Людмила Макарова - Баллада о Мертвой Королеве

Где они были – эрлийцы, со всеми своими знаниями и магией, когда он умирал той ночью? Что они могли сделать? Ничего. Вот и получалось, что единственный, к кому имеет смысл обращаться, был Спящий – тот самый, который рано или поздно откроет глаза, чтобы посмотреть на Вселенную.

Брат Гематус заново учился говорить для того, чтобы рассказать Спящему, как ужасен и несправедлив созданный им мир.

– Здравствуй, Гематус, посмотри, кто пришел тебя навестить.

Суетливый и говорливый старик Висцерус теперь прикидывался мудрым, словно претендовал на роль первосвященника.

– Доброе утро, – сказал нав, худощавый и черноволосый, как все навы. – Рад видеть.

– Баррага, – с придыханием представил важного гостя брат Висцерус. – Присаживайтесь, уважаемый мастер, прошу вас.

Тот медленно, с достоинством, опустился на стул.

Гематус повернул голову. Она плохо держалась на шее с атрофированными мышцами, но, высоко лежа на подушках, калека все же мог поворачиваться к собеседнику, демонстрируя, что не полностью парализован.

Повернул, помолчал, разглядывая старого нава, и уточнил:

– Мастер чего?

– Мастер по изготовлению функциональных кукол, – ответил Баррага. – Странно, что ты обо мне не слышал.

– Лучший мастер Тайного Города по изготовлению големов! – пояснил Висцерус, с трудом скрывая возбужденное волнение.

– Вы… вы что, пересадите меня в тело голема?!

– Г-хм, – многозначительно произнес мастер Баррага, увидев в глазах Гематуса нездоровый блеск. – Насколько я знаю, технологии пересадки сознания мага в тело голема не существует, брат Гематус. Но думаю, я смогу вам помочь.

– Вы изготовите мне помощника? – не скрывая разочарования, спросил Гематус.

– Да! Но не простого, – подтвердил брат Висцерус, возбужденно прохаживаясь по палате. – Мы планируем перенести тебя в голема!

– Как это?

– Целиком!

– Как? – Гематусу показалось, что помощь тут требуется не только ему, однако следующие вопросы развеяли это впечатление.

– У тебя когда-нибудь были големы? – поинтересовался Баррага.

– Нет.

– Но ты видел их в деле?

– Разумеется.

– А теперь представь лучшую куклу, которую только можешь: совершенную в движениях и точности, красивую и сильную. И представь…

– Что эта кукла – я?

– Что ты ею управляешь, – уточнил нав. – Как самим собой. Как привычным костюмом, который на тебя надет.

– Зачем?

– Разве тебе не надоело лежать?

Это был запрещенный удар. Жестокий удар. Но Гематус понял, куда клонит Баррага, и не разозлился. Ну, разозлился, конечно, но скрыл это и ответил:

– Надоело.

– Твой друг, брат Висцерус, отчаянно искал способ помочь и, как мне кажется, придумал хороший выход из положения, – продолжил нав. – Я сделал для тебя голема…

– Нет!

– …Который станет твоим новым телом.

– Нет. – Гематус с ужасом представил себя внутри голема, возможно – боевой модели, возможно, с клыками и когтями, и едва заметно мотнул головой, что в его положении означало агрессивную жестикуляцию: – Нет!

– Не надо отказываться от того, о чем не имеешь представления, – попытался успокоить его Висцерус.

– Но если я войду в голема, то перестану быть собой, – удивляясь их тупости, ответил несчастный.

– А сейчас ты кто? – вдруг спросил нав.

И брат Гематус замолчал.

«Кто?»

И кем останется, если не примет щедрое предложение? Неужели ему суждено быть вечно прикованным к постели?

– Я хотел бы отыскать иной выход, но пока, увы, бессилен справиться с твоим недугом, – прошептал старый Висцерус.

И горько вздохнул, увидев скатившуюся по щеке Гематуса слезу.

Управлять големом изнутри оказалось непросто. Высохшее до состояния мумии тело Гематуса почти не слушалось, и точно так же первое время не слушалась кукла, в которую его помещали на несколько часов в день. Но искусство Барраги, сверхчувствительные усилители движения, магия и упорство Гематуса сделали свое дело. Сидеть он научился быстро, доносить до рта зажатую в кулаке ложку – тоже. Стоять и тем более ходить, заставляя тяжелую куклу удерживать равновесие, оказалось намного сложнее, но постепенно справился и с этим. Кукла с сидящим внутри эрлийцем сравнялась ростом с навами, и поначалу невысокий от природы Гематус никак не мог понять, где у него теперь находится центр тяжести, однако через полгода освоился так, что мог не только ходить, но даже бегать и прыгать.

Через полгода брат Гематус навсегда переселился в искусственное тело.

А вот работы ему в Московской Обители не нашлось. Для санитара он был чересчур массивен, для врача – чересчур неуклюж, поскольку не мог достичь необходимого уровня мелкой моторики. А его необычный внешний вид отвлекал братьев и настораживал пациентов.

Монахи Обители привыкли обсуждать пациентов – у Гематуса не было пациентов. Эрлийцы не прочь поговорить и посплетничать о своих приключениях в миру – у Гематуса не было таких приключений. С его появлением темы для разговоров исчерпывались и воцарялось тягостное молчание. Кроме того, все, кто был знаком с Гематусом до болезни, подмечали, что и для психики юноши страшные события не прошли бесследно.

Нет-нет, когда-то подававший большие надежды, он не превратился в идиота. Наоборот! Теперь Гематус, не знавший, чем себя занять, целыми днями пропадал в библиотеке, и знания его умножались. Но это был уже не тот Гематус, которого все знали и любили. Он постепенно отдалялся от семьи и через два года после переселения в искусственное тело сам завел разговор об уходе из Обители.

– Здесь твой дом, Гематус, – сказал отец Динамус, подняв глаза на высоченного полуголема. – Здесь сердце нашей семьи. Хорошо ли ты обдумал свое решение?

Глупый вопрос. За последние два года у него было время, чтобы обдумать миллионы решений. Он знал, кого за это благодарить. Он знал, кто может все исправить.

Спящий создал несовершенный мир, а значит, ему придется проснуться и кое-что переделать…

– Да, отец Динамус, я хорошо подумал, – со всем возможным почтением ответил Гематус. – Мой путь лежит за пределы Обители.

– Я верю, что ты справишься с любыми трудностями.

– О да, справлюсь. Обязательно справлюсь!

Массивный кулак гулко ударил в бронированную грудь, словно в насмешку затянутую в рясу.

Баррага действительно был лучшим в Тайном Городе мастером по изготовлению големов. Боевых големов. Их модели зачастую не менялись веками, лишь совершенствовались материалы и элементы управления. Когда же наву осторожно намекали на несколько избыточный консерватизм в этом вопросе, он осведомлялся, чем не устраивают заказчика традиционные модели и какую войну тот проиграл по их вине. Далее выяснялось, что никаких претензий к грозным куклам в общем-то нет, и все возвращалось на круги своя.