Павел Корнев - Безликий [Ознакомит.фрагмент]

- А где работал Пьетро Моретти? Не вчера, а вообще. Была у него постоянная студия?

- Это в другом крыле здания. Идёмте.

Я повёл инспектора по коридору, а тот вдруг хмыкнул.

- Вы разве здесь не первый день? Хорошо ориентируетесь в этом лабиринте.

- Успел пробежаться, - беспечно ответил я, отпирая нужную дверь. - Не собираюсь терять место из-за какой-нибудь дурацкой оплошности. Если разочарую кузину, она запросто выгонит меня взашей, несмотря на родство.

- И всё же она доверяет вам...

- Вы о ключах, мсье? - Я тряхнул кольцом. - Ну да, доверяет. Кровь не вода, знаете ли.

Инспектор прошёл в мастерскую, а я остался стоять на пороге. Сыщик на миг замер посреди студии, потом откинул занавес с одного из полотен и задумчиво заломил крутую бровь.

- Что скажете?

Я подошёл, взглянул на картину с тремя танцовщицами и пожал плечами.

- Ничего в этом не понимаю, но как по мне - ему повезло с натурщицами!

Моран снисходительно улыбнулся и начал осматривать незаконченные работы. Многие из них оказались выполнены в стиле абстракционизма, их чёрно-красно-оранжевыми тонами Пьетро пытался раскрыть тему огня. Другим его постоянным сюжетом выступали ночная река и чёрный, едва различимый дом на заднем плане, но хватало и обнажённой натуры. По правде, таких картин было больше всего.

- Госпожа Робер состояла в отношениях с Пьетро Моретти? - спросил сыщик некоторое время спустя.

- С чего вы взяли? - опешил я от неожиданности.

- На некоторых полотнах она изображена обнажённой, - пояснил свой интерес инспектор. - А кроме того, как ещё безвестный художник мог оплачивать аренду мастерской?

- Об этом вам лучше спросить у кузины.

- Спрошу, - кивнул Моран. - Так где, говорите, я могу опросить персонал?

- Здесь?

- Не самое подходящее помещение.

Я на миг задумался, потом вспомнил о кабинете графа Гетти на втором этаже и попросил:

- Следуйте за мной.

Кабинет супруга Софи встретил нас полумраком. Сюда редко кто заглядывал, и окна закрывали плотные шторы. Их я первым делом я и отдёрнул, запустив в просторную комнату лучи заходящего солнца. Пыль здесь протирали каждую неделю, поэтому никакой дополнительной уборки не понадобилось.

- Проходите! - пригласил я внутрь инспектора. - С кем хотите поговорить?

Моран переступил через порог и внимательно оглядел обстановку. Рабочий стол с висевшим на стене за ним пейзажем сыщик по какой-то причине забраковал и остановил свой выбор на одном из кресел у камина. Уселся в то, что было развёрнуто высокой спинкой к окну, и почти растворился в густой тени. На свету остались лишь убранные на подлокотник руки; в перстне заискрился крупный жёлтый бриллиант.

- Морис Тома, знаете такого? - спросил Моран.

- Нет, мсье, - ответил я, но сразу прищёлкнул пальцами, будто поймал нужное воспоминание. - Буфетчик?

- Он самый. Приведите его. И передайте пепельницу.

Получив хрустальную пепельницу, сыщик достал пачку "Честерфилда" и закурил, а я отправился за буфетчиком. Тот командовал официантами и следил за правильной сервировкой столов, но, памятуя о распоряжении хозяйки, отказаться от общения с нашим гостем не посмел. Только пробурчал под нос какое-то ругательство и на миг задержался у зеркала. Разгладил выглядывавший из-под фрака чёрный жилет и слегка сдвинул в сторону чёрную же бабочку. Думаю, поправил бы и прикрывавший лысину парик, но при мне делать это постеснялся.

Я привёл буфетчика в кабинет графа, и Морис замялся на пороге, не решаясь ступить внутрь.

- Присаживайтесь, любезный! - указал тогда инспектор на кресло напротив. - Жан-Пьер, не уходите. Хочу, чтобы вы присутствовали при беседе. Я ведь здесь неофициально...

При этих словах буфетчик встрепенулся и напомнил:

- Я всё рассказал в Ньютон-Маркте! Под протокол!

- Знаю, я читал, - спокойно подтвердил Бастиан Моран и требовательно взглянул на меня. - Жан-Пьер?

С обречённым вздохом я прикрыл дверь и уселся за рабочий стол графа. Упоминание сыщиком неофициального статуса беседы убедительным мне не нисколько показалось. Третий департамент обычно не обременял себя формальностями, решая сунуть нос в чужие дела.

Бастиан Моран затушил сигарету о дно пепельницы и спросил:

- Морис, когда вы вчера уходили, кто оставался в клубе?

- Госпожа Робер, ночной сторож и художник, Пьетро Моретти, - ответил буфетчик без малейшей заминки. - Вчера был выходной, клуб не работал. Я готовился к сегодняшнему приёму.

- А танцовщицы, музыканты, хореограф? Никто из них не мог задержаться внутри?

- Репетиция закончилась раньше. Перед уходом я обошёл все помещения и погасил светильники, на глаза никто не попался.

- Вы затушили все светильники?

- Несколько осталось гореть в зале, где работал Пьетро. Он обещал погасить их сам.

- Но не погасил?

- Нет.

Я не понимал, к чему клонит инспектор, а тот, казалось, и сам этого не знал и задавал вопросы исключительно наобум. Какое-то время Бастиан Моран молча постукивал кончиками пальцев по подлокотнику, а Морис как завороженный следил за искоркой вставленного в перстень бриллианта. Но потом буфетчик скинул оцепенение и забеспокоился.

- Сегодня очень важный день, мне нужно работать!

- Не беспокойтесь, надолго вас не задержу, - уверил его сыщик и произнёс: - Согласно показаниям прибывших на место преступления констеблей, светильники в зале продолжали гореть.

- Так я же говорю, - всплеснул руками Морис Тома, - я не погасил их, потому что Пьетро ещё оставался работать!

- Но их не погасил и художник. А он бы непременно сделал это, если бы собрался уходить. Так?

- Не понимаю, почему это так важно, - признался сбитый с толку буфетчик.

- Просто интересно, - мягко улыбнулся Бастиан Моран. - Скажите, когда вы покидали клуб, не заметили на улице никого подозрительного?

- Нет.

- Никто не стоял у входа?

- Я никого не видел.

- Хорошо, можете идти.

Я выпустил буфетчика из кабинета, прикрыл за ним дверь и спросил:

- Кого звать теперь?

- Пожалуй, никого, - решил вдруг Бастиан Моран. - Но у меня есть несколько вопросов к вам.

- Задавайте, - разрешил я со спокойным сердцем, поскольку скрывать Жан-Пьеру от полицейских было нечего.

И всё же сыщик сумел удивить: он начал с того, что потребовал мой паспорт. Изучил его, уделяя особое внимание отметкам о пересечении границы, и как бы невзначай поинтересовался жизнью в колониальной Африке, а попутно что-то записал в блокнот. Затем Моран пожелал выяснить, чем я занимался два месяца, прошедшие с моего прибытия в Новый Вавилон.

- Пил, гулял, искал работу, - пожал я плечами, разваливаясь в кресле.

- Почему же не обратились к кузине?

Я рассмеялся.

- Мсье! У кузины своих забот полон рот. Она в долгах как в шелках, выручки едва хватает, чтобы платить по закладным. Так что ещё неизвестно кто кому оказывает услугу: Софи мне, принимая на работу, или я ей, соглашаясь помочь.