Александр Голиков - Самородок (СИ)

Так что «зелёные» и иже с ними со временем преобразовались в «Икаров» и ратовали теперь уже исключительно за бережное, рачительное и чуть ли не нежное обращение со вновь открытыми мирами, в том числе и с такими, что классифицировались соответствующими службами как «биологически активные», «социально неустойчивые» и просто «неблагоприятные». Дальше — больше. «Икаров» очень скоро потянуло и на защиту аборигенов, подавляющая часть которых благополучно приняла юрисдикцию Земли, став её сателлитами, при этом не видя для себя в том ничего позорного, предосудительного или негативного (правда, толком не разобравшись, кто такой «сателлит» и что такое «юрисдикция», «метрополия», но то уже мелочи). Но в конечном итоге своим сателлитам земляне не несли ничего, кроме мира и благополучия в дальнейшем, в отличие от тех же алгойцев, к примеру, или краогов, которые смотрели на своих подданных не иначе, как на рабов и бессловесную скотину. Но «Икарам», этим новоявленным борцам за всех, кто слабее и беззащитней человека, на такие нюансы было, в общем-то, наплевать. Главное — сам процесс. Конечно, в их деятельности присутствовало и зерно истины, в чём-то они, несомненно, были правы, но в целом всё же довольствовались шумихой и неконструктивной болтовней, частенько путались под ногами и иногда вставляли палки в колёса экспансионной машине развитого сообщества, преследуя свои цели. Почему-то везде они усматривали ущемление и попрание прав и свобод коренных обитателей тех планет, что попали под влияние Земли. ВКС смотрел на их деятельность сквозь пальцы, для силовых структур Земли (кроме Погранслужбы, пожалуй, те являлись для них непроходящей головной болью) особого интереса организация эта не представляли. «Икары» действительно всерьёз не воспринимались и особого внимания на них не обращали. Они просто были. Как надоевшая мозоль на пятке вспомогательной ноги жителя Гарукана — вроде не беспокоит, когда не болит, а так чёрт с ней.

Всё это Баев и изложил в двух-трёх словах, особо не вдаваясь в подробности, а в конце подытожил:

— Только они здесь, на Земле, имеют некую возможность и силы потребовать от нас то, что я сегодня вечером услышал. Получается, для них девочка с Мизая — опасный мусор, или даже некая инфекция, или вирус, чёрт его знает, что у них там на уме с их-то гипертрофированной манией справедливости. И «Икары» — движение лигитивное, что важно, сторонников у них хватает и наше внимание к ним — чисто символическое. В конце концов, если отбросить всю эту словесную мишуру и прибавить взамен хоть чуть-чуть компетентности и знание предмета, то цели их вполне благородны и высоки. Но, чёрт побери, не в данном случае!

Бодров задумался, а Гонгвадзе, слушая Баева, успевал ещё и за Консулом, который по его приказу сейчас делал запросы, анализировал и выдавал информацию, следуя новой вводной.

— Но как они узнали о девочке, да ещё вдобавок нашли и тебя, пронюхали о твоей миссии на Мизае? — Бодров попал в самую больную точку. — Если это «Икары», конечно.

— А вот это прежде всего задача оперативного аналитика и, думаю, собственной Службы безопасности. Хотя, повторюсь, у «Икаров» достаточно сторонников, прежде всего из-за тех целей, что они якобы преследуют… Но меня удивляет и настораживает другое, — тут Баев нахмурился. — Раньше «Икары» больше сотрясали воздух и путались под ногами, а тут — прямые угрозы, да ещё в ультимативной форме!..

И замолчал, потому что вдруг подумал: а что, если у «Икаров» нашёлся такой же человек, как и он, именно с такой же биоэнергетикой и внутренней составляющей, и который точно так же чувствует её ? Ощущает её пси-поле, пси-зов, её скрытую внутреннюю мощь и неизведанный потенциал? При этом локализуя и просчитывая всё, что с ней связано? Ведь Большое Зло до сих пор остаётся загадкой и что конкретно имеется в виду, мы пока что не знаем. А что, если «двойник» этот сумел как-то разгадать загадку, связанную с девочкой, разгадал, в отличие от Баева, её сущность, и пришёл к однозначному выводу: немедленное уничтожение?..

Баеву эта мысль и такая постановка вопроса совершенно не понравились. Надо действовать, причём так, чтобы опередить тех, других. Кто ему противостоит, он был практически уверен — «Икары». Что, как, почему — потом, сейчас главное упредить возможный удар, а для этого необходимо о враге узнать как можно больше, выяснить слабые и сильные стороны вероятного противника. Мысль о том, что они могут быть и правы, что мизайская девчушка действительно смертельна опасна для Земли, Ким отверг сразу — девочка на их стороне, она сама игрушка в руках природы, опасная, конечно, но тут уж ничего не поделаешь. Поэтому её и доставили на Землю, чтобы попробовать всё выяснить. Хотя бы попробовать. Уничтожить-то проще всего, а вот имеем ли мы на это право? Трогать такой уникум?

— Ираклий Георгиевич!.. Мне необходима подробная справка о деятельности этого движения примерно за год, плюс исчерпывающая информация о личностях их руководства, желательно с подробными психологическими характеристиками.

Гонгвадзе кивнул, указывая на свой рабочий модуль, мол, уже делается, и продолжил вслушиваться в сообщения инка Сектора, оставив Бодрова и Баева пока как бы наедине.

Дело вроде бы сдвинулось, проблема из гипотетической стала в одночасье реальной, приобрела зримые очертания и обрисовала формы, если… Если, конечно, он не ошибся. Но весь опыт, оперативное чутьё и, главное, интуиция подсказывали, что нет, ошибки быть не должно — он правильно вычислил вероятного противника и теперь дело за малым — наладить оперативно-следственную работу и навалиться всей мощью. Баева вдруг охватило нетерпение, как ту гончую, взявшую след (ощущение, знакомое всем толковым оперативникам). Захотелось что-то делать, причём немедленно… Он посмотрел на Бодрова. Тот о чём-то глубоко задумался, машинально постукивая черенком дедовской трубки по собственной ладони (именно из-за неё, кстати, Бодрова и прозвали Дедом. Ну плюс, конечно, опыт и мудрые, толковые советы). Шеф же целиком сосредоточился на донесениях Консула. Что-то тот раскопал, раз Гонгвадзе так внимателен. Но инк многоканален, и Гонгвадзе вполне могло заинтересовать из повседневной текучки всё, что угодно, и только шефу решать, что стоит внимания, а что коту под хвост.

Баев сосредоточился и внутренним зрением, с некоторых пор совершенно новым и потрясающим чувством, мгновенно собравшись и сконцентрировшись, разглядел всю начинку оперативно-рабочего модуля шефа: нити световодов, пульсирующий позитронный шарик-мозг Консула, считывающие и приёмно-передающие пучки ослепительных лазеров, энергетические потоки, что-то ещё, маловразумительное, ускользающее и плывущее , словом, проделал то же, что недавно и с Сильвестром, и собственным домом, только теперь сделал это намеренно, будто хотел проверить, не исчезли ли его новоприобретённые возможности так же внезапно, в никуда, как и проявились неожиданно, из ниоткуда. Да нет, конечно, ничего подобного; не исчезли, не рассосались. Более того, он незаметно, подспудно научился ими потихоньку управлять по своей воли и желанию, и при этом вычленять то, что требовалось в данную минуту, а остальное заставляя обтекать сознание на уровне обычного незапоминающегося фона. Привыкнуть ко всему этому казалось даже важнее, чем осознавать то, что он имеет и умеет, и чем обладает.