Йоханнес Луми - Тёмная потерна (СИ)

Всё это читал мне вслух не кто иной, как Александр Александрович, владелец фирмы «Парус» и «большой человек». Полчаса назад меня, без всякого объяснения, вывели из одиночной камеры, где я изучал надписи на стенах уже сутки, усадили в показавшийся знакомым автомобиль и высадили у неизвестного мне дома, огороженного высоким и глухим забором. Внутри, на первом этаже, в обставленной с некоторыми претензиями гостиной меня ждали. Я даже не очень удивился, увидев немного растерянного Диму, сидящего на краешке кожаного дивана в позе человека, проглотившего аршин. Двое парней в униформе цвета хаки, сильно напоминающей камуфляж бойцов из «Паруса», были мне незнакомы, а вот охраняли они как раз того, кто сейчас зачитывал мне и всем остальным выписку из протокола. Осталось разобраться — меня сюда привезли, чтобы предъявить за Геру, яйцо Жорика и ссадины на бледном лике этого Сиротина? Или же это просто демонстрация возможностей, а на самом деле речь пойдёт о том, что случилось давеча под боком у Тьмы? Наверное второе, иначе к чему тут Дима?

Александр Александрович, фамилию которого я, к стыду, так и не удосужился узнать, откинулся в довольно удобном, с виду, кресле, покрытым шкурой какого-то зверя. Уж не волка ли? Сукин кот, точно, волченьку извёл. Одет он был, как и в нашу прошлую встречу, в плохо сидящий костюм, только не коричневого, а серо-зелёного цвета, белая сорочка, галстук, я подозреваю, регат, какой-нибудь форменный. Целую минуту он молча смотрел мимо нас, в одному ему известные дали, затем внезапно произнёс:

— Я никогда не был моралистом, да и в церковь ходил вовсе не за отпущениями грехов, но, думаю, что не ошибусь, если скажу, что никто не станет горевать о безвременно ушедшем Герасиме по прозвищу Котёл.

— Многие, — тут он выдержал паузу, — многие скажут, что вы оказали своего рода услугу этому городу. Впрочем, эта точка зрения, на ваше счастье, — взгляд переместился на мой единственный глаз, — стала преобладающей в правоохранительных органах. На ваше счастье.

Я промолчал, ожидая продолжения.

— Знаете, что самое важное, Константин Александрович? — спросил меня Александр Александрович.

И вдруг сделал некое движение нижней челюстью, обнажившее десну и продемонстрировавшее, что у моего визави проблемы с зубами. Следующей мыслью было, что тут вообще, видимо, проблемы со стоматологией, если человек такого уровня так запустил свой рот. Зубы у него были редкие, неровные, словно каждый из них рос и развивался в чуть разных условиях, и даже не жёлтые, а какого-то кремового оттенка, словно старая кость. К тому же, по меньшей мере пара была поражена кариесом. Зрелище было столь неприятным, что я был вынужден заставить себя отвести взгляд не только от его рта, но и вообще от лица, потому что, как всякий недостаток, они притягивали взор.

— Самое важное в чём? — спросил я, усилием воли выкидывая из головы мерзкую картинку.

— Вообще! — внезапно повысил голос Александр Александрович. — В бизнесе, в делах, в жизни? Кто-то считает, что деньги, кто-то — что это власть, но я всегда считал и считаю, и буду считать, что главное — это люди!

Кто там только что говорил, что «не моралист»?

— Люди, понимаете, человеческий фактор! Вот что имеет подлинное значение и лишь от них мы зависим. Потому! — тут он подался вперёд. — Что мы сами люди!

«Ну, в принципе всё верно, — подумалось мне, — но хотелось бы знать, при чём тут один конкретный человек, то есть я?»

— Я всегда очень тщательно подхожу к подбору людей, — произнёс наш собеседник совершенно другим тоном, словно исчерпал весь заряд эмоций на предыдущую тираду, — именно поэтому я всегда лично провожу интервью с потенциальными кандидатами. Даже, ребята не дадут соврать, даже с уборщицами.

Ребята синхронно кивнули головами. Потенциальными кандидатами? Ты это о чём, мужик?

— Вы проявили себя в нашем последнем совместном деле, — словно читая мои мысли, продолжил Александр Александрович, опять откинувшись в кресле и сменив позу, закинув одну ногу на другую.

Брючина задралась, открыв взгляду обычный чёрный носок, копия того, что впитывали пот с моих ступней, и стоптанные, пыльные полуботинки, тоже чёрного цвета. Подошва у них была не резиновой, а, видимо, кожаной, и сильно стёртой с наружной стороны.

— Вы знаете, что мы понесли, гхм, потери, поэтому сейчас я занят проблемой поиска кадров.

Так-так-та-ак! Уже интересно!

— Вы, вероятно, уже поняли, что я обладаю достаточными возможностями, чтобы получить материал на любого человека в нашем государстве, — несколько самодовольно заявил наш вновь потенциальный работодатель, выразительно положив при этом ладонь на тонкую серую папочку с ботиночными тесёмками, в которой лежал только что зачитанный им протокол.

— Но материал, — он постучал ногтем указательного пальца по папке, — даёт лишь видение ситуации человеком, его написавшим.

А вот ногти у него ухоженные, прямо маникюр, я только сейчас заметил необычайно длинный ногтище на мизинце, видимо это тоже что-то значит.

— Дмитрий Елизарович, — он перевёл взгляд на моего приятеля, — обратил на себя внимание, когда пришёл к нам второй раз. Это о многом говорит. Да, ваша прошлая поездка была прогулкой, по сравнению с тем, через что вам пришлось пройти, но! По мнению руководителя операции и его подчинённых, которому я доверяю, вы проявили себя с самой лучшей стороны. Поэтому мы простим самодеятельность Крысина, и будем считать, что вы заслужили двойную оплату, хотя это прямое нарушение контракта.

Ага, люди людьми, но денежки счёт любят? Понятно.

— Что касается вас, — тут взгляд карих глаз снова сконцентрировался на мне, — Константин Александрович, тут всё, гм, немного сложнее. Обычно, подчеркну, обычно, мы никогда не берём людей с улицы. Дмитрий, как я уже говорил, пришёл к нам второй раз, то есть он чуть-чуть, но стал своим, ну и, конечно, сама, гхм, ситуация… Да… Но за вас поручились, Константин Александрович, вот что неожиданно. Посему, взвесив все за и против, я решил отступить от правил ещё один раз, проявить гибкость и предложить вам работу.

О как! Прямо вот так сразу работу?

— Работу кем? — задал я само собой разумеющийся вопрос.

— Работу у меня, — ответил Александр Александрович, что, по его мнению, видимо, было гораздо значительнее.

Но потом, всё же, внёс ясность:

— Понятно, что не оператором поточной линии. И не слесарем-ремонтником.

Взгляд на Диму, а, затем неожиданный вопрос:

— Как вам Тьма?

А вот так сразу и не ответишь. Что значит «как»? Это не вино и не кино, чтобы спросить «как вам?».

— Наиболее частый ответ — тяжело, — пришёл он нам на помощь. — Тяжело, тяжко и множество синонимов, но есть и такие варианты — завораживает, грандиозно, нечто, в значение «нечто грандиозное». Я считаю, что Тьма — это лучшая проверка для человека. Побывал там, не сломался, не потерял рассудок, значит в тебе есть стержень.