Людмила Макарова - Баллада о Мертвой Королеве

– Нашим предкам пришлось нелегко, – пробормотал Динамус.

– Совершенно согласен.

Настоятель помолчал, обдумывая услышанное, после чего покачал головой:

– Генетикой и естественным отбором увлекаются челы, это правда. Для них теория актуальна, если учесть короткие сроки жизни и хрупкость тел. Благодаря несовершенству челы обрели уникальную возможность проследить наследование признаков. Они заметили кое-какие закономерности и, естественно, бросились их изучать. Но не следует подходить с той же меркой к жителям Тайного Города, брат Висцерус. Согласно человской теории, мы, существуя в замкнутом социуме, давным-давно должны были выродиться, но основной фактор нашего выживания – магия…

– Вот именно – магия! – горячо подхватил старик. – На ней зиждется феномен брата Гематуса! Генетические изменения челов статичны на протяжении жизни отдельно взятой особи. А мы, под влиянием магии, получили, если так можно выразиться, динамический манифест заболевания, протекающий столь же бурно, как приступ выползня у ко ́ нца.

– Что могло спровоцировать кризис? – быстро спросил Динамус, сообразив, что страшный ген может оказаться и в нем.

– Да что угодно, – не стал скромничать Висцерус. – Переутомление. Переохлаждение. Волнение. Колебания энергии…

– Или сочетание факторов.

– Скорее всего. Я должен был обратить внимание, Динамус! Я единственный, кто видел преддверие приступа, его зловещую ауру.

– Не вини себя, брат Висцерус, – вздохнул настоятель и бросил быстрый взгляд в зеркало. – О каких признаках ты говоришь?

– Утром того дня Гематус невпопад ответил на простейший вопрос, я еще подумал, что ему стоит отдохнуть, и с той самой минуты не должен был упускать его из виду.

– Невпопад… – Динамус с трудом удержался от просьбы задать ему какой-нибудь вопрос. – Что ты предлагаешь, брат Висцерус?

– Соберите консилиум, отец Динамус, давайте обсудим эту теорию, и если «транзиторный феномен», как я его условно назвал, будет принят за основную гипотезу, нам останется лишь придумать, как с ним бороться.

– Ты хорошо потрудился, брат Висцерус.

– Вот список литературы. Здесь – ссылки на наши архивы, которые я использовал в работе. Если у того, кто будет тебе возражать на консилиуме, есть полгода свободного времени, он может перепроверить мои выводы.

Брат Висцерус извлек из вороха исписанных, заляпанных и разрезанных листов две машинописные распечатки в аккуратных картонных папках, вручил отцу настоятелю и шаркающей походкой вышел в коридор, на ходу одергивая давно не стиранную рясу.

– У меня конец рабочего дня, – желчно сообщил нав, едва увидев вошедших репортеров. – И я не намерен продлевать его ради вас ни на секунду!

– Почему?

– Потому что ленивый.

– Э-э… – Белосвет привык, что его подопечные попадают в нехитрые ловушки, и потому растерялся, услышав четкое, резкое и недвусмысленное заявление Барраги. – Как насчет небольшого интервью для «Тиградком»?

– Да никак.

Склочный нав попытался захлопнуть дверь, но люд, продолжая широко улыбаться, подставил ногу, вынудив хозяина общаться через широкую щель.

– А если подумать?

– Уходи и думай.

– О чем?

– О том, как легко у тебя получается наживать себе врагов.

– Я об этом часто думаю.

– Поздравляю.

– Но ведь на самом деле я милый. Просто непосредственный.

– Ах, вот в чем дело!

– Именно.

– Тогда входи.

Мастер големов неожиданно сделал шаг назад и распахнул дверь, приглашая настырного люда войти и… И испытать на себе весь комплекс охранных систем лаборатории. Но на такие уловки Белосвет перестал попадаться давно, после того, как перетянутый магический «батут» едва не отправил его на орбиту. Тогда молодой репортер на пару дней стал героем шуток, а выражение «отправить в космос с помощью батута» вошло в лексикон и даже проникло к челам.

– Чего стоишь?

– Мы теряем время.

– Тогда убирайся, – велел нав, поняв, что его ловушка не сработала.

– Мастер, пожалуйста…

– Хватит доставать! Когда я давал свое первое интервью, вашей съемочной группы и вашего телевидения еще на свете не было… Готов спорить, тебя тоже, ко ́ нец!

Лакриций, выглянувший было из-за плеча люда, вновь спрятался.

– Если мне вдруг понадобится реклама, я позвоню Кариму Томбе лично.

– Тогда позвольте говорить честно? – вздохнул Белосвет, убирая микрофон.

– С этого и надо было начинать.

– Нам нужна ваша помощь.

– В чем?

– Возникли проблемы с вашим големом.

Баррага был самым старым и самым уважаемым мастером големов Тайного Города, намеревался оставаться таковым еще неопределенное количество лет, а потому нервно реагировал на любые замечания в профессиональной несостоятельности.

И первая его реакция на подобные обвинения всегда была одинаковой:

– Врешь! Мои големы совершенны.

– Но с одним из них возникли проблемы, – продолжил Белосвет, сообразив, что нащупал слабое место нава.

– Ты его купил?

– Э-э… Ну да.

– Значит, возникла проблема с твоим големом? – уточнил Баррага.

– Верно.

– Тебе нужно обратиться в сервисную службу.

– Вот я и приехал!

– И где ты увидел табличку «Круглосуточно»?

– Мастер, это очень важно. – Люд соорудил на лице уныло-тревожно-печальное выражение, а ко ́ нец поддержал из-за спины. – Вы слышали о побоище в Петровском парке?

– О нем весь Город слышал.

– Мы можем узнать, кто его устроил, но для этого нужно выудить информацию из этого «Глаза», – сказал Белосвет, доставая изуродованное устройство. – Помогите, мастер. Там погибли мои братья, и я прошу вас не как репортер и не ради очередной сенсации. Я хочу отыскать преступника. В первую очередь – это.

Несколько секунд старый нав смотрел на закопченный, растрескавшийся «Глаз», опутанный горелой проволокой, в которую превратились легкие стрекозиные крылья, после чего осведомился:

– Ты это назвал проблемами с моим големом? Удар «Эльфийской стрелой»?

– Ну… – смутился люд. – Нужно было привлечь ваше внимание.

– Ты горазд врать.

– Я журналист.

– Надо меньше общаться с шасами, – наставительно произнес нав. – Они тебя дурному научат.

И, не дожидаясь ответа, беззвучно прошептал формулу снятия защиты, повернулся к гостям спиной и направился вглубь лаборатории.

– Входите, безопасно. Только резких движений не делайте.

Миновав застывшего справа от двери «Лунатика» – сообразив, какой беды избежал на этот раз, Белосвет поежился, – репортеры дошли до зала, увидели заинтересованно облизнувшуюся «Ищейку» и поняли, что резких движений действительно лучшее не делать.