чужого взгляда?

Прождав ещё немного, я покинул укрытие и, сделав полукруг по лесу, полный круг река не давала, осмотрелся, немцы ушли, я же поправил маскировку на шлюпке, делая её более идеальной и рванул к Щетину. В этот раз мне никто в лесу не повстречался, и я благополучно добрался до окраин города. Как и думал, к наступлению темноты едва успел. Стоянку частных яхт и разных прогулочных судов, часть для морских прогулок, часть для речных, охраняли хорошо. На мой взгляд, даже слишком. В охране было трое, сразу видно фронтовики-ветераны. Причём калечные. У одного ноги не было, у другого руки, а третий контуженный, прежде чем сказать что-то, долго тряс головой заикаясь. Вооружены обычными армейскими карабинами «Маузера». Тот, что без ноги, сидел в не большой сторожке у края пристани, из окон почти все яхты видно было, двое других нет-нет да ходили, проверяли подотчётное чужое имущество. Ответственные какие.

До этой стоянки я добрался вплавь, по берегу не дошёл бы, обнаружили, народу хватало, да и военных тоже, офицеров особенно, видимо тут какая-то честь стояла или штаб. А поступил просто, нашёл на берегу высохшую корягу, да пенёк с торчащими во все стороны корнями. Столкнув её в воду, всё с себя на неё зацепил и толкал, загребая. Во умора, коряга против течения плывёт. К счастью это не привлекло внимания, уже стемнело, реку плохо было видно, так что, хорошо поработав руками и ногами, но я добрался до стоянок, сразу прикидывая, что брать, что из наличного мне подходит. Первое, судно не должно иметь водоизмещения больше тридцати тонн, это максимум. Второе, оно должно быть морским судном, подходящим для Балтики. Третье, скоростным с небольшой осадкой, от полумера до метра. Но мера эта, снова тот максимум, черту которого переходить я не хочу, а так на скорости осадка меньше становиться, и как бронекатера в эту войну я смогу проскочить на максимальной скорости над минами, не потревожив их. План такой был. Вот под это и нужно выбирать катер.

Тут не только моё внимание, но и немцев привлекло тарахтение мотоциклетного движка, и на пирс выехал офицер, он мелькнул в свете фонаря, вроде морской офицер. Звания вот я не рассмотрел. Подрабатывая ногами, чтобы корягу не снесло течением, продолжая покачиваться на мелких волнах метрах в пятидесяти от крайних яхт, я наблюдал за дальнейшим. Офицер поставил своё транспортное средство на подножку, и что-то сказав охране, те сразу успокоились, направился по мосткам мимо других яхт к одной красавице. Не скажу, что та стояла отдельно, но взгляд она изящными обводами привлекала. Что-то в ней было такое стремительное, скоростное. Я кстати, тоже её приметил, ещё когда прошлой ночью тут на шлюпке проплывал. Кроме неё ещё два неплохих катера было, но один вроде речной, мне не подходит.

Действия офицера не могли не заинтересовать меня, он явно готовил эту небольшую яхту к выходу. Более того подкатил грузовичок с двумя солдатами, именно солдатами а не моряками, и те стали носить на катер ящики, сумки, баулы, несколько чемоданов, канистры ещё какие-то. Всё спускалось внутрь, за этим офицер внимательно смотрел и командовал солдатами. Заправка катера, как на заказ была проведена полная. Судя по запаху, что донёсся до меня, двигатель у катера дизельный. Хотя нет, тот завел прогревая, и рокот двигателя раздваивался, значит их там два. Дальше солдаты уехали, офицер при включённом свете внутри катера чем-то занимался, возможно, раскладывал всё так чтобы было удобнее, а я, подталкивая корягу, направился к пирсу. Вещи свои и оружие я не намочил, да ещё всё сверху комбезом своим чёрным прикрыл, так что подведя, привязал этот пенёк к столбу пирса и по небольшим плашкам в виде скоб поднялся на пирс, где по-пластунски, сжимая в одной руке пистолет, а в другой нож, стал красться к катеру. За собой я тащил чехол, в нём тоже было оружие. Нет, тащил не третьей рукой, к локтю левой руки шнур был привязан. Подкравшись к катеру поближе, я подтянул чехол и достал арбалет с парой болтов. Мой «Наган» с глушителем улетел с остальными вещами в Москву, остался я без тихого оружия, а в охотничьем магазине увидел луки, очень профессионально исполненные, и арбалеты. Если лук я взял один, как сувенир, то арбалетов три. Большой, поменьше и маленький. Вот сейчас я с помощью «козьей ноги», таким специальным зарядным устройством, натянул очень тугую струну, и вставил болт. Без этой «козьей ножки» я бы все пальцы себе ободрал и не факт что смог бы зарядить.